Марина Серова - В экстазе восточного танца Страница 32

Пришлось признать, что наш разговор идет совершенно не по моему сценарию. Теперь уже я почти не слушала собеседника, пытаясь придумать, как же мне заставить Отто раскрыться.

Очередной звонок заставил меня еще раз извиниться.

– Я понимаю, бизнес, – улыбнулся фон Шварцман.

На экране сотового высветилось: «Чернов». Яков напомнил, что мы хотели встретиться, и предложил поужинать.

– Спасибо, я уже ужинаю с очень интересным человеком, – сказала я ему и обещала перезвонить.

Я сообщила собеседнику, что звонил клиент, которому я помогаю выпутаться из сложной ситуации.

– Вы адвокат? – поинтересовался Отто.

– Нет, частный сыщик, – решила я раскрыть карты и сразу же почувствовала, как встрепенулся и внутренне собрался мой собеседник. Я продолжила нагнетать ситуацию: – Интересный случай. Бизнесмен заметил, что за ним следят, кто-то проник в квартиру и в офис. Но самое странное, что ничего ценного у него не взяли. Чуть позже у моего клиента попробовали взломать компьютер, а потом похитили самого…

Я сделала паузу и посмотрела на Отто. Молодой человек неплохо владеет собой. В лице не изменился, только во взгляде промелькнуло беспокойство и глаза забегали. Но потом он сделал вид, что заинтересовался:

– Вы сыщик? Никогда бы не подумал! С такой внешностью!

– Да, и моя внешность мне помогает в работе, – с гордостью признала я.

Шварцман промолчал, а я продолжала развивать мысль о том, что лично он бы наверняка насторожился, если бы к нему подошел мужчина и вступил в разговор. А как не поболтать с симпатичной блондинкой?

– Так вы не случайно сидите рядом со мной сейчас? Как и три дня тому назад, на проспекте? Вы за мной следите? – забеспокоился немец.

– В среду на проспекте была случайная встреча, а вот сегодня я здесь действительно специально, – призналась я.

– Вы хотите меня шантажировать? – ужаснулся Отто.

– Ну что вы так испугались? Занимаетесь чем-то незаконным? – Я опять выдержала паузу.

Собеседник молча смотрел на меня, по-видимому, решая, что предпринять.

– Господин Шварцман, я надеюсь, вы не убежите? И мы все выясним?

– Вы знаете мою фамилию? Я ведь назвал вам только имя! – В голосе моего собеседника было столько холода, словно это вовсе и не он расстилался тут передо мной совсем недавно.

– Ну, допустим, господин Шварцман, я о вас действительно многое знаю, а о себе могу рассказать все, что вас интересует. Да вы и так уже кое-что знаете, например, что я не замужем.

– Вы будете меня шантажировать? – повторил Отто.

– Что вы, что вы! Господин Чернов мне и так неплохо платит, – я даже руками замахала для пущей убедительности.

Но это Шварцмана даже вдохновило:

– Но ведь сумма вознаграждения всегда может быть увеличена! Если я заплачу больше?

– Вы хотите меня перекупить? И вместо того, чтобы защищать своего клиента, я должна буду его продать? – Я постаралась, чтобы в голосе звучала заинтересованность.

– Плачу вдвое больше, чем Чернов! И десять процентов от вырученной суммы.

– Какая щедрость! А можно узнать, вырученной за что?

– Вы помогаете мне найти ключ к фамильным сокровищам Черновых! – Глаза у Отто заблестели, он испытующе посмотрел на меня.

– Ну, я бы не слишком доверяла сыщику, продавшему своего клиента, – скептически произнесла я. – И где гарантия, что я получу свои деньги? Предоплата будет?

Вопрос о предоплате смутил немца. Он растерянно посмотрел на меня.

Потом сказал, что нам, по-видимому, не о чем разговаривать, и собирался распрощаться. Но я не позволила этого сделать, сообщив, что у меня есть свидетели, способные дать показания о том, что проникновение в квартиру и похищение Чернова организовал Шварцман.

– Вы, конечно, можете попытаться вернуться в Германию, – предупредила я его, – но, как бывшему работнику прокуратуры, мне ничего не стоит организовать ваше задержание. Прямо здесь, в кафе. Конечно, вы гражданин другого государства. Но ведь представительства немецкого консульства в Тарасове нет, а к тому времени, когда кто-то из дипломатов к нам доедет, мы сумеем подготовить достаточную доказательную базу, ведь установленная вами в квартире Чернова прослушивающая аппаратура до сих пор там?

