Убийство по расписанию. Завещание для всех желающих - Макеев Алексей Викторович Страница 32

Из отчета следовало, что этим делом занимался следователь Добромиров. Лев Иванович планировал связаться с ним утром.

– Вот в принципе и все, – покончив с отчетом, заявил Крячко и потянулся. – На сегодня программа выполнена. Можем идти по домам.

– Идите, – согласился Гуров. – Стас, тебе до утра, а тебе, Вася, до среды.

– Товарищ полковник, может, я отгулы позже возьму? – взмолился Копенкин. – Хочется же узнать, чем все закончится.

– В среду и узнаешь, – встрял в разговор Крячко. – Пошли, трудяга, хоть вечер выходного дня как белые люди проведем. – Стас подхватил Васю под локоть и повел к выходу.

Под натиском полковника Копенкин протопал до двери, но у порога принялся сопротивляться.

Он высвободил локоть из цепких рук Крячко, развернулся лицом к Гурову и снова завел старую песню.

– Отложите отгулы, товарищ полковник. Я все равно завтра приду, – упрямо проговорил парень.

– Ну так приходи, в чем проблема? – Крячко улыбнулся и добавил: – У нас в отделе инициатива такого рода только приветствуется.

– Жалко же, первый раз отгул заработал и не воспользуюсь им, – по-детски наивно признался Копенкин.

Гуров и Крячко переглянулись и рассмеялись.

– Ладно, деятель, отложим твои отгулы, – сдался Лев Иванович. – Иди, сил к завтрашнему дню набирайся.

Крячко и Копенкин ушли, а Гуров домой не торопился. Для себя он определил еще два дела, которыми можно было заняться, не откладывая на понедельник. Сыщик порылся в карманах и отыскал номер телефона профессора Моховицкого. Сейчас он был рад, что предусмотрительный ученый перед самым уходом всучил ему визитку.

Моховицкий оказался из тех людей, которые готовы взять трубку в любое время суток и в какой угодно день недели. Он узнал Гурова по голосу, о чем не преминул сообщить ему. Аркадия Земцова профессор помнил хорошо, а вот отзывался о нем не очень-то лестно. Мол, звезд с неба не хватал.

По словам профессора выходило, что Земцов прошел все группы и творческие объединения, пока не прилепился к Шанину. Пользы от него как от ученого не было никакой. Для бумажной работы он подходил с оговоркой. У этого человека не хватало терпения и внимательности для того, чтобы как следует изучить ГОСТы и требования оформления результатов научных изысканий. Уживчивость, очень даже немаловажная для творческих людей, у него едва на троечку тянула.

Вот и пуляли данного типа руководители групп, лишь бы от себя подальше. Убрать Земцова совсем из ученой среды не позволяли его связи. Кто именно из родственников этого субъекта имел влияние в научных кругах, Моховицкий не помнил, но место за ним держалось крепко.

Возможно, ради связей Шанин Аркадия при себе и оставил. Он, что удивительно, даже нашел ему применение. Был Земцов простым Аркашкой на побегушках, а стал Аркадием Семеновичем, первым ассистентом Евгения Шанина. Насколько был в курсе Моховицкий, Земцов выполнял поручения руководителя не только по работе, но и частные, личного порядка. Когда Шанин получил приглашение в Москву, Аркадий тут же уволился. Как сложилась его судьба дальше, Моховицкий не отслеживал.

Сообщать профессору второй раз подряд о смерти бывшего коллеги Гурову не хотелось. Все-таки человек в преклонных годах. Всякое случиться может. Но Моховицкий сам догадался. Раз уж уголовный розыск человеком интересуется, то он, скорее всего, труп либо преступник. Так он и спросил напрямую. Пришлось сыщику говорить правду.

Охать-ахать по этому поводу Моховицкий не стал, сказал лаконично, понятно, мол, и отключился.

Гуров и до звонка Моховицкому планировал поговорить с вдовой Шанина Татьяной, а теперь только укрепился в этом намерении. Если уж профессор Моховицкий помнил Земцова, то Татьяна и подавно не должна была забыть его.

Сыщик позвонил ей, и она не отказала ему во встрече, хоть для выходного дня час был достаточно поздний.

Встретила его вдова приветливо, не допустила ни единого намека на агрессию или недовольство. Она сама предложила гостю пройти на кухню, налила чай, открыла варенье, рассказала, как идет подготовка к похоронам, выразила благодарность коллегам мужа, которые проявили трогательную заботу, взяли большую часть забот на себя.

