Валерия Вербинина - Черный нарцисс Страница 32

– Она меня зацепила, – пожаловался он. Точь-в-точь таким тоном, каким, наверное, в древности король Артур жаловался на свою жену Гиневру, которая не оправдала его ожиданий. – Черт знает чем… да вы, бабы, умеете найти к мужикам подход. А мы попадаемся, как дураки последние. – Он посмотрел на Викторию. – Знаешь, если бы ты не отошла тогда в сторону сама, если бы…

Поздравляю вас, Виктория Палей, тест на знание психологии пройден успешно. Упреки уже начались.

– Меня очень оскорбила та ситуация, – угрюмо сказала Виктория. – И еще я считала ее… их обеих… своими подругами.

– А я решил, что раз ты за меня не борешься, то я ничего для тебя не значу.

И он поглядел на нее почти робко, словно эти слова все еще могли как-то ее задеть и он заранее просил за них прощения.

– Да ладно… Что теперь все это перемалывать?

Она говорила и понимала, что он все равно не может отойти от этой темы, как, впрочем, и она сама. Виктория могла сколько угодно тешить себя иллюзией, что все кончилось, осталось в прошлом, что Сергей ничего для нее не значит, это другой человек, и она другая, и вообще что было, то быльем поросло, – но уже то, что сердце ее билось чаще и она волновалась и краснела, говоря с ним, свидетельствовало, что ничего не кончилось и, возможно, вообще не кончится никогда. Не зря же тема любви и предательства появлялась чуть ли не в каждом из ее романов, подспудно питая ее творчество; и не зря она до сих пор отвергала всякую мысль не то что о дружбе, а даже о простом будничном общении с Верой или Вероникой.

– Ты слышала про Диму? – спросил Сергей.

У нее не было желания пускаться в объяснения, и она просто кивнула.

– Это мрак какой-то, – подавленно проговорил ее собеседник. – Вообще беспредел! Он же монах был… Кто посмел на него руку поднять? Как таких людей земля носит? Ладно там Катька или Генка…

– А Гена тебе чем не угодил? – резче, чем ей хотелось бы, спросила Виктория.

– Да ничем, нормально все, – насупился Сергей. – Просто… ну, знаешь… обычно же все прозрачно… Даже если убийцу не взяли, все равно… разговорчики ходят, ясно же, кому выгодно, и прочее… Тут недавно меня хотели шлепнуть, так я сразу понял, у кого рыльце в пушку, ну и… меры принял. А это дело…

– Тебя хотели убить? – нервно спросила Виктория.

– Ну да. Полгода назад… нет, больше… Месяцев восемь. – Он промолчал. – Серьезные ребята попались… И я… ну… подумал тут… вдруг они о тебе узнают? В заложницы возьмут, или что еще… – Он усмехнулся. – Так что я за тобой присматривал… ну, так… немножко.

Она резко распрямилась.

– Ты?!

Поздравляю вас, мисс Паранойя. Потому что, если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят…

Так вот откуда взялись разные машины с наблюдателями, и вот откуда шло ее четкое ощущение, что те, кто следит за ней, не представляют для нее угрозы…

– Ты за мной следил?

– Ну… не совсем я… – пробормотал он, очевидно, озадаченный ее реакцией. – Мои ребята, конечно. А что?

– Я подумала, у меня крыша едет! – вырвалось у Виктории в раздражении. – Мне разные мысли в голову лезли… Черт возьми! Ты что, не мог меня предупредить?

– Да? – начал заводиться Сергей. – И как бы это выглядело, интересно? «Здравствуй, дорогая, это я, Сережа, который поступил с тобой как последняя сволочь. Ты не волнуйся, тут мои конкуренты могут тебя похитить или замочить, но мои ребята за тобой присмотрят». Так, что ли?

– А что я должна была думать, когда видела, как за мной кто-то следит, но не понимала их цели?

Сергей смущенно почесал нос.

– Они что, тебя обидели? Вот б… Ну, я им задам!

– Да никто меня не обижал, – рассердилась Виктория, – просто это выглядело странно! Я даже… даже к психологу обратилась! Я уж начала думать, не галлюцинации ли у меня…

– А, вот оно что… – протянул Сергей. – Вот дурак! Это я о себе… Не подумал я, что ты заметишь моих остолопов. Я им тихо приказал сидеть и не высовываться. Главное – чтобы с тобой ничего не случилось.

Виктория закусила губу.

– Я последнее время стала даже думать, что это убийца за мной следит, – наконец выдавила она из себя. Ей хотелось плакать.

– Извини. Я не хотел тебя пугать… Честно, не хотел.

