Ольга Баскова - Оберег от лунного света Страница 32

– Это сделал муж? – поинтересовалась Настя.

Катя пожала плечами:

– Точно сказать не могу несмотря на то, что наша версия с его приездом в Приреченск во время командировки в Москве нашла подтверждение. Пете удалось выяснить: Лапиков действительно заказывал билеты на самолет. Так что он вполне мог ее встретить в городе, однако хватило ли у него духу на ее убийство и расчленение – вот тут возникает вопрос. На этом наши загадки не кончаются. В санатории Нину видит Татьяна Рожкова и интересуется у администратора, как зовут эту женщину. В принципе, ничего удивительного тут нет, если бы не одно обстоятельство: Нина старается спрятаться от Рожковой. А та поражена тем, что Нина Лапикова – это Нина Лапикова. Интересно, почему? Вот вам и пятая загадка. И, наконец, шестая: вскоре после этого Рожкову сбивает неизвестный автомобиль.

– Есть еще и седьмая, – подключился Костя. – Почему Марианна Пескарева жаждет, чтобы ты не занималась этим делом? Она-то каким боком тут?

– И восьмая, – вставил Павел. – Зачем Рожкова хвалилась знакомством с Пескаревой и кто предложил ей деньги на лечение ребенка?

– Согласна, – Зорина отхлебнула уже остывший чай. – Костя, включи, пожалуйста, чайник, а то с моими загадками мы и о пироге забыли. Видите, дорогие мои, пока мы не ответили ни на один вопрос. Лапиков мог бы пролить свет на все это, однако предпочел повеситься. Это означает только одно: он боялся человека, который дергал за ниточки.

– Еще один кукловод? – усмехнулся Киселев. – Вроде бы одного такого нам недавно удалось обезвредить.

– Этих кукловодов пруд пруди, – откликнулась Катя. – Многих людей интересуют власть и деньги. Ради этого они готовы на все.

– Какие у тебя есть предложения для решения этих задач?

Зорина вздохнула:

– К сожалению, никаких. Леня еще последит за моим другом Маховским, хотя я сомневаюсь, что это многое решит. Судя по всему, он тертый калач и вполне может осторожничать. А если пару раз и встретится с Марианной, это еще ни о чем не говорит.

Она хотела еще что-то добавить, но тут ее мобильный разразился «Турецким маршем» Моцарта.

– Незнакомый звонок, – сказала журналистка, посмотрев на дисплей, – слушаю вас.

– Екатерина Алексеевна? – этот вкрадчивый голос она узнала бы из тысячи. – Как поживаете?

– Вашими молитвами, – откликнулась Катя. – Здравствуйте, Сергей Михайлович.

Гости насторожились. Константин сжал кулаки. Женщина включила громкую связь.

– Я рад, что вы меня помните, – его голос был сладок до омерзения. – Но меня интересует еще одно: помните ли вы о нашем разговоре?

– Конечно, – твердо ответила Зорина.

– И что же вы решили?

– Насколько я помню – видите, с памятью пока все в порядке, – сыронизировала журналистка, – у меня еще есть время подумать. Но я предлагаю вам открыть карты, Сергей Михайлович. Вам было нужно, чтобы я перестала заниматься делом Лапиковой, и я выполнила ваше пожелание. Вы могли либо проследить за мной, либо поинтересоваться у моего шефа. В последнее время я никуда не выхожу из дома.

– Я об этом знаю, – вставил Маховский.

– Но я не могу запретить заниматься им полиции, – сказала Катя.

– А это уже наша забота, – заверил ее Сергей Михайлович. – И все же, кроме сказанного, вы очень нужны моему шефу. Он на вас рассчитывает.

– Возможно, я бы сказала «да», если бы вы назвали его имя, – заметила Зорина.

– А я не сделаю этого. Пока не услышу ваше «да», – усмехнулся Маховский. – Ну, признайтесь, Екатерина Алексеевна, вам охота сидеть взаперти? Одно ваше согласие решило бы кучу проблем. И вашей девочке необходим воздух.

Журналистка заскрежетала зубами, однако сдержалась.

– Звоните завтра, – буркнула она.

– Ладно, – доброжелательно откликнулся Сергей Михайлович. – Но учтите: я действительно позвоню.

– Буду очень ждать, – ядовито ответила Катя и отключилась.

Все посмотрели на нее.

– Что будем делать? – спросил Павел.

– Своими звонками Маховский только подчеркивает связь между Пескаревой и Лапиковой, – сказала Зорина. – Только пока мы не можем ее установить. Ну, ничего. Мы работаем в правильном направлении. Доедайте пирог, ребята. И давайте сменим тему. Как вы-то поживаете? Как ваша дочь?

– У бабушки, – ответила Настя. – А мы сегодня, как свободные люди, вечером выберемся на выставку моего знакомого художника. Жаль, вы нам не составите компанию.

– А что за художник? – поинтересовалась Катя.

– Лисицкий Владимир Ефимович, – пояснила Киселева. – Муж нашего декана. Но мы идем не только поэтому. Он действительно неплохо пишет.

