Ольга Володарская - Две половинки темной души Страница 32

– Знаю, знаю, – успокаивающе проговорил Дэн. – И, ты видишь, веду себя, как паинька.

– Смотри у меня! – Она погрозила ему пальцем. – Ладно, я пошла спать. Ты скоро?

– Как только догрызу.

Она кивнула и удалилась. А Дэн остался сидеть на подоконнике клевать семечки и думать о Косте. Не чувствуй он себя в этой стране столь неуверенно, обязательно бы попробовал его соблазнить.

О том, что он не такой, как все остальные мальчишки, Дэн начал догадываться, когда ему исполнилось тринадцать. Одноклассники его только тем и интересовались, что девчонками, заигрывали с ними уже не по-детски, обсуждали их начавшие формироваться прелести, грезили о сексе или хотя бы петтинге. Тот, кому удавалось забраться в чьи-то трусики, тут же трубил об этом по всем углам, после чего становился героем. Дэн же был далек от этого. Барышни его не просто не волновали, а вызывали легкую брезгливость. И особенно их прелести. Хорошо, что у сестры тело оставалось детским, а то Дэн, чего доброго, и к ней бы свое отношение изменил.

В начале второй четверти в школу пришел новый педагог. Пожилой литератор скончался, и на его место взяли другого. Верней, другую. Звали ее Миранда Санчес. Тридцатилетняя пуэрториканка с гривой смоляных волос и фигурой «контрабас». Огромная грудь, пышные бедра и относительно тонкая талия. Сеньоре Санчес не мешало бы сбросить кило пятнадцать-двадцать, но она не считала нужным втискивать себя в современные стандарты. Ей нравилось ее тело. Поэтому Миранда охотно демонстрировала его: носила обтягивающие юбки выше колена и кофты, распахивающиеся на груди. Когда новенькая литераторша входила в класс, все мальчишки замирали. Казалось, они даже дышать переставали при виде аппетитных форм сеньоры Санчес. А после уроков обсуждали их с таким смаком, что некоторые особенно впечатлительные потом в туалет бежали, чтобы сбросить напряжение.

И только Дэна не возбуждали прелести сеньоры Санчес. Но и омерзения, как чуть вспухшие сисечки одноклассниц, не вызывали. Скорее, священный ужас. Дэн смотрел на литераторшу, и его пробирал холодок. Нечто подобное он испытывал, когда ездил с классом на экскурсию в Мексику и видел там статуи древних ацтекских богинь, внушительных и беспощадных.

Тогда Дэн и сделал вывод, что с ним что-то не так. «Наверное, я отстаю в половом развитии», – предположил он. А когда себя с сестрой сравнил, то уверился в этом. Мэри тоже оставалась сущим ребенком. И это при том, что девочки созревают быстрее пацанов. Видимо, «недозрелость» у них семейная. И Дэн перестал терзаться по поводу своей непохожести на других.

Прошло несколько месяцев, ему исполнилось четырнадцать. Как-то мама с Мэри уехали на уик-энд, оставив мужчин в доме одних. Вообще-то обычно Дэн вместе с ними навещал бабушку, но в этот раз отравился китайской едой и не смог к ним присоединиться. Это его расстроило. Бабка пекла вкуснейшие пряные кексы, они были особенно вкусны с пылу с жару. Дэн мог слопать целое блюдо, запивая их молоком. И вот из-за дурацкого отравления он лишится такого удовольствия. Ему, конечно же, привезут гостинчик, но кексы будут уже не свежими.

Дэн, проводив мать и сестру, ушел к себе в комнату и провалялся в ней весь день. Отец пару раз заходил к нему, проведывал, но вечером ушел, оставив одного. Когда жена и дети уезжали, он позволял себе расслабиться. Встречался с приятелями, выпивал, курил сигары и играл в покер. Особенно часто он проводил время с лучшим другом Биллом. Рыжий верзила, обожающий клетчатые рубахи и бейсбольные куртки, говорун и хохмач, тот был прямой противоположностью отца, невысокого, чернявого, молчаливого и серьезного. Но эти двое удивительно ладили. Они даже одну моторку на двоих купили и периодически уезжали на озера рыбачить. В эти выходные они планировали такую вылазку, но из-за болезни Дэна она сорвалась. И отец с Биллом просто отправились пить пиво.

Вернулся отец глубокой ночью. И не один, а с другом. Дэн услышал приглушенные голоса. Затем открылась дверь в его комнату. Это папа вошел, чтобы проверить его. Дэн сделал вид, что спит. Ему не хотелось говорить с отцом. Он был на него обижен за то, что тот променял его на Билла. Мог бы весь вечер с больным сыном провести, а не сбег˜ать со своим дружком в пивнушку.

Когда отец ушел, Дэн попытался уснуть, но у него не получилось. Голоса стихли, и он решил выйти из комнаты и спуститься в кухню. Весь день он пил только воду, и теперь захотелось чего-нибудь более существенного. Хотя бы йогурта. А лучше фруктового пюре. Жиденько, но вкусно.

