Владимир Кашин - Тайна забытого дела Страница 32

Долго стояла перед глазами недавняя облава на Нагорном кладбище. Разве можно забыть, что среди проституток и карманных воров, пойманных там, были подростки и даже дети? Вспомнилась и встреча с дочерью Апостолова, когда бестолковые милиционеры, вместо облавы на проституток хватали на улицах всех женщин подряд.

Да и Апостолов с его банком вот уже сколько времени не выходит из головы молодого инспектора. Не было еще у него такого, как с этим делом: только найдет ниточку, а она сразу же выскользнет из рук или оборвется. Ни одного подозреваемого: кто погиб, а кто исчез, и никак не выйти на грабителей. Попробуй, если никаких следов не осталось — опытные работали медвежатники, да и не без помощи самого Апостолова.

И еще одно ощущение, которое не покидает его ни на минуту: все кажется, что кто-то следит за ним, ходит по пятам. Оглянется — нет никого. А на душе все равно неспокойно.

И снова подумал о дочери бывшего банкира. Хотя и к враждебному классу принадлежит эта глазастая и голенастая девушка, но он, Решетняк, жалеет ее всей душой. Враг-то ее отец, а не она. Да, она жила в роскошном доме, училась в гимназии. Но это была не ее вина. Родителей не выбирают. И все богатство, в конце концов, принадлежало отцу, а не ей. А лакеи? Лакеи были! Прислуживали и ей. Она не отказывалась от них.

Решетняк окончательно запутался в своих рассуждениях, и его мысль переключилась на милиционеров, которые вопреки приказу главмилиции проводили запрещенную облаву в центре города. А что если это делалось с провокационной целью? Надо было потребовать у этих милиционеров документы. Бывает, встретишь в милиции и приспособленца, и дезертира, и бывшего полицейского. Пробираются специально для того, чтобы скомпрометировать милицию.

Потом подумал о своем жилье. Пора уже перейти в общежитие губмилиции, которое называют «Комсомольской коммуной». Там веселее, хорошее общество, вместе и питаются. А он — словно барсук в норе. Надо доложить начальству, выбрать подходящую минуту и попроситься в «коммуну».

Вытянув ноги, Решетняк положил голову на подушку. Подумал, что в комнате не так уж холодно — согрелась вода, стало теплее. Вот как-нибудь достанет дрова, натопит буржуйку до белого каления и подсушит стены.

Всплыла в утомленной голове далекая маршевая песня. Гремят тачанки по мощенке, и топает по дороге милицейский полк резерва. Все в новых сапогах, только и слышно: топ-топ, топ-топ!

Что это ему померещилось? Кажется, уже засыпает, согревшись. Надо погасить керосинку. Поднялся на локтях, прикрутил фитиль и дунул на огонь. И в ту же секунду грохнул выстрел.

Пуля просвистела так близко от головы, что опалила волосы. Решетняк бросился на пол, нащупал в кармане галифе наган и подполз к окну, в стекле которого на фоне ночного неба виднелась аккуратная дырочка.

Больше не стреляли.

Прижимаясь к стене, Решетняк осторожно поднялся и глянул на улицу. В темноте ничего невозможно было увидеть. Он выглянул смелее. Никто не стрелял. Было как-то особенно тихо. Чадила погасшая керосинка. А может быть, выстрела никакого и не было? Просто почудилось? Но тогда откуда же дырочка в стекле?

Решетняк накинул шинель, вышел в коридор. Постоял, вдыхая затхлый запах прихожей, загроможденной каким-то хламом, до которого никак руки не доходят, прислушался к мышиной возне и писку под полом. Никого.

Почувствовал, как заледенели босые ноги, вернулся в комнату и тихо, в темноте стащил постель на пол, укрылся шинелью и попробовал заснуть.

Кто же стрелял?..

21

Вот уже почти две недели Василий в тюрьме. А Леся?

Она исхудала, осунулась, как после тяжелой болезни, и казалось, одни только глаза живы на ее изможденном лице. Все бродила и бродила по городу — лишь бы не оставаться дома, где с ума можно сойти в одиночестве.

Девушка исступленно смотрела на раскаленные солнцем дома, размягченный асфальт, на людей, которые целыми потоками спускались к Днепру, устремлялись в парки, чтобы уйти от безжалостной жары в благостную прохладу.

Хотя бы ниточку найти, хоть что-нибудь, что-нибудь такое, что могло бы помочь Василию. Со стороны она была похожа на человека, который потерял веру в себя и в жизнь и опустил руки. На самом деле это было не так. Она ждала. Чего же именно? Чуда!

