Анна Данилова - Две линии судьбы. Когда остановится сердце (сборник) Страница 32

А потом я вспомнила, что Соня-то жила в большой генеральской квартире, ну просто огромной! Зоя мне рассказывала, что эта квартира досталась Соне после смерти бабки, которая и воспитывала ее. У Сонечки родители-то погибли, утонули вместе с сестрой во время отдыха в санатории… Вот бабка Соню и воспитывала. По словам Зои, Лидия, сестра Зои, очень любила свою внучку и сделала все, чтобы та не бедствовала. Она и при жизни ее баловала, выучила, одевала, как куклу, завещание на нее составила. Но оно так и не понадобилось — кому еще все досталось бы, если не Соне? Вот она и владела квартирой и всеми драгоценностями, которые ей достались, а Лидии, в свою очередь, от ее матери…

— Драгоценности? — Лиза вынуждена была сделать вид, что впервые слышит об этом.

И Клавдия Никифоровна принялась с жаром рассказывать семейную легенду Козельских о том, как прабабка Сони, работавшая кухаркой у одной известной в те годы певицы, ограбила ее, унесла много бесценных старинных вещей из золота и драгоценных металлов, украшенных самоцветами.

— Но главного-то я вам не рассказала! — вдруг воскликнула хозяйка. — Соня-то, оказывается, была жива и здорова! Когда уехала эта, в лакированных сапогах, я вошла в Зоин дом, благо у меня ключ был, и, дрожа от страха и вообще, не знаю, от чего — все-таки не очень-то это приятно — рыться в чужих вещах и документах… Так вот, я нашла записную книжку с номерами телефонов и позвонила Соне, вернее, на ее домашний телефон, чтобы услышать… кого-то, кто там мог находиться. Подумала, что уж больно странная эта девица… И зачем она приезжала? Если могла просто позвонить? И кем она приходится Сонечке? Вот и представьте себе мое удивление, когда я услышала в трубке Сонин голос! Нет, я, признаться, не помнила ее голос, а потому спросила — так, на всякий случай, — когда состоятся похороны Сони? На что удивленный женский голос воскликнул, что это очень глупая шутка, и — «Я жива!»! Тогда я спросила: «Это ты, Соня?» А она спросила в ответ: «Вы кто?» Я сказала, что меня зовут Клавдия Никифоровна, я — соседка ее тети Зои из Масловки, у меня, мол, побывала только что какая-то девушка и сообщила мне о твоей, Сонечка, смерти… Словом, мы с ней наконец разобрались, что какая-то сумасшедшая решила так по-идиотски пошутить. Соня сказала мне, что надо бы выяснить, кому понадобилось ехать в Масловку, чтобы сообщить мне о ее «смерти». Я поняла, что она напугана…

— Больше вы с ней не разговаривали?

— Говорила. Просто так… Подумала — а вдруг я тогда говорила не с Соней? Проснулась однажды под утро и думаю: ну неспроста же эта девушка ко мне приезжала! Значит, ей что-то понадобилось от Сони и ее семьи. Согласитесь, что честный человек не станет так поступать. Это явно была мошенница какая-то! И тогда я решила проверить Соню, задать ей вопрос, связанный с ее родителями. Я позвонила ей и сказала, что у одной моей знакомой дочка утонула, отдыхая в санатории на Волге. Словом, придумала историю, которая потом плавно перешла к теме гибели ее родителей. Я сказала, что не помню, как назывался санаторий, где утонули Сонечкины родители. И она сказала — «Бирюзовые дали». Потом она расхохоталась и сказала, что она все поняла — я ее проверяю, но мне не стоит это делать, она на самом деле жива. А если я не верю ей, то могу приехать в город и найти ее в одном из ее магазинов. У нее же ювелирные магазины! Она разбогатела, эта Соня! Думаю, что не от большого ума, а от бабкиных денежек. Продала небось драгоценности, дурочка. Хотя почему — дурочка? Думаю, она все правильно сделала. Что ей, молодой девушке, проку от каких-то там украшений, пусть они даже по миллиону долларов каждое стоит, если их нельзя съесть или надеть? Ей денежки нужны! Вот она их и преумножает. А как накопит побольше, может, и выкупит бабкины ценности или другие купит. Я так думаю.

Лиза и Глафира поблагодарили Клавдию Никифоровну за подробный рассказ, распрощались с ней, оставив свои визитки, на одной из них записав номер мобильного телефона Валентины Козельской, чудом оставшейся в живых тетки Сони.

В машине Глафира дала волю эмоциям:

— Лиза, я хоть и делала вид, что воспринимаю ее рассказ спокойно, но на самом деле была потрясена визитом этой девицы в лакированных сапогах!

