Тамара Пилипцева - Лесная нимфа Страница 32

– Вера, а ты с ними еще пересекалась?

– На следующий день после приезда случайно подслушала их разговор.

И она подробно пересказала, что ей довелось тогда услышать.

– Так когда тебе мысль пришла пещеру посетить? – сделав несколько глотков, спросил Морозенко.

– Когда сидела на берегу. Разговоры вокруг нее загадочные идут. Это разжигает любопытство. Вот я и подумала, что если учесть отношение местных жителей к этому месту, то оно идеально для того, чтобы что-то там спрятать.

– А они тебя могли и на месте прихлопнуть. Ну почему ты мне не рассказала после того, как услышала разговор Кривоносова и Пискунова? Ты же сама говоришь, что уже тогда было понятно, что речь идет о совершенных преступлениях.

– Я хотела убедиться наверняка. Во всех детективах красной нитью проходит мысль: чтобы наказать злодеев, нужны доказательства.

– Только вот не надо добывать эти доказательства ценой жизни и здоровья. – Участковый сдвинул брови и сердито посмотрел на девушку. – А вообще, добывать доказательства – задача правоохранительных органов.

– Горе, когда плохой адреналин в крови играет, – вставил Иван Васильевич. – Пинкертон в юбке! Расскажи уж, что в пещере увидела?

– Увидела мокрые скользкие камни. Заметила в темноте серебристые блики на стене. Оказалось, сумка с металлической застежкой, отсюда и блики. Открыла сумку, а там драгоценности. Поняла, что это «добыча» Молчуна и его друзей. Хотела повернуть назад и известить вас о находке: – она посмотрела на участкового, – но нарисовались «хозяева» похищенного. А дальше все очень прозаично: заклеили рот, связали руки, потащили, слегка ножичком порезали, привели в какую-то избушку и совсем не на курьих ножках, а на земле стоящую.

– То, что у тебя чувство юмора не утрачено, говорит о стойкости твоего характера. Но обещай, что никогда не переступишь черту. Ведь во второй раз уже может не повезти, а оттуда возврата, как известно, не бывает. Для определенной категории людей риск в каких-то жизненных ситуациях придает полноту жизни. Но его не должно быть много. Так, порционно, когда это не угрожает здоровью и, не приведи Господь, жизни.

Девушка согласно кивнула головой.

– Вера, а теперь вопрос деликатный.

Пока Морозенко подыскивал слова, вмешался Иван Васильевич.

– Они к тебе приставали? – со свойственной ему прямолинейностью спросил он. – Девка ты видная. – Иван Васильевич поднял палец, как будто грозил кому-то.

Мария Николаевна в испуге прижала руки к груди.

– Нет.

– Уже хорошо! – облегченно вздохнул участковый.

– Вера, мне казалось, что ты благоразумный человек. Сколько живу, такого не было. Как же тебя угораздило в такую кашу попасть! А этих иродов… – Мария Николаевна готова была покрепче выразиться в отношении тех, кто не хочет жить по человеческим законам, но вовремя вспомнила, что она преподаватель русского языка и литературы, да еще и завуч школы, и обняла племянницу, как бы защищая ее от всех жизненных напастей, которые, увы, имеют место быть.

В это время раздался звонок телефона.

– Морозенко слушает. Точно? – Он встал со стула. Лицо его побагровело. – Вы хорошо все осмотре ли? В расщелинах смотрели? А чем освещали? Операцию по задержанию Кривоносова объявили? Надо сообщить нашим коллегам соседних районов. Он наверняка уже успел покинуть наш район. – Он закончил разговор и тяжело опустился на стул. – Кривоносов скрылся с краденым. Или куда-то его перепрятал, – в раздумье сказал он. – Он вообразил, что он иголка в стогу сена. Найдем! Никуда он не денется! Теперь что мы имеем в сухом остатке. Кражу совершили трое. Пискунов к убийству не причастен. Убийство совершил Кривоносов. Пока не ясно из-за чего: поссорились или чтобы не делиться? Возвращаться в сторожку он не собирался, так как уже в ту же ночь забрал сумку и был таков. Пленница жива, и это главное! – подвел он итог.

Затем, нагнувшись к Ивану Васильевичу, что-то прошептал, но Вера услышала только одно слово «Молчун».

– Неужели опять из воды сухим выйдет?

– Нет, безнаказанным он не останется, – уверенно ответил участковый.

– Да, таких надо без суда и следствия бульдозером закатать. Или с высокой горы вниз головой, чтоб от них и мокрого места не осталось.

– Нет, Иван Васильевич мы уж лучше, как положено, через суд. Мы же не варвары какие-то. Двадцать первый век распечатали.

– Вот что, Вера, Молчун очень жестокий и злопамятный человек. Тебе лучше уехать, пока его не найдем. – И после небольшой паузы со вздохом произнес: – Сумки с похищенными драгоценностями в пещере не оказалось. По-видимому, он ночью забрал ее и скрылся. Не хотелось ему делиться с не только с Хмуриковым, но и с Пискуновым.

