Красное на черном - Николай Иванович Леонов Страница 32

Через пять минут полковник Гуров крепко спал.

Глава 7

Процедура опознания началась в десять утра. Гуров не обязан был присутствовать, да и Крячко тоже, но если попросил Гойда, то отговорок не предполагалось.

На опознание родственники Инги пришли всей семьей. Отец оказался высоким и с прекрасной осанкой. Он вел под локоть невысокую полную женщину в бесформенном черном платье. Чуть отставая от них, шествовал худой юноша в оранжевой толстовке. На его плече болтался рюкзак в черно-белую клетку. Молодому человеку на вид было лет семнадцать, и, рассмотрев его поближе, Гуров понял, что перед ним родной брат Инги. Они были похожи друг на друга, и в обоих явственно проглядывали отцовские черты лица.

Пока Гойда проводил с родными девушки подготовительную беседу, Лев и Стас дожидались их рядом с кабинетом. Гуров сам отказался присутствовать, и Крячко поддержал его: толпа полицейских Бернштейнам сейчас была совсем не нужна. Другое дело потом, когда им, возможно, понадобится не только медицинская, но и психологическая помощь. Гуров неплохо разбирался в психологии, но специально этому не обучался, действовал интуитивно, и это не раз выручало его в ситуациях, когда требовалось срочно привести людей в чувство.

Некстати о них внезапно вспомнил генерал-майор Орлов. Отчитываясь перед ним, Гуров понял, что Орлов не в духе, и уже пожалел, что ответил на звонок. Мог же не брать трубку, поскольку подчиняется сейчас Гойде.

– Я все понимаю, – рассерженно вещал Петр Николаевич из больничной палаты, – но кто будет заниматься другими делами? Ты же мой зам, Гуров.

– Помню я все, – оправдался Лев, – и на Петровке в курсе, что мы со Следственным комитетом работаем. Все на связи, все на Петровке спокойно.

– Ты в уголовном розыске работаешь! Когда у нас было все спокойно?

– Я понял. Ты прав, – согласился Гуров. – Сегодня заеду и проверю, как на Петровке дела.

– Сейчас, – отчеканил Орлов. – Где Гойда?

– У него опознание, он с родственниками.

– А Крячко?

Лев взглянул на Стаса. Тот стоял в паре метров и прислушивался к разговору – в гулком коридоре морга звуки, доносящиеся из динамика мобильного, были очень хорошо различимы.

– Отправлю на Петровку Крячко, – ответил Гуров.

– И пусть позвонит сразу, как приедет.

Орлов отключил связь. Лев развел руки в стороны.

– Ты все слышал, Стас. Не я это придумал.

– Да все нормально, – закатил глаза Крячко. – И правильно. Только я думал, что Орлов негласно разрешил нам пока что отсутствовать.

– Он думал, что мы там все-таки появляемся, – почесал ухо Лев.

– Тогда поеду?

– Давай, – разрешил Гуров. – Я тоже постараюсь сегодня вырваться.

– А что ты хотел сделать? – спросил Стас.

Лев прислушался. Из-за закрытой двери доносился негромкий голос следователя. Разобрать слова было невозможно.

– Хотел побеседовать с семьей, – Гуров указал подбородком в сторону двери и спустя секунду добавил: – Если у них получится.

– Если! – повторил за ним Стас.

– Должно получиться.

– Тогда я поехал, – заключил Крячко и пошел по коридору в сторону выхода.

Дверь открылась, на пороге появился Игорь Федорович.

– Эй! – шепотом сказал он. – Куда?!

Стас оклика не услышал и преспокойно скрылся за углом.

– На Петровку, – объяснил Гуров. – Орлов даже из больницы звонил. Он рвет и мечет. Мы со Стасом с тобой тут ходим, а основные дела забросили. Ну что, идем?

Игорь Федорович вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.