Вот сейчас я расплачусь, подумала она, и он сядет рядом со мной, и возьмет меня за руку… и, может быть, поцелует… а потом…

А потом, сказала трезвомыслящая Виктория, я буду носить ему в тюрьму передачки. Большое спасибо, прекрасный финал отношений. Вера будет наслаждаться жизнью где-нибудь на Сейшелах или Мадейре, где круглый год плюс 25°С и светит солнце, загорать и заниматься любовью с местными мачо, а Виктория…

Ну да, так и будет: Вера в который раз снимет сливки и сбежит, а ее оставит собирать осколки. Прости, милый муж, все было замечательно, но твоя перспективность резко понизилась с тех пор, как ты угодил в тюрягу. И вообще, мы уже давно не ладили, развод и девичья фамилия, и не забудь отписать мне побольше, зря, что ли, я с тобой жила. Трам-парам. Ну а Виктория тебя до сих пор любит, опять же, есть в наличии и сестричка, адью, меня ждут прекрасные острова и пляжи с белым песком, не скучай в заключении, привет Ходорковскому. Трам-парам.

Нет, твердо сказала себе Виктория, я не хочу участвовать в этой игре. Я, черт возьми, заслужила больше, чем эти объедки счастья в виде будущего заключенного, которому к тому же было на меня плевать в течение многих лет.

Ваши объедки? Вот сами их и кушайте. Только смотрите, не подавитесь.

И она уставилась на маятник часов, который мерно раскачивался туда-сюда, – лишь бы не глядеть на Сергея. Так прошло несколько секунд.

– А ты много написала, – заметил Брагин, кивая на полки с ее книгами.

– Да нет, – равнодушно ответила она. – Не так уж много.

– Детективы пользуются популярностью, да?

Он говорил не то чтобы заискивающе, но с явной целью умилостивить Викторию, умаслить разговором о ее книгах. Но это не смягчало ее, а, напротив, показалось ей сейчас наивным и нелепым.

…И Виктория снова подумала, когда же он наконец уйдет. Сергей стал по-настоящему ее стеснять. Слишком много места он занимал в ее прошлом, – и, как будто этого было мало, оказалось, что и в настоящем она не может без него обойтись.

– Смотря какие детективы, – буркнула она. – Множество авторов пишет чепуху, которая никому не нужна, хотя ее сметают с прилавков.

– И много писательство приносит денег? – полюбопытствовал Сергей.

– Зависит от тиражей. Но для тебя, наверное, это не деньги.

Он улыбнулся и поднялся с места, словно почувствовал ее желание выпроводить его поскорей.

(Неужели в самом деле почувствовал?)

– Да ладно, я рад, что у тебя все нормально. Ну а деньги… – Он пожал плечами. – Может, ты скоро разбогатеешь, как знать? В жизни всякое бывает… И будешь такой же богатой, как я.

– Шутник, – проворчала она, выходя вслед за ним в переднюю.

Он уходил из ее жизни, и, наверное, уходил навсегда. Она смотрела, как он обувается, надевает плащ, повязывает шарф, и ее стало грызть раскаяние. Она могла бы ему сказать… предупредить…

И ради него – подставить себя под удар? Лиза далеко не глупа, она сразу же догадается, кто его предупредил…

«Да вздор все это, – успокаивала себя Виктория. – С его-то связями, с его знакомствами… он что, не узнает, что за ним охотятся? И вообще… Если он действительно замешан в чем-то грязном, пусть сам разбирается. Людей он, наверное, все-таки не убивал, но прийти к таким деньгам с чистыми руками точно не мог».

Успокоив себя безупречным доводом, она ясно улыбнулась Сергею и открыла дверь.

– Ну, пока, – пробормотал он. – Ты это… если что… звони. Да.

Она не стала напоминать ему, что не знает его телефона. Но память у Сергея оказалась лучше, чем она думала. Он вытащил из кармана визитку и положил ее на тумбочку, после чего посмотрел на Викторию долгим, внимательным взглядом.

– Ладно, – сказал он. И все-таки поцеловал ее – в щеку, торопливо, как целуют на прощание близкого, но вместе с тем и бесконечно далекого человека.

У Виктории все внутри перевернулось от его прикосновения, Сергей улыбнулся, бросил на прощание: «Не провожай меня» – и стремительным шагом вышел.

Чувствуя в душе скверную, словами не передаваемую пустоту, она закрыла дверь и прислонилась к стене.

Чтобы успокоиться, Виктория механически выругалась вслух, но и это не помогло. Напротив, она ощутила себя еще гаже.

На ватных ногах она двинулась в комнату, пытаясь думать о чем-то отвлеченном – не о Сергее, не о запутанном деле, в которое она оказалась втянута. Старинные часы пробили три и начали наигрывать нежную мелодию.

А потом ее оглушил грохот взрыва.

Глава 30

Оконные стекла жалобно задребезжали, но не вылетели, когда до них докатилась взрывная волна. Во дворе разом взвыла сигнализация десятков машин, где-то истошно залаяла собака, и с улицы донеслись пронзительные женские крики и визг, который все длился и длился на неправдоподобно высокой ноте.