Спальня находилась на втором этаже. Дэн вышел на лестницу и начал спускаться. Он думал, что в гостиной никого нет, ведь голоса смолкли, но оказалось…

Папа и Билл по-прежнему находились там. Они стояли в двух шагах от двери, обняв друг друга. Билл обхватил своими лапищами плечи отца, а тот нежно держал друга за ягодицы.

Мужчины целовались.

Дэн окаменел от шока. Но шокировало его не столько то, что его отец, этот добропорядочный семьянин, оказался геем, а то, что им, похоже, был и он сам, Дэн.

А иначе как объяснить тот факт, что при виде целующихся мужчин у него от возбуждения затряслись колени?

Чтобы не упасть и не наделать шума, Дэн опустился на корточки. Вцепившись в перила вспотевшими пальцами, он пожирал глазами отца и Билла, а в его паху творилось что-то невообразимое. Когда мужчины разомкнули объятия, Дэн шмыгнул в свою комнату. В трусах было мокро (первое семяизвержение), и он стащил их и швырнул в корзину для белья. Другие натянуть не успел, услышал шаги и быстро забрался под одеяло.

– Спишь? – шепотом спросил отец, заглянув в комнату.

– Нет, – ответил Дэн, открыв глаза. – Просто лежу. Посидишь со мной?

– Конечно, но недолго, а то мне вставать завтра рано.

– Зачем?

– Мы все же решили порыбачить. Далеко не поедем, на наше озеро сходим. Ты вроде бы уже нормально себя чувствуешь… Хотя… – Он присмотрелся к Дэну повнимательнее. – Лицо у тебя какое-то красное. Пылает прямо. Не температура ли у тебя? – И положил руку сыну на лоб.

От его невинного прикосновения у Дэна снова задрожали колени. Чтобы отец не заметил его эрекции, мальчик перевернулся на живот и прошептал:

– Да, у меня голова болит, наверное, температура.

На самом деле ничего у него не болело. Просто он не хотел, чтобы отец уезжал с Биллом на рыбалку. В нем неожиданно проснулась ревность.

– Сейчас я тебе таблетку принесу, – сказал тот, вставая. – И завтра, пожалуй, останусь с тобой.

Пока отец ходил за таблеткой, Дэн успокоился немного и даже умудрился натянуть чистые трусы. Когда папа вернулся, он сделал вид, что принимает лекарство. Через пять минут Дэн остался один и стал мечтать о том, что когда-нибудь окажется на месте Билла. Дэн в эту ночь все про себя понял. Первое: он гей. Второе: он хочет… своего приемного папу!

Утро началось не так, как все предыдущие, – с эрекции. И Дэн впервые занялся онанизмом. За этим его чуть не застал отец. Хорошо, что долго с дверной ручкой возился, потому что одна рука была занята – в ней он нес поднос с завтраком, а то конфуз бы приключился.

– Опять ты красный! – расстроился отец, бросив взгляд на пылающее лицо сына. – Таблетка не помогла, что ли?

– Мне просто жарко.

– То есть голова не болит?

– Нет.

– Отлично. Тогда кушай, а я пошел.

– Куда?

– Помогу Биллу разбирать гараж.

– А если мне станет плохо?

– Ты же не при смерти, Дэн, – с укором протянул папа. – Я буду всего в двух кварталах отсюда. Если что, позвонишь.

И, чмокнув сына в лоб, ушел.

Дэн хотел поесть, но в горло ничего не лезло. Его душила ревность! Отец пошел к Биллу! Да не разбирать гараж, конечно, а заниматься любовью…

Не дам, решил Дэн. И через десять минут стал названивать отцу.

Тот взял трубку не сразу. Пришлось набирать трижды, прежде чем он ответил.

– Что такое? – выпалил отец запыхавшимся голосом. Если бы просто торопливо шел к аппарату, говорил бы иначе.

Значит?..

– У меня новый приступ! – выпалил Дэн.

– Что с тобой?

– Живот крутит! Такие боли…

– Мать уже подъезжает, потерпи пару минут. Я дольше бежать буду. Держись, малыш!

И отсоединился.

Мама действительно приехала быстро. Не через две минуты, но через десять точно.

– Как поживает мой малыш? – с этим возгласом она вошла в дом. А когда увидела Дэна, продемонстрировала ему блюдо с кексами. – Презент от бабушки.

– Мам, мне плохо, – капризно сказал Дэн, схватившись за живот. – Новый приступ! Не знаю, что делать.

– А папа где?

– С Биллом.

Она всплеснула руками:

– Я же звонила пятнадцать минут назад, он сказал, что все хорошо! – И, бросившись к телефону в кухне, начала ожесточенно тыкать в кнопки.

Спустя десять минут отец был дома. Судя по раздосадованному выражению его лица, Дэн все же добился своего и «обгадил ему малину» (это русское выражение накрепко засело в памяти, причем первое словцо было покрепче).