Все молчали, глядя на Веру, которая неожиданно оказалась в эпицентре человеческой алчности и жестокости. Эти несколько недель вместили столько событий, что другому на всю жизнь бы с лихвой хватило. И они изменили ее мировоззрение настолько, что она повзрослела сразу на несколько лет. И она твердо знала, что она не покинет поле боя, потому что бой продолжается и враг не сдался. Молчун ее враг, и убегать от врага не в ее правилах. Она сама его найдет или поможет его найти, потому что она лучше других его знает. Она видела его в экстремальных ситуациях, а именно в них проявляется истинный характер. Она могла уехать через две недели, как планировала, но не уехала. Значит, что-то ее здесь удерживало. А теперь ее хотят отослать, как бандероль какую-то. Даже не спросили, хочет ли она этого. Она подняла голову и твердо произнесла:

– Я не уеду! Да ему сейчас не до меня.

Похоже, другого ответа от нее и не ожидали.

– Я, конечно, перестраховываюсь. Но то, что ему не до тебя, это верно, – согласился Морозенко, – Ему бы самому ноги унести. Вряд ли он в село рискнет вернуться. Но все-таки бдительность и бдительность.

– Так, из дома не выходить! – В голосе Ивана Васильевича прозвучали воинственные нотки. – Оборону буду держать я. Гарантирую, ни один волосок с ее головы не упадет. – Он посмотрел в сторону Морозенко.

– Ну ладно. Все мы обсудили. Но только, Вера, сегодня надо к следователю поехать. Показания дать. Я тебя отвезу.

– Может быть завтра? – Мария Николаевна вопросительно посмотрела на стража порядка. – Пусть отдохнет.

– Нельзя, Мария Николаевна. Важно, чтобы она сегодня дала показания. Расследование должно проводиться по горячим следам. Я ее и так вчера пожалел, в отдел не повез. Она у нас не просто главный свидетель, а потерпевшая по покушению на ее убийство. А Молчун еще упражняется в беге. Вы не волнуйтесь, я распоряжусь, чтобы ее доставили обратно. А отдохнет она завтра.

Через несколько минут Вера вышла одетая.

– Может быть, мне с вами поехать? – Иван Васильевич вопросительно посмотрел на Морозенко.

– Нет, нет, – запротестовала Вера, – что я, маленькая?

– Нет, ты не маленькая, ты чрезмерно шустренькая, – сверкнул в ее сторону глазами Иван Васильевич

– Дорогие тетя и дядя, обещаю не выпрыгивать из мотоцикла на ходу.

– Молодо-зелено! Что им опасность! Они сами с усами. Что в голову взбредет, то и делают. – Он даже крякнул от досады.

– Вы, оказывается, умеете ворчать. – Вера чмокнула его в щеку. – Вот как стрессовые ситуации обостряют глубоко лежащие нереализованные черты характера.

– Фу ты, завернула, – усмехнулся Иван Васильевич. – Иди уж. Раньше дашь показания – быстрее домой вернешься.

– По принципу: раньше сядешь – раньше выйдешь? – К Вере вернулось хорошее расположение духа.

– Не дай бог. – Мария Николаевна осуждающе посмотрела в их сторону. Такие шутки ей не нравились.

– Нет, это по принципу: ты находишься под домашним арестом, то есть под моим неустанным присмотром, – решительно заявил Иван Васильевич, – куда ты – туда и я.

– И на свидание вместе ходить будете? – вставила свои пять копеек Надя.

– Надо будет, и на свидание вместе пойдем.

– Это ж надо, что учудили! Один труп утащил. Другая вообразила себя гением сыска. С вами, ребята, не соскучишься. – Иван Васильевич все никак не мог успокоиться и возмущенно посмотрел на Павла и Веру: – Да вы два сапога пара!

На стене справа от двери висела табличка: «Следователь по особо важным делам Артемьев Алексей Геннадьевич». Она представила следователя седого, степенного, с пронзительным взглядом, от которого никуда не денешься. Этакого матерого волка. Постучав, Вера услышала: «Войдите». Ее встретил улыбающийся человек лет тридцати с ямочкой на щеке. «Двойник» Сергея Есенина. Да, права Анисья со своими подружками. Он действительно красив. Через несколько минут общения Вера поняла, что он не тот разухабистый, открытый парень, хотя это вполне бы сочеталось с его внешностью поэта.

Иногда он задавал вопросы, как казалось свидетелю Шереметовой, об одних и тех же обстоятельствах, но трактовка их звучала всякий раз по-новому. Она терпеливо отвечала, так как понимала, что работа следователя кропотливая, нужно по крупицам воссоздать картину преступления. Какая-то незначительная деталь, произнесенная фраза – все имеет значение.