Я, конечно, знала, что прослушка в квартире Чернова не снята, а вопрос задала, чтобы окончательно дожать немца.

– А еще наши правоохранительные органы заинтересует ваша связь с находящимся с девяностых годов в розыске бандитом Веденеевым, поживающим в Мюнхене под именем Александра Кузнецова, – внимательно глядя на собеседника, продолжала я. – Да и Венера, узнав про Грету, с удовольствием поделится тем, что знает о господине Шварцмане!

Я помолчала, наблюдая за тем, как немец усваивает выданную мною информацию, а потом предложила:

– Поэтому, господин Шварцман, давайте договариваться. Денег от вас мне пока не нужно. А вот от информации я не откажусь, – произнося эти слова, я наблюдала, как на лице Отто сменилась гамма чувств – от тревоги до удивления и некоторого облегчения. Он задумался, а потом спросил:

– Что вас интересует?

Я ответила, что интересует меня все, и попросила рассказать с самого начала о том, что же на самом деле привело его в Тарасов.

Рассказ немца растянулся часа на полтора. Он поведал о том, что, будучи всего на год младше брата, всегда замечал, что отец по-иному относится к старшему сыну. Но это было в традициях семьи, когда старшему сыну, кроме титула, передается основное наследство, а следующим детям приходится устраивать свои дела с помощью выгодной женитьбы или развивать собственный бизнес, чтобы добыть средства к существованию.

Отто и не подумал бы сопротивляться существующему положению вещей, но с пути истинного его сбил собственный дядя Рихтер, который сам всю жизнь завидовал старшему брату (отцу Отто) и, несмотря на то что ни дед, ни отец не рассказывали тому об особенной миссии семьи, ему удалось многое узнать. Он и подвиг племянника на авантюру, рассказав о том, что смог узнать самостоятельно, и предложив объединить усилия.

Отто рассказал мне, как однажды вечером, года полтора тому назад, он застал в зале фамильного замка у камина дядю Рихтера, попивающего коньяк. Вообще все сыновья семьи Шварцман, кроме первенца, покидали родительский дом, едва им исполнялось шестнадцать лет. Им вручался небольшой начальный капитал, а в последних нескольких поколениях еще и деньги на учебу в Геттингенском университете, на этом помощь семьи заканчивалась. Любой из них мог вернуться в замок погостить. Старший в роду обязан был встретить родственника, его жену и детей, но, кроме пропитания и крыши над головой, в особенно сложной ситуации обыкновенно рассчитывать было не на что – каждый пробивался в жизни сам по себе.

Дядя Рихтер в свое время выбрал профессию врача, но звезд с неба не хватал, капиталов не нажил, имел небольшую практику и даже жену не завел, превратился в ворчливого зануду.

Отто тоже не особенно продвинулся на профессиональном поприще, хотя вслед за старшим братом выбрал археологию, но если тот не вылезал из экспедиций и сделал себе имя в научном мире, то младший Шварцман собственного научного направления не имел и даже профессором не стал.

В детстве Отто изо всех сил тянулся за братом, который был старше него всего на год. Он читал те же книжки, слушал ту же музыку, занимался теми же видами спорта, влюблялся в тех же девочек. Он старался делать все еще лучше, чем старший, чтобы обратить на себя внимание отца. Но для того существовал только старший сын, с которым он часто уединялся в библиотеке, подросшего брал с собой в экспедиции, советовался с ним и руководил его поступками. Сначала Отто пытался узнать у Клауса хоть что-то о том, что делают они с отцом в библиотеке, что у них за секреты, но постоянно получал в ответ: «Ты еще маленький, вот подрастешь…»

Потом просился вместе с ними в экспедицию, но слышал вновь и вновь обещания: «Возьмем в следующий раз». Он поступил на тот же факультет университета, что и брат, но к тому же научному руководителю (собственному отцу) не попал. Шварцман-старший отговорился тем, что его не поймут коллеги, так у них в университете не принято, ему и без того пошли навстречу с Клаусом.

И тогда младший решил обратить на себя внимание отца по-другому. Он, что называется, отбился от рук и оторвался на все сто. Не было историй, в которые он бы не вляпался. Отто Шварцман пьянствовал и менял девушек как перчатки, пробовал травку, даже в полицию попадал. Переходил с факультета на факультет: с исторического на юридический, потом – культурологический. Клаус уже стал профессором, а Отто все еще искал себя и признания отца. Но тому хватало старшего сына.

Может быть, если бы была жива мать, она поддержала бы младшего, но его рождение унесло ее жизнь. У него были няньки, воспитатели, но родителей по-настоящему не было.