Но когда Гуров спросил, помнит ли она Аркадия Земцова, Татьяна нахмурила лоб, подумала и дала отрицательный ответ. Сыщик начал объяснять ей, где и когда Евгений Шанин пересекался с Земцовым. Тут-то и всплыла его оплошность. Ведь в Томске Шанин жил один, с Татьяной он познакомился уже здесь, в Москве. Гуров задним числом вспомнил, как супруга Сушко говорила ему, что Шанин к ним столоваться повадился, а профессор Моховицкий упоминал о его холостяцком житье-бытье.

Время было потеряно впустую. Татьяну он побеспокоил напрасно, но уйти вот так, после двух фраз, уже не мог, просидел у вдовы с полчаса. Они говорили обо всем и ни о чем.

Оказалось, что Татьяна – заядлая театралка. Она не только знакома с работами Марии, жены Гурова, но и является ее поклонницей.

Вдова так удивилась, узнав, что муж ее любимой актрисы служит в уголовном розыске, что никак не могла прийти в себя, все повторяла:

– Ну надо же, Мария Строева – и вдруг жена полицейского!

Чтобы сменить тему, Лев Иванович предложил Татьяне выписать контрамарку на первую же премьеру с участием его жены. Такая перспектива ее обрадовала. Беспокоилась она только о том, что у полковника не найдется времени на то, чтобы сделать это. Ведь у него великое множество забот. Разве все упомнишь? Тогда Гуров взял с Татьяны клятвенное заверение в том, что если вдруг он и вправду забудет о своем обещании, то она позвонит ему и напомнит об этом.

– Как думаете, его когда-нибудь найдут? – провожая гостя к выходу, вдруг спросила Татьяна.

– Обязательно. – Сыщик понял, что Татьяна говорит об убийце. – Мы найдем. Не думайте сейчас об этом. Все скоро закончится, вот увидите.

– Опять ты за свое! Надо же меру знать, в конце концов!

– Обстоятельства того требуют. Другого способа продвинуться в расследовании просто нет.

– У тебя и в прошлый раз другого способа не было, а нашел же. Вот и теперь найди.

Этот спор происходил в кабинете генерала Орлова. Гуров стоял в центре помещения и яростно доказывал свою правоту. Генерал Орлов сидел, откинувшись в кресле, и ударял ладонью по столу, подчеркивая так каждое слово. Оба пребывали в возбужденном состоянии, крайне недовольные друг другом.

Секретарша Верочка заглянула в кабинет, собираясь предложить чай, но увидела лица полковника и генерала и быстро ретировалась.

– В прошлый раз – это со следователем Добромировым? Так тут совсем другое дело. От него мне нужны были только факты, – кипятился Гуров. – Ехать в Нижний Новгород только затем, чтобы узнать, что никаких улик убийца не оставил, ни малейшего резона нет.

– В Новосибирск же поехал, – парировал Орлов. – А ведь там ты тоже не шибко фактами разжился.

– Не скажите, товарищ генерал. В Новосибирск я как раз совсем не напрасно съездил. Да в тот момент и ситуация совсем другая была. Тогда у меня на руках ни одной зацепки, кроме фамилии Сушко, не имелось.

– У тебя под Томском свой человек имеется. Свяжись с ним, проинструктируй, пусть он туда вместо тебя отправляется. Ему двести пятьдесят километров проехать, а тебе лететь почти три тысячи.

– Да не могу я Еремина в Томск отправить. Мне Морозова хватило!

– Ты меня Морозовым не стыди, – прикрикнул на подчиненного Орлов. – Ничьей вины нет в том, что он в больницу попал. Мог утра дождаться? Да. Мог избежать нападения отморозков? Вполне. Я все свои обещания насчет этого человека выполнил, если ты запамятовал. И премию ему от начальства, и путевку в Краснодар на лечение.

– Ничего я не забыл и благодарен вам за помощь. Только Еремина в Томск посылать не стану. Раз нет возможности командировку оформить, значит, подписывайте мне отпуск за свой счет. Я вдове обещал, что убийцу ее мужа найду. Раз сказал, значит, так и сделаю. С вашей помощью или без нее. Да что я тут распинаюсь! – Гуров в сердцах махнул рукой, развернулся и вышел из кабинета.