Андрей Хазарин - Товар для Слона Страница 32

— А что там прикидывать, все надо делать, только железо и целое, если подшипники не проржавели, — раздраженно пробурчал Школьник.

— Недавно смазывали, когда Сережа Шлыков расход топлива измерял, обиженно возразил Владимир Иванович Разин. — Владик смазывал. Литолом.

Школьник вдруг расплылся в улыбке:

— Это тебе с Владиком повезло, Володя, золотой парень! Он ко мне на лекции ходит — душа радуется.

— Все они золотые, когда знают, что экзамен сдавать, — желчно вставил Владимир Иванович Носовой (чтобы не путать с Разиным, его все звали Вовкой — не Володей, не Вовчиком, а именно Вовкой).

Профессор оборвал болтунов:

— Так, давайте быстро составим список, что нам потребуется.

Школьник повернулся к соседу слева:

— Мишенька, принеси спецификацию, так быстрее пойдет.

Байбак поднялся и неторопливо отправился в конструкторскую комнату.

Профессор недовольно глянул вслед:

— Одно слово — Байбак! Такой неповоротливый!

Школьник бросился на защиту своего воспитанника:

— Ничего, зато когда что-то делает, за ним переделывать не приходится!

— А я вам и так скажу, что надо, — влез тенорком Разин. — Генератор в подвале перемотать, тахогенераторы выставить, измерительные системы и управление прозванивать и перепаивать, самописцы новые добывать…

— И мотор гидронасоса, — напомнил Носовой, — и обратный клапан.

Вернулся Байбак со старым томом документации по стенду, раскрыл на столе. Профессор потащил толстую книжку к себе, взял красный карандаш, начал зачитывать, сбиваясь иногда на непривычных терминах — сам конструктором никогда не был.

Дочитал до конца — и в кабинете повисло обреченное молчание. Тысяч восемь долларов и месяц работы.

— Может, лучше в тридцать пятой автоколонне восстановим стенд? извиняющимся голосом промямлил Миша Байбак. — Там меньше работы… И люди смогут пользоваться…

Школьник хмыкнул, похлопал его ладонью по руке — хороший ты парень, Миша, только наивный.

— Михаил Юрьевич, стендом они никогда регулярно не пользовались, потому он у них и цел до сих пор. Построили, когда стало модно и денег по новой технике девать было некуда. Для престижа, — объяснил доцент. Восстановит им милиция стенд, сделаем экспертизу — и начнет по новой ржаветь.

— А тебе по-прежнему не на чем будет делать экспериментальную часть, дополнил профессор.

Не такой наивный был Байбак и прекрасно понимал, что не о его экспериментах печется Шеф, а о Серегиных — Серега-то Шлыков шефскую идею разрабатывает, плюс аспирант, третий год на исходе, его надо выпускать пусть и без защиты, но хотя бы с готовой диссертацией. А сам Байбак числился соискателем, и за него никто с профессора не спросит и не поругает. Зато в 35-й колонне он бы отлично поработал, набрал статистику, тем более, Сашка Чикало, институтский друг, там сейчас выбился в главные инженеры… А вообще, что теперь толку от диссертации, все равно по полгода не платят, хоть рядовым, хоть кандидатам, а рихтовать помятые крылья (именно этим Миша кормил семью) можно и без ученой степени.

Немовлюк изобразил на лице досаду:

— Старею все-таки, не подумал, что надо бы Ванду Стефановну вызвать, Белецкому список отпечатать.

— Я сделаю, — кротко сказал Школьник, — только лучше давайте на компьютере.

— Нет, на машинке, — возразил профессор.

Миша с Вовкой переглянулись — известно было, что Шеф никак не перестроится на современную технику, но Школьник лучше знал заведующего кафедрой и понимал, что профессор надеется под это дело выдавить из милиции ещё и компьютер — или хотя бы принтер. Искорки в глазах Володи Разина показывали, что тому тоже ясен ход мысли руководства.

Школьник ушел печатать, а профессор повернулся к Вовке Носовому:

— Так, Владимир Иванович. Ты электронику сумеешь проверить и восстановить?

— Управление могу. А измерительные системы и автоматику — нет. Их без Юрика никто не восстановит.

Немовлюка передернуло. Любое упоминание о тихом, улыбчивом и безмерно талантливом электронщике, который разрабатывал всю электрическую часть стенда, вызывало у профессора разлитие желчи. Одна фамилия чего стоит Завезиздров! А главное — при всей своей мягкости и тихости ни разу не послушался, все всегда делал как хотел, на обещания дать защититься не реагировал и в конце концов сгинул неизвестно куда.