— Да, Глаша, очень уж все это странно… Сначала в Масловку приезжает какая-то неизвестная девушка и сообщает соседке Зои, покойной двоюродной бабки Сони, что Соня якобы умерла. Потом Клавдия Никифоровна узнает, что Соня, оказывается, жива! Спрашивается, ну зачем, действительно, этой девушке понадобилось приезжать в Масловку, к соседке Зои?

— Ответ, я думаю, очень прост. Вот мы, к примеру, почему сейчас беседовали именно с Клавдией?

— Потому что она была близкой подругой Зои. А Зоя была единственным представителем семьи Козельских в Масловке.

— Вот ты и ответила на свой вопрос! Девица, я думаю, приезжала сюда на разведку. Чтобы выяснить, есть ли еще в Масловке родственники Сони.

— А зачем человеку выяснять это, как не для того, чтобы узнать, кто является прямым наследником Сони?

— Вот и я о том же. Хорошо бы теперь узнать, кто была эта девушка? Соню убили, а это значит, что к ее убийству готовились, его планировали. Причем планировали с целью завладения ее наследством. Иначе какой смысл было ее убивать?

— И сделала это ее наследница или наследник. То есть человек, уверенный в том, что после смерти Сони все достанется ему — или ей.

— Но пока что единственная известная нам наследница Сони — Валентина, ее тетка. И, понимая это, она призналась тебе, что собирается отказаться от наследства. Ой ли?

— Да, она мне прямо так и сказала. Но, по-моему, она никакого отношения к убийству не имеет. К тому же она сама чуть не погибла. Следователь разговаривал с доктором, который осматривал ее и назначал лечение. Валентина на самом деле едва не умерла, в ее крови было достаточное для этого количество сулемы. А от наследства она сейчас отказывается, потому что напугана. В душе же она только и молится о том, чтобы драгоценности племянницы не расхитили. Вот бы взглянуть на все эти сокровища!

— Лиза, какая же странная получается история! Смотри: Валентина сейчас проживает в квартире своей племянницы. Вот и ответь мне: что ей мешает прямо сейчас, если она в этом заинтересована, вынести эти сокровища из квартиры? Да даже если она и не имеет никакого отношения к убийству племянницы (в чем я тоже уверена), то соблазн присвоить себе фамильные драгоценности очень велик. Кто знает, как сложатся обстоятельства, если она откажется от наследства и все отойдет государству? Может, кто-то из тех, кто будет осматривать квартиру, окажется нечист на руку и присвоит себе что-нибудь?

— Да я тоже думала об этом. Не уверена, что все это окажется в местном музее. И вообще, куда попадает в подобных случаях имущество умерших граждан? И что вообще это означает — «отошло государству»? Вернее, все как бы понятно — если отходит государству, значит, это имущество, но не простое, разумеется, а представляющее собой настоящие произведения искусства, или просто ценности, и все должно быть описано, где-то зарегистрировано и отправлено в золотой фонд или в музей. Но разве та же Валентина когда-нибудь узнает, что сталось с этими вещами? Думаю, это будет решать какой-нибудь чиновник.

— Вот этого-то наша Валентина и боится. Поэтому-то она и сбежала из больницы, чтобы не разграбили, не унесли сокровища. Я тут подумала, Лиза, что мы должны помочь ей. Я лично понимаю ее желание отказаться от наследства. Она боится, это естественно. Но, с другой стороны, Соня оставила после себя не только эти драгоценности, но и реальный бизнес — два ювелирных магазина. Вот я и подумала, что, может, Валентине все же не стоит отказываться от наследства? Она может принять его в положенный срок, но оставить себе квартиру, бизнес и деньги, а все ценные старинные ювелирные вещи передать в музей. И тогда уж точно никто не заподозрит ее в убийстве племянницы.

Так, беседуя, они выехали из Масловки и помчались по направлению к городу — им предстояло встретиться с Андреем Быстровым и его возлюбленной, Верой Клец.

20. 2010 г. Вера Клец

Вера ждала прихода следователя и так нервничала, что у нее, как ей казалось, дрожало все тело. На улице прошел дождь, в комнату через распахнутое окно лился теплый, хоть и влажный, воздух. Крепко пахло тополиной листвой и прибитой дождем пылью.

Вера сидела в комнате за столом, перед остывшей чашкой кофе, и думала, как ей себя вести, что отвечать, если следователь начнет задавать ей сложные вопросы. Андрей был на работе, она звонила ему, предупредила, что и к нему в офис могут пожаловать из прокуратуры, чтобы он тоже был готов. Хотя как можно подготовиться к тому, чего не знаешь?

Она могла только предполагать, что речь пойдет о смерти Сони Козельской.

Позвонив отцу, она попросила его приехать, поддержать ее, потому что она боялась сказать что-то лишнее, да и вообще визит следователя прокуратуры представлялся ей мероприятием опасным, полным ловушек. Но отец сказал, что у него совещание, он освободится лишь часа через полтора, если не позднее.