– Он пишет прекрасно, – похвалила его Зорина. – Мне доводилось видеть его работы. И я с удовольствием пошла бы с вами.

– И написала бы неплохую статью, – заметила Настя. – Хотя Лисицкий и пригласил телевидение, однако я считаю, что лучше тебя в городе журналистов нет.

– Ну, ты мне льстишь, – усмехнулась Катя.

Настя доела пирог и посмотрела на часы:

– Ребята, извините, нам пора. Мы хотели еще заехать домой, чтобы переодеться.

– Понимаем, – Зорина и Скворцов поднялись и направились в прихожую вместе с гостями. Костя галантно помог Насте надеть дубленку.

– Позвоните завтра, – попросила журналистка. – Мне будет очень интересно, как прошла выставка.

– Обязательно, – пообещали супруги.

Они вышли на улицу, и Павел поймал такси.

– Не хочу, чтобы ты собиралась второпях, – пояснил он. – А автобус может и задержаться. Сейчас мы с тобой доедем с комфортом.

– Здорово, – отозвалась Настя. – Какой у меня супруг! Просто мечта.

Они действительно доехали быстро и с комфортом. Женщина сразу направилась в комнату и стала пересматривать наряды, хотя уже давно решила, что наденет. Павел сразу выбрал строгий черный костюм, купленный летом и еще ни разу не надеванный. Он вспомнил, что этот костюм его заставила купить жена, хотя он битый час доказывал ей, что вряд ли когда-нибудь соберется на светское мероприятие. Однако Настя его не слушала.

– Если мы не купим его сейчас, – заявила она, – я приеду одна и все равно заберу его.

Пришлось подчиниться, и вот сейчас Павел в который раз за сегодняшний день подумал с благодарностью о жене. Если она считает, что он золотой муж, что же тогда говорить о ней? Она само совершенство. Когда супруга возникла на пороге комнаты, облаченная в длинное вечернее платье, черное с золотым, он просто потерял дар речи.

– Ты у меня просто звезда Голливуда, – произнес мужчина.

Настя смутилась:

– Да ладно тебе шутить. Лучше скажи: действительно хорошо?

– Просто умопомрачительно.

– Думаю, никто не сойдет с ума, – усмехнулась Настя. – Ну а теперь пойду загримируюсь, как говорит жена нашего художника.

– Тогда я просто буду вынужден вызвать охрану, – пошутил майор. – Боюсь за свою жену. Ее могут похитить.

– Вот и смотри в оба, – парировала супруга.

Настя провела перед зеркалом добрых полтора часа, хотя раньше за ней такого не водилось, и чета Киселевых снова вызвала такси и при полном параде поехала в городской Дом творчества. Это было одноэтажное здание из белого камня, построенное специально для того, чтобы местные писатели, поэты и художники устраивали презентации. Возле здания выстроились машины разных марок, среди которых, конечно, преобладали дорогие. На белой «Волге» приехали представители администрации города. Чуть поодаль стояла группа студентов Художественного училища. Когда Настя вышла из такси, она с трудом отыскала Людмилу Борисовну, своего декана, женщину среднего роста, чем-то похожую на Маргарет Тэтчер. Впрочем, студенты тоже заметили это сходство и так и называли своего декана за глаза. Лисицкая помахала Насте рукой:

– Идите сюда, Анастасия Юрьевна.

Настя вцепилась в сильную руку мужа, и он принялся лавировать между желавшими попасть на выставку, как корабль, управляемый опытным штурманом. Наконец они подошли к Лисицкой, и та чмокнула Настю в щеку и тут же вытерла следы губной помады.

– А мне сказали, она не отпечатывается, – заметила Людмила Борисовна ни к селу ни к городу. – Кстати, вы уже знакомы с моим мужем? Впрочем, откуда? Но теперь вам выпала такая возможность. Володя, иди сюда.

Настя уже видела Лисицкого много раз по телевизору, когда передачи о нем транслировали местные каналы, а вот Павел лицезрел его впервые. Художник казался полной противоположностью своей жене, ухоженной даме в английском строгом костюме. Он чем-то напоминал Чернышевского: длинноватые волосы, подстриженные почти под каре, густая борода. Наверное, так и должен был выглядеть творческий человек. Лисицкий тепло улыбнулся гостям и протянул сильную руку:

– Здравствуйте. Очень приятно вас видеть. Проходите в холл.

– Настюша, – шепнула ей Людмила Борисовна, – после выставки мы организуем небольшой фуршет для своих. Только это мероприятие будет проходить не здесь. Ты не думай, что мне жалко денег, – сказала она снова неизвестно почему, об этом Настя вовсе не думала. – Просто понимаешь, на выставку пришло много не то чтобы случайных людей, а тех, которые отрицательно относятся к его творчеству. Терпеть не могу двуличных. Есть люди, которые в глаза расхваливают его и придумывают лестные эпитеты, а за глаза критикуют и высмеивают. Обычно такие обязательно приходят на фуршет. Поэтому тем, кому надо, я уже шепнула. После этого мероприятия подтягивайтесь к нам домой. Володя покажет твоему Паше свою мастерскую.