Миша Байбак — не хватало ему чуткости в подобных делах, по молодости, видимо, — напротив, живо заинтересовался и развернулся к Вовке:

— А где Юрик сейчас, не знаешь?

Вовка, который тоже держал себя за электронщика, однако понимал, что до Юрика ему и за сто лет не дорасти, буркнул презрительно:

— Бутылки принимает на Вознесенском рынке.

Профессор разразился негодующим монологом о тех, кто способен изменить науке в погоне за длинным рублем…

…но тут без стука распахнулась дверь и в кабинет вошел румяный, гладкощекий и наглаженный Белецкий. За ним следовал, сияя широкой ухмылкой, Павлик Бабешко в распираемом внутренними противоречиями милицейском мундире.

По безмолвной команде профессора завлаб Разин живчиком метнулся звать Школьника, но тот уже неспешно шел к кабинету с отпечатанными бумагами в руке.

Профессор, сделав два шага из-за стола, пожимал руку Белецкому, завлаб тихонько затворял за собой дверь, ассистенты, поднявшись со стульев, переминались с ноги на ногу, а бесцеремонный Школьник, не считаясь с торжественностью момента, хлопнул Бабешко по пузу и спросил:

— Что, Павлуша, все пухнешь от забот?

На что капитан ухмыльнулся ещё шире и ответил своей всегдашней присказкой:

— Пока толстый сохнет, худой сдохнет!

Белецкий подозрительно покосился в ту сторону, увидел, что речь идет не о нем, и сел к столу, поддернув наглаженные форменные брюки. Профессор занял свое место несколькими секундами позже, сделал жест рукой:

— Садитесь, товарищи.

Переждал, пока утихомирятся, и начал:

— Боюсь, не сможем мы вам помочь, Виктор Витальевич…

Белецкий не отреагировал — за столько лет знакомства изучил уже все подходцы старого торгаша.

— …мы тут с товарищами посмотрели — не починить нам стенд. Десять тысяч долларов и три месяца работы. Вот, как видите… — протянул полковнику список.

Белецкий взял листки, остановил профессора движением приподнятой ладони, начал читать.

— Генератор постоянного тока 50 киловатт… в Чураеве их делают?

— На "Электротяге", — так же коротко и быстро отозвался Школьник. Сам за собой не раз замечал, что подстраивается в резонанс собеседнику, — и сердился на себя. Но сейчас оно было кстати.

— Павлик, есть у нас друзья на "Электротяге"?

Бабешко вытащил пухлый "органайзер".

— Начальник отдела сбыта подойдет? Звонил мне вчера насчет техпаспорта.

— Годится. Пороется в неликвидах, найдет… — Белецкий рассеянно потянулся левой рукой к мраморному стакану на столе у профессора, вытащил красный карандаш, поставил в списке жирную птичку. — Так. Что там дальше? Электродвигатель переменного тока 1,2 киловатта, привод гидронасоса… Обратный клапан…

Павлик, не дожидаясь вопроса, доложил:

— Завод "Гидроавтомат", директор — друг Будяка, все бегает с жалобами на таможенников, он в Россию продукцию КамАЗами возит, оттуда комплектующие…

Список непреодолимых проблем в руках Белецкого съеживался, словно шагреневая кожа.

— Так. Ага, перечень работ… Установка тахогенераторов — это что, для электрика работа?

— Для слесаря высокого класса, — отозвался Школьник.

— Это сколько угодно. Слесарей, электриков, такелажников, бетонщиков мы у Никодимова найдем. — Заметив недоуменный взгляд профессора, пояснил: В тюрьме. — Вдруг коротко улыбнулся: — Чураевская тюрьма в книге рекордов Гиннесса числится как самая большая в мире. Только цифры у них устаревшие…

Он дошел до конца списка, перевернул листок, убедился, что на обратной стороне нет дополнительных пунктов.

— Так. Сегодня у нас восьмое. Десятого к вечеру закончим?

— Десятого декабря? — с сомнением переспросил Немовлюк.

— Какого декабря? Следствие ждать не может, мэр погиб, Григорий Васильевич! Десятого ноября, послезавтра!

Профессор возмущенно засопел, откинулся на спинку кожаного полукресла.

— Виктор Витальевич, сколько тебя знаю, всегда ты был авантюристом, но сейчас явно лишнего хватил!

Белецкий глянул на него абсолютно невинным, ну совершенно непонимающим взором, ответил без улыбки:

— Сейчас у меня рычаги длиннее.

Аккуратно сбил листки стопочкой, протянул Школьнику.

— Мне копии сделайте на ксероксе, пожалуйста.

Немовлюк развел руками:

— Нету у нас ксерокса…

Ксерокс был, стоял у Разина в конторке, но картридж кончался, и Немовлюк жадничал.