Тайна старой газеты - Наталья Николаевна Александрова Страница 31

– А дальше вот так!

Надежда Николаевна прошла по крыше и откинула какой-то дощатый настил. Под ним оказалось круглое отверстие, за которым виднелась узкая лесенка.

– Надо же, все осталось как раньше! – с радостным удивлением проговорила Надежда и ловко спустилась по лестнице.

– Ну, Надежда Николаевна, вы полны сюрпризов! – Лиля присоединилась к ней.

Теперь они стояли на фабричном дворе.

– Вот там, за этим зданием, и находится типография! – указала Надежда и зашагала вперед.

Спутницы обогнули фабричный корпус, за которым и правда стояло другое здание – гораздо меньших размеров, одноэтажное, но из такого же красного кирпича.

– Вот это и есть типография! Та самая, куда мы приходили за макулатурой! – Надежда показала на одноэтажное здание и направилась к нему, но едва сделала несколько шагов, как на нее стремительно вылетела большая поджарая собака – рыжеватая, с черной мордой.

Не издавая ни звука, бесшумно, как призрак, в несколько больших прыжков собака пробежала половину расстояния между типографией и женщинами, остановилась в угрожающей позе и, показав внушительные клыки, зарычала.

Надежда Николаевна вскрикнула и попятилась, приговаривая дрожащим голосом:

– Хорошая собачка, хорошая… Мы ведь не хотим ничего плохого… Нам с тобой нечего делить, правда?..

Собака сглотнула и закрыла пасть. Надежда приняла это за хороший знак и осторожно шагнула вперед. Собака тут же снова оскалилась и зарычала. Она явно не хотела подпускать к типографии незваных гостей.

Надежда попятилась и забормотала:

– Хорошая собачка… красивая…

Собака выслушала эти слова благосклонно, но осталась на прежнем месте.

– Ты охраняешь типографию? Ты не хочешь пропустить нас туда?

Собака ничего не ответила, но, судя по ее поведению, Надежда была права.

– Интересно, как ее зовут… – произнесла она, ни к кому, собственно, не обращаясь. – Говорят, если знаешь имя собаки, можно с ней договориться.

– Это неправда, – проговорила Лиля. – Знать имя недостаточно. А вообще это малинуа.

– Что? – повернулась к ней Надежда. – Ты с ней знакома? Откуда знаешь, как ее зовут?

– Да не знаю я. Малинуа – это порода. Бельгийская овчарка, одна из самых умных служебных собак.

– Ты что, разбираешься в собаках?

– Не то чтобы… но как-то делала материал о выставке служебных собак и изучила тему. И точно вам скажу, что это – малинуа, причем очень породистая.

– Так, может, ты сможешь с ней как-нибудь договориться? Раз уж так много о ней знаешь.

– Вот уж не знаю… Единственное, что я помню, – настоящих породистых малинуа обучают бельгийские тренеры, поэтому они выполняют команды только на французском языке.

– Это нам не поможет… – вздохнула Надежда Николаевна. – Я по-французски знаю только антре и бон вояж… – И, немного подумав, добавила: – Ну, пожалуй, еще бланманже.

– Я изучала французский в университете, – призналась Лиля. – Интересно, осталось что-нибудь в памяти? – Она наморщила лоб и выпалила, обращаясь к собаке: – Ассуа!

Собака прислушалась, склонила голову набок и уселась на землю, внимательно глядя на Лилю.

– Что ты ей сказала? – удивленно проговорила Надежда.

– Вроде бы «сидеть», если я ничего не перепутала.

– Надо же – действует! Попробуй еще что-нибудь…

– Вуа! – крикнула Лиля строго.

Собака подняла морду и громко гавкнула.

– Я ей приказала: «Голос», – ответила Лиля на безмолвный вопрос своей спутницы.

– Действует! Раз уж у вас установился контакт, попробуй с ней договориться, чтобы она нас пропустила.

