Еше раз по поводу мокрого снега - Полина Охалова Страница 31

Галина, взглянув еще раз на Денисова, кивнувшего ей с облегчением и одобрением, начала свой рассказ, который действительно чем-то напоминал сюжет индийского фильма, только в советских декорациях, без песен и танцев.

Глава двадцать седьмая

Началась эта история в 1950-х годах на севере России, на Вологодчине, где жила женщина с обычной в общем-то для тех лет судьбой: военная молодость, работа на износ, женское одиночество и стремление хоть к кому-то прислониться. В результате недолгих, а, может, и вовсе случайных связей у нее родились две девочки-погодки: в 1958 году Ирина и в 1959 — Ксения. Тыкалась-мыкалась бедная женщина с двумя малышками на руках и в конце концов все кончилось печально: она заболела тяжелым гриппом, потом воспалением легких и умерла. Младшая дочь заразилась от матери и, когда ее привезли в районную больничку, была уже почти безнадежна. Может, ее бы вместе с матерью оттащили в морг, если бы не молодая медсестра Надежда Морозова. Она буквально вытащила трехлетнюю белобрысую Сенечку, как ее называла мать, с того света и, едва та пошла на поправку, забрала из больницы домой и так привязалась к девочке, что уговорила мужа Петра удочерить сироту. Муж не возражал тем более, что своих детей у Морозовых не было. Больше всего на свете Надежда боялась, что «добрые люди» просветят ребенка о том, что она приемыш и приблуда, и потому Морозовы быстро подхватились и уехали сначала к родителям Петра на Волгу, а спустя довольно короткое время, — в Узбекистан. Высококлассные электрики и хорошие медсестры требовались везде.

А четырехлетнюю старшую сестричку Ксении Ирину сначала взяла к себе дальняя родственница, женщина сильно пьющая и бестолковая, которая нередко оставляла малышку одну, привязывая ее за ногу к столу, и не скупилась на тумаки, когда та начинала хныкать. Вскоре соседи по коммуналке не выдержали, обратились к участковому и девочку передали в детский дом, где спустя недолгое время ее увидели и удочерили супруги Софья и Иосиф Выгодские. В 1970 году известный пианист Выгодский попросил политического убежища во время гастролей в Великобритании, и еще через два года Выгодские переехали в Соединенные Штаты. Ирина Выгодская во время учебы в Иллинойском университете познакомилась с парнем из очень состоятельной семьи Джоном Митчеллом, который со временем стал миллионером и медиамагнатом, а Ирина или Айрин Митчелл — известной благотворительницей.

В отличие от семьи Морозовых, которые хранили тайну удочерения Ксении как зеницу ока, Выгодские никогда не скрывали, что Ирина — приемная дочь и, более того, сообщили ей всю информацию о ее настоящей матери и о том, что у женщины был еще один ребенок, документов о котором в вологодском детском доме не было, а четырехлетняя Ирина вспоминала то и дело о Сенечке, потому Выгодские думали, что у Ирины был младший братик. Чем старше становилась Ирина, тем сильнее ей хотелось что-то узнать о своих русских родных. А когда она заболела раком, эта идея стала просто маниакальной. Хотя все вокруг убеждали ее, что рак давно уже не является смертельным заболеванием, а лимфома, которую выявили у Айрин, излечивается в 80 процентах случаев, тем не менее Айрин твердила, что в счастливый исход она верит, но все же хотела бы в любом случае успеть завершить все дела, а найти младшего брата и узнать о своих корнях — это одно из важнейших дел. Верным и надежным помощником в этих раскапываниях корней стал для Айрин ее троюродный брат Андрей-Эндрю Денисов. Дед Андрея и отец Софьи Выгодской были сводными братьями. Андрей Денисов и Ирина Выгодская познакомились после того, как родители Андрея, Павел и Ревекка, эмигрировали и в 1982 оказались в Америке. Несмотря на значительную разницу в возрасте Андрей и Ирина, точнее уже Эндрю и Айрин стали друзьями и единомышленниками. Именно своему second cousin Айрин Митчелл поручила разыскать следы своего младшего брата и других русских родственников, если они существуют и живы.

Целая бригада разных специалистов по поручению Эндрю и на деньги Айрин занималась разысканиями и перепиской с российскими архивами и институциями.

Упуская подробности этих кропотливых и почти детективных исследований, можно сразу огласить их главный результат: выяснилось, что из всех родственников жив только Сенечка, вернее, не жив, а жива, потому что это совсем не мальчик, а девочка, Ксения.

Эндрю успел сообщить об этом Айрин Митчелл незадолго до ее смерти. К сожалению, Айрин, несмотря на все старания врачей и ее собственные усилия, победить болезнь не удалось, и она ненадолго пережила своего мужа. Но перед смертью она успела изменить завещание и включить в него свою родную сестру Ксению, которая, согласно воле покойной, имеет право на приличную часть наследства. Речь идет о нескольких миллионах долларов.

Ксения Петровна слушала рассказ Галины со все возрастающим изумлением, но молча, тогда как Катя все время пыталась прервать рассказ какими-то безумными восклицаниями и вопросами. Но в тот момент, когда речь зашла о миллионах долларов, — они обе чуть ли не в один голос сказали: «Сколько-сколько?!! Не может быть!» «Чушь какая-то,» — добавила Ксения. «Вы нас разыгрываете?» — с красными пятнами на щеках почти возопила Катя. — Это прямо какой-то идиотский женский роман — братик, оказавшийся сестренкой, умирающая богатая вдова, «приваловские миллионы».

«Бред какой-то, — присоединилась к Кате Ксения. — И почему Вы уверены, что я та самая Сенечка и есть? Мало ли на свете Ксений»

— Да, в этом и была проблема. Искать Вас пришлось не так уж долго, но собрать безукоризненные доказательства, необходимые в этом случае, — вот что потребовало времени. И при этом пришлось поторапливаться, чтоб нас не опередили «конкуренты», — вступил наконец в разговор Эндрю.

«Господи, — еще и конкуренты! — Катя закатила глаза. — Только соцсоревнования в сюжете не хватало».

«Вы напрасно иронизируете, — возразил Денисов. — У Джона и Айрин Митчелл не было детей, но имеются родственники со стороны Джона. Не слишком близкие, но в некоторых обстоятельствах они могли бы иметь основание предъявить права на наследство.

— При каких обстоятельствах, что Вы имеете в виду? — спросила Ксения Петровна.

— Ну, если бы мы не нашли Вас, или если бы наши доказательства были небезупречны, или если бы нашли и Вас, и доказательства, только к моменту всех этих находок Вас уже не было бы живой.

— В живых, — автоматически поправила