– Только что пришло сообщение от экспертов. В «Тойоте» обнаружились отпечатки пальцев не только Тихомирова.

– Ну и что? – удивился Лев. – Наверняка там и Марина наследила. Ее же машина. А если ты про убийцу, предположим, то нужно смотреть на места скопления…

– Ты не понял, – покачал головой Гойда. – Отпечатки на крышке багажника и на руле не совпадают. И они не принадлежат Тихомирову.

– А у Марины отпечатки не снимали?

– Пока нет. Ни у кого, и ты об этом знаешь, Лев Иванович. Я эти неопознанные пальчики попросил пробить по базе данных, но результаты придется немного подождать.

Лев кивком указал на дверь.

– Давай прежде закончим с опознанием. Потом, если получится, я поговорю с Бернштейнами. Насчет остальных дел позже.

Иногда те, кто опознает тело, переносят процедуру сдержанно. Неизвестно, что творится в их головах, но некоторые даже в лице не меняются, а после опознания еще и мыслят вполне разумно. Принимая участие в подобных мероприятиях, Гуров проклинал все на свете. Этот случай мало отличался от предыдущих. Мать чуть не рухнула там, где стояла – подкосились ноги, и ее тотчас увели. Отец девушки просто обязан был оставаться сильным, но, увидев тело дочери, он мгновенно потемнел лицом, и если бы не жена, голова которой то запрокидывалась назад, то падала на грудь, потому что женщина находилась почти в бессознательном состоянии, Афанас Бернштейн, наверное, позволил бы себе больше проявить слабости и меньше мужества.

Брат Инги так и не подошел к столу. Зайдя в помещение, он остался стоять у двери, но не сводил взгляда с безжизненного тела. Даже теперь, после смерти, лицо старшей сестры оставалось красивым, с четкими чертами. Брат простоял на месте еще несколько минут, после чего развернулся и вышел. Гойда последовал его примеру.

– Закрывай, – скомандовал Гуров, и санитар натянул простыню на лицо трупа.

По предварительной договоренности, беседу с родителями взял на себя следователь, а Лев остался с Георгием, братом Инги. Парень представился не сам, а по просьбе Гурова. Пожал ему руку, но в глаза смотреть избегал.

– Ты не мог бы задержаться? – попросил Гуров. – Пока твоей маме оказывают помощь, я хотел бы поговорить с тобой. Если ты не против, конечно.

– Не против.

Лев пригласил его выйти на улицу, объяснив это тем, что погода довольно славная, а здесь, в темных стенах, не очень уютно.

– Только отца предупрежу.

Он зашел в медпункт, а Гуров терпеливо ждал его под дверью.

Осень и впрямь решила порадовать москвичей теплой и сухой погодой. Еще неделю назад город накрывали частые промозглые дожди, было серо и грязно, но сейчас все стало иначе. Появилось море листьев всех оттенков желтого, с шуршанием падавших с деревьев на землю.

– Далеко не пойду, – заявил Георгий, выходя на крыльцо морга. – Вдруг надо будет помочь матери спуститься по ступеням?

– Ты хорошо держишься, – заметил Гуров.

– Это видимость, – холодно ответил Георгий и покосился на входную дверь.

Перебросив свой клетчатый рюкзак со спины на грудь, он засунул руку в карман и вынул оттуда пачку сигарет, после чего вопросительно взглянул на сыщика.

В ответ Гуров молча протянул свою зажигалку.

– Тебе, кажется, шестнадцать, – припомнил Гуров.

– Да, еще несовершеннолетний, – ответил на это Георгий.

– Теперь ты у родителей один.

– Теперь – да. О чем вы хотели поговорить?

– О твоей сестре, – сказал сыщик.

– Что вы хотите знать?

Георгий развернулся к Гурову всем телом, придерживая рукой рюкзак, так и болтающийся на груди.

– Как давно она с вами не живет?

– Несколько месяцев, – Георгий кашлянул и, отвернув