Да, Леся ждала чуда, потому что ни на что реальное уже не надеялась. Если бы не каникулы, она обязательно пошла бы в университет, где после армии вот уже второй год учится Василий. И нашла бы там человека, который видел его в тот день или хоть сказал бы, с кем он мог встретиться.

Старалась вспомнить имена или фамилии людей, которых Василий когда-нибудь упоминал, кого он встречал на улице, когда бывал вместе с нею. Но все, все вылетело из головы. Как назло. Впрочем… Напрягла память, и судьба неожиданно вознаградила ее — Витя! И в самом деле — Витя Яковенко!.. Но как его найти? Не уехал ли он на лето?

Видела его всего один раз, в апреле, в центральном гастрономе, куда они с Василием пришли за шампанским ко дню ее рождения. Они столкнулись с Виктором в очереди в кассу, и Василий, обрадовавшись, громко приветствовал друга. Когда выбрались из толчеи, он познакомил Лесю с этим высоким черноволосым парнем в замшевом пиджаке и в таких же брюках. Издали казалось, что он зашит в грубый водолазный костюм цвета какао. Втроем гуляли они по Крещатику.

Она вспоминала разговор Василия с приятелем, но так и не могла припомнить что-нибудь такое, что могло бы пригодиться для его спасения. Кажется, Витя жаловался, что надо опять чинить мотоцикл, потому что мотор все время барахлит так же, как прошлым летом, когда он отдыхал в университетском лагере. Василий тогда поехал к нему, и, вместо того чтобы купаться и рыбачить, они две недели возились с этой дурацкой тарахтелкой.

Если Василий ездил к Вите в университетский лагерь, то скорее всего, и Витя учится в университете! Но на каком курсе, на каком факультете?

В университете работала только приемная комиссия. С Лесей разговаривать никто не хотел. От нее отмахивались и, когда она начала настаивать, раздраженно сказали:

— Да вы понимаете, девушка, что вы хотите? Мы по горло завалены работой, вы что — не видите? Это не наше дело, обратитесь в адресный стол. Идите, идите, не стойте здесь, вы мешаете…

В адресном столе она назвала фамилию и имя Виктора. Отчества она не знала, возраст обозначила «на глазок» — двадцать один или двадцать два.

— Милая девушка, мы не можем так искать, по таким неполным данным. Яковенко — фамилия очень распространенная.

— Но поймите, речь идет о спасении человека! — и Леся заплакала от отчаяния.

В конце концов над ней сжалились, дали ей несколько адресов и телефонов и напутствовали словами: «Ищите. Желаем удачи!»

Разменяв двадцать копеек на двухкопеечные монеты, она вбежала в ближайшую телефонную будку и начала звонить. В руках у нее была бумажка с шестью номерами телефонов и десятью адресами. Ничего! Спасение в действии. Под лежачий камень вода не течет. Леся решительно набрала первый номер и с замирающим сердцем попросила Виктора.

— Вити нет дома, — ответили ей, — уехал в Крым. Будет через неделю. Что ему передать?

— Он должен явиться в университет, как только приедет.

— В университет? Но к университету он не имеет никакого отношения.

— Простите. Это квартира Яковенко?

— Да. Но причем здесь университет?

Второй Виктор хотя и был дома, но опять-таки оказался не тем. Он сразу сообщил, что кончает электромеханический техникум и, если она будет настаивать таким приятным голосом, поступит в университет. А кстати, не согласится ли она вечером поговорить с ним на эту волнующую тему не по телефону?

Леся с досадой повесила трубку.

Третий Виктор был… он!.. Сперва Леся даже не поверила, что такое бывает: когда уже ничего не ждешь и действуешь по инерции, наугад, вдруг — чудо! Впрочем, то самое чудо, на которое она только и надеялась.

Витя сказал, что помнит ее, что через три часа будет свободен и они смогут поговорить.

Они встретились около кафе «Красный мак» и пошли по Владимирской горке в лиловатую предвечернюю синь. Тени от деревьев и людей разыгрывали под ногами сказочный спектакль. Этот волшебный театр теней включил в свою труппу и Витю с Лесей, и их тени, совершая причудливые движения, поползли вверх по аллее. Они сели на одну из одиноко стоящих скамеек, подальше от пенсионеров.

Леся рассказала Вите о беде, которая стряслась с Василием, и о своих переживаниях и теперь ждала, замирая от страха, что и Витя откажется помочь. Выслушав Лесю и наморщив лоб, он довольно долго молчал, словно взвешивая то, что услышал.

— Я знаю одну девушку, — выговорил он наконец. — Не уверен, что она видела Василия, но чего на свете не бывает. А вдруг? — «Только почему же Василий сам не скажет об этом, если он был у нее», — подумал Виктор про себя. Но отступать было уже поздно. — Она на моем курсе учится. Люда, — рассеянно закончил Виктор.