Живее всех живых - Марина Серова Страница 32

– Да, контраст разительный! – в унисон с моими мыслями произнес Игорь. – Но это территория нашего лесхоза, по-другому тут быть не может.

– Сейчас этот сектор закончится, – пояснил Денис. – Чуть дальше тут распахивают земли и сажают молодые деревья. Если бы этого не делали, то тут бы уже давно был мертвый пустырь.

– Вот только совпадают ли темпы вырубки с ростом молодых деревьев, – скорее самой себе сказала я.

– Женя права, – поддержала меня Вика. – Ведь для того, чтобы выросла такая сосна, требуется, наверно, не один десяток лет.

– Ну пусть хоть так, чем вообще ничего, – заключил Денис и добавил: – Знали бы вы, как осваивают сибирскую тайгу! То, что вы видите, – это нормально. А вот когда доходит до того, что конкуренты выжигают лес друг у друга, – это печально!

Через некоторое время пеньки закончились, и потянулись посадки. Крошечные молодые сосенки едва проглядывали в сырой пожухлой траве.

Сам поселок Халантай располагался за лесхозом, где очень живописно встраивался в окружающие его лесистые холмы. Сначала мы проехали по центральной улице, где преобладали двухэтажные блочные дома-коробки, а позже выехали на другую улицу, где то тут, то там были разбросаны аккуратные домики, сложенные в основном из смолистых бревен.

«Очень гармоничное и уютное место», – отметила я про себя.

– Леха, я забыл, где дом твоего отца? – спросил Денис, медленно ведя машину по тихой улочке.

– Ты правильно едешь. Немного вперед и направо. Там увидишь настоящий терем.

– Да, я помню, твой отец неплохой домик себе воздвиг. Да и ты молодец, помог своему отцу.

– Да он и сам себе неплохо помог, распродав часть своего дурацкого антиквариата…

– Ребята, а вон там мы жили! – громко сказал Игорь, указывая на трехэтажное строение.

– Да уж… – вздохнул Алексей, сидевший между нами. – Уже лет десять прошло, как эти дома снесли… И теперь там красуется новая школа.

– Э-эх! – глубоко вздохнул Игорь.

Дом, у которого мы остановились, действительно поражал своей красотой, повсюду были деревянные своды, как в сказочном тереме. Внешний вид этой добротной избы рождал ощущение необыкновенного уюта и покоя.

– Эх, отец… – удрученно проговорил Алексей, когда мы выгрузились из машины. – Такой терем тебе отгрохали, а ты в нем даже толком не пожил.

Игорь подошел к другу и ободряюще похлопал его по плечу.

В этот момент из ворот дома вышла миловидная высокая женщина среднего возраста, облаченная в овечий короткий тулупчик.

– О, батюшки! Лешечка! Дорогой мой, – запричитала женщина и обняла Алексея.

– Здравствуй, теть Клав.

– Вот уж горе такое! Как так случилось! Ну надо же!.. – заголосила женщина и пустилась в рыдания.

Алексей не поддался на эмоции, вместо этого он успокоил женщину, а после мы все вместе пошли в дом.

Клавдия Ивановна оказалась родной теткой Алексея, то есть сестрой погибшего Сергея Ивановича. Через полчаса в доме появился молодой человек лет тридцати. Это был симпатичный худощавый парень с копной густых и непослушных волос. Я тут же отметила про себя, что парень слегка хромал на одну ногу. Может, мне показалось, но его широкие и пронзительные глаза выдали в нем сходство с моим клиентом. Я сразу пришла к выводу, что это его сводный брат Виталий. И не ошиблась.

Виталия знали все, кроме меня и Вики. Алексей представил нас своему брату, тот молча кивнул и, ни слова не говоря, с хмурым лицом сел за стол. Причина, по которой все собрались в этом месте за одним большим деревянным столом, не располагала к задушевным беседам и праздничному настроению, поэтому в основном все сидели молча, иногда перекидываясь дежурными фразами.

Надо отметить, что Клавдия Ивановна оказалась замечательной хозяйкой и превосходным кулинаром. Женщина быстро взяла себя в руки и начала суетиться, собирая на стол. Что может быть лучше деревенских щей, сдобренных густой домашней сметаной? А на сладкое был пирог с черничным вареньем и ароматный травяной чай. Правда, я вместо чая выбрала кружку сливок – это было лучше и вкуснее всякого мороженого.

Когда все насытились (а лучше сказать – объелись!), Клавдия Ивановна предложила всем идти отдыхать. Никто не возражал, ибо после долгой дороги каждый из нас нуждался в качественном отдыхе, а на следующий день предстояла неизбежная и грустная процедура. Похороны Громова Сергея Ивановича.

– Ой, да что же это делается, господи, да зачем же ты нас оставил!.. – голосила Клавдия Ивановна, склоняясь над закрытым гробом и тем самым нагнетая и без того скорбную обстановку.

До этого Алексей крепился, как настоящий мужчина, видимо смирившись с утратой родного человека, а тут не выдержал, и слезы сами собой потекли по его щекам. Потом к Клавдии Ивановне присоединилась ее соседка и какая-то подруга, и все три женщины заголосили как белуги. Не очень я люблю профессиональных плакальщиц, готовых рыдать как заведенные, доводя себя до молитвенного экстаза.

Людей на похоронах было не очень много – от силы человек тридцать. Когда наконец печальный ритуал закончился, односельчане собрались помянуть усопшего.

В доме поставили длинный стол, на котором стояли щи, кутья, селедка и водка. Эти поминки разительно отличались от городских. В городе на поминки, организующиеся в основном в столовых или кафе, приходят порой какие-то посторонние люди, дальние родственники, сослуживцы, которые не слишком тесно общались с покойным. