Комната убийств - Джеймс Филлис Дороти Страница 31

Услышать такое от Пирса было удивительно, и Кейт чувствовала по его голосу, чего ему стоило это признание. Не глядя на собеседника, она сказала:

— Тем хуже для них, тем лучше для полиции. Теперь у нас работает Фрэнсис Бентон-Смит. Ты его знаешь?

— Едва-едва. Зато ты ему рада. Очень уж хорош собой. Папа-англичанин, мама-индианка — отсюда такой шик. Мама работает педиатром, папа преподает в средней школе. Он амбициозен. Умен, но слишком хочет всем понравиться. Будет называть тебя «мэм» при каждом удобном случае. Я таких знаю. Они идут на службу, считая свое образование избыточным, и предполагают, что будут сиять среди простых тружеников. Знаешь такую теорию — выбирай работу, где будешь с самого начала умнее других, и, если повезет, ты пойдешь по их головам.

— Так нечестно, — сказала Кейт. — Откуда ты знаешь? Как бы там ни было, ты описал себя. Может, поэтому ты так на него взъелся? У тебя тоже избыточное образование. Как насчет оксфордской степени по теологии?

— Я уже объяснял. Так было проще всего попасть во все эти Оксфорды с Кембриджами. В наши дни я бы перешел в затрапезную государственную школу, и при достаточном везении государство заставило бы их меня взять. В любом случае долго мучиться тебе с Бентоном не придется. Продвижение Робинза не случайность. Ходят слухи, что тебе дадут старшего инспектора в ближайшие месяцы.

Такие слухи доходили и до самой Кейт. Не об этом ли она мечтала, не ради ли этого работала? Не эти ли амбиции подняли ее из захламленной квартиры на седьмом этаже многоквартирного дома в нынешнее жилище, казавшееся ей когда-то высшим достижением? Сегодняшняя полиция совсем не та, в которую она когда-то поступила на службу. Она изменилась, как и сама Англия и мир вокруг. И она, Кейт, тоже изменилась. После доклада Макферсона в ней поубавилось идеализма, она стала циничнее относиться ко всяким политическим махинациям, стала внимательнее следить за собственной речью. Молодой констебль Мискин была наивна и чиста, да только теперь она утеряла нечто более ценное, чем чистота. Тем не менее Кейт по-прежнему лояльна к полиции и по-прежнему хранит страстную верность Адаму Дэлглишу. Кейт говорила себе, что ничто не может оставаться прежним. Похоже, от изначального состава их отдела скоро останутся только они двое. И как долго там пробудет Дэлглиш?

— С Эй-Ди что-то не так.

— Что ты имеешь в виду под «не так»?

— Только то, что в последние месяцы, как мне кажется, ему достается больше, чем обычно.

— Ты так думаешь? Он при комиссаре вроде как адъютант. В каждой бочке затычка. Борьба с терроризмом, комитет по подготовке детективов, непрестанная критика городской полиции со всеми ее недостатками, дело Барела, отношения с MI5, бесконечные встречи с великими мира сего… Все это ты называешь «ему достается»? Нам всем достается. Эй-Ди привык. Не исключено, что ему это нужно.

— Интересно, страдает ли он из-за этой женщины? Ну, этой, из Кембриджа. Девушки, которую мы встретили на вызове в церковь Святого Ансельма.

Кейт старалась говорить как ни в чем не бывало, глядя на реку, однако она могла вообразить долгий, любопытный взгляд Пирса. Он понимал, что ей тяжело произносить это имя — хотя почему? — что она все отлично помнит.

— Наша прекрасная Эмма? Что ты понимаешь под «страдает»?

— Пирс, не старайся быть умнее, чем ты есть! Ты хорошо знаешь, что я под чем понимаю.

— Нет, не знаю. Ты можешь иметь в виду все, что угодно, — от критики его поэзии до отказа пойти с ним в постель.

— Ты думаешь, они… спят вместе?

— Господи, Кейт! Откуда я знаю? А тебе не приходило а голову, что ты начала не с того конца? Почему она должна «страдать» из-за Эй-Ди? Не знаю насчет постели, но обедать с ним она не отказывается — если для тебя это представляет какой-то интерес. Я видел их пару недель назад в «Айви».

— Как это ты умудрился попасть в «Айви»?

— Не столько я, сколько девушка, с которой я туда ходил. Я вышел за пределы своего круга и, к сожалению, за пределы своего бюджета. Так или иначе, они сидели за угловым столиком.

— Странное совпадение.

— Не особенно. Это ж Лондон. Раньше или позже ты перевстречаешься со всеми знакомыми. Что затрудняет личную жизнь.

— Они тебя заметили?

— Эй-Ди заметил, но я слишком тактичен и слишком хорошо воспитан, чтобы лезть без приглашения, которого я так и не получил. Эмма смотрела на Эй-Ди во все глаза. Если тебе от этого легче, я бы сказал, что по крайней мере один из них влюблен.

Легче не стало, но прежде чем Кейт успела ответить, зазвонил ее мобильный телефон. Около полуминуты она внимательно слушала, потом сказала: «Да, сэр. Пирс здесь, со мной. Я понимаю. Мы выезжаем», — и сунула телефон обратно в карман.

— Насколько я понимаю, это наш босс?

— Подозрительное убийство на Спаньердз-роуд. В музее Дюпейна в собственной машине сгорел мужчина. Эй-Ди сейчас в Ярде. Нас он будет ждать около музея. «Сумки для убийств» он прихватит.

— Слава Богу, хоть поели. А почему мы? Что в этом убийстве специального?

— Эй-Ди не сказал. На твоей машине или на моей?

— Моя быстрее, зато твоя здесь. Все равно с лондонским движением, которое в основном стоит, и этими бесконечными светофорами мы быстрее всего бы добрались на велосипедах.

Кейт подождала, пока Пирс отнесет пустые стаканы в паб. Как странно. Умер один-единственный человек, и отдел потратит дни, недели, а то и больше, чтобы выяснить: как, почему и кто? Убийство — уникальное преступление. С затратами на расследование здесь не считаются. Даже если они никого не арестуют, дело не будет закрыто. А в любую минуту террористы могут погубить тысячи людей. Она не стала говорить это вернувшемуся Пирсу. Кейт знала, что он ответит. «Террористы — не наша работа. Вот наша работа». Она в последний раз взглянула на реку и пошла следом за напарником к машине.

4

Теперь все было совсем не так, как во время его первого посещения. «Ягуар» свернул на дорожку, и даже здесь окружающее казалось незнакомым и сбивающим с толку. Грязный свет фонарей будто сгущал тьму, группы кустов казалось гуще и выше, сходясь над дорожкой теснее, чем ему тогда запомнилось. За их непроницаемой тьмой тоненькие деревца тянули свои полуобнаженные ветви в темно-синее ночное небо. Дэлглиш повернул в последний раз, и перед ним, словно мираж, возник дом. Входная дверь оказалась заперта, чернели прямоугольники окон; свет горел лишь на первом этаже, в комнате по левой стороне. Дальше дорога была перегорожена, и стоял полицейский в униформе. Дэлглиша явно ждали: офицер мельком взглянул на протянутое в окно удостоверение, отдал честь и освободил проезд.

Где был пожар, Дэлглиш увидел и без указаний. Хотя в темноте ничто не мерцало, слева от дома поднимались маленькие облачка ядовитого дыма и слышался резкий запах горелого металла, который ни с чем нельзя спутать. Он перешибал даже осенние запахи горящего дерева. Дэлглиш свернул направо и въехал на скрытую лавровыми кустами стоянку. Путь до Хэмпстеда оказался долгим и нудным, поэтому Адам не удивился, когда обнаружил, что Кейт, Пирс и Бентон-Смит уже здесь. Он увидел и другие машины: «БМВ», «Мерседес-190», «ровер» и «форд-фиеста». Похоже, приехали все Дюпейны и как минимум один из служащих.

Пока Дэлглиш доставал «сумки для убийств» и четыре комплекта защитной одежды, Кейт докладывала:

— Мы приехали около пяти минут назад, сэр. Здесь уже был офицер из отдела по расследованию пожаров, он на месте преступления. При нашем прибытии фотографы уже уезжали.

— А семья?

— Мистер Маркус Дюпейн и его сестра, мисс Кэролайн Дюпейн, находятся в музее. Пожар обнаружила экономка, Таллула Клаттон. Она в своем коттедже позади дома, и с ней мисс Мюрел Годбай, секретарша. Мы с ними еще не беседовали. Сказали только, что вы в пути.

Дэлглиш повернулся к Пирсу:

— Будьте добры, сообщите им, что я приду, как только смогу. Сначала к миссис Клаттон, потом к Дюпейнам. А пока что осмотрите с Бентоном-Смитом прилегающую территорию. Возможно, толку от этого будет немного, и тщательно все исследовать мы сможем только утром, но лучше это сделать. Затем присоединяйтесь ко мне. Я на месте преступления.