– Ох, не помню, как это сказать по-французски… – Лиля немного подумала и громко произнесла: – Домисиль!

Собака удивленно выслушала команду, поднялась, потрусила в сторону типографии и скрылась за углом.

– Здорово! – восхитилась надежда. – А что ты ей сказала?

– Вроде бы «домой», но не ручаюсь за правильное произношение. С произношением у меня всегда были проблемы.

– Однако она подчинилась. Видимо, давно не слышала настоящего французского языка.

– Наверное!

– В любом случае нужно пользоваться моментом. Пойдем, пока она не передумала.

Лиля направилась прямиком к дверям типографии, но Надежда ее остановила:

– Лучше не так! Неизвестно, что нас ждет за дверью. Здесь есть другой вход, если ничего не изменилось.

Она прошла вдоль здания и остановилась перед грудой ящиков, сваленных возле самой стены.

– Ну-ка, помоги…

Перекидав ящики в сторону, они увидели подвальное окошко. Надежда сунула в него руку, отодвинула шпингалет и открыла окно.

– Теперь лезем внутрь!

Она пролезла первой, Лиля последовала за ней.

Оказавшись в подвале, Надежда Николаевна протянула ностальгическим тоном:

– Вот так мы сюда иногда пробирались…

Лиля удивленно проговорила:

– Когда, говорите, вы здесь бывали? Сколько лет с тех пор прошло?

– Лучше не спрашивай! Все равно ни за что не скажу! Хоть пытай меня каленым железом!

– Ну и не говорите, понятно, что очень давно. Неужели за столько лет здесь ничего не изменилось?

– Сама удивляюсь!

Тут Лиля замерла, к чему-то прислушиваясь.

– Вы слышите?

Где-то у них над головой раздавался мерный, ритмичный звук, как будто кто-то бил в огромный барабан.

– Надо же, прямо как тогда! – удивленно проговорила Надежда.

– И что же это?

– Это работает типографский станок. Печатный пресс.

– А я думала, эта типография уже давно не работает.

– Я тоже так думала. Вид у нее совершенно заброшенный. Но, похоже, мы обе ошибались.

– Что ж, пойдемте, посмотрим, что там творится…

Они прошли через подвал, поднялись по железной лесенке и толкнули проржавевшую железную дверь. С ревматическим скрипом та открылась. Ритмичный грохот стал гораздо громче.

Спутницы оказались в явно заброшенном заводском цеху, в центре которого находился большой станок. Именно он и был источником грохота. Возле станка стоял сутулый человек в серой спецовке.

Станок выплевывал одну за другой отпечатанные газеты, а рабочий выхватывал их из пасти железного великана и складывал в аккуратные пачки.

Женщины наблюдали за происходящим, осторожно выглядывая из-за большого деревянного ящика, стоявшего прямо перед дверью в подвал.

Вдруг станок остановился, грохот стих. Причем Надежда готова была поспорить, что рабочий к нему даже не прикасался, он только забирал отпечатанные газеты.

Рабочий ничуть не удивился. Достал из небольшого шкафчика литровый термос и пакет с бутербродами и уселся на колченогий табурет.

Перекусив и выпив кофе из термоса, мужчина взглянул на часы – и тотчас, как по команде, в цех вбежала знакомая собака. Она подбежала к рабочему, виляя хвостом, и выжидающе уставилась на него. Тот встал и громко проговорил:

– Марш!

Пес радостно взлаял и потрусил к дверям.

– Он сказал: «Гулять!» – шепотом перевела Лиля.

– Да я поняла! – отозвалась Надежда.

Рабочий направился вслед за собакой и исчез за дверью.

Женщины выбрались из укрытия и подошли к печатному станку.

Лиля первым делом осмотрела пачку газет и удивленно произнесла:

– Вы только посмотрите, Надежда Николаевна! Этот станок печатает старые газеты!

– Я что-то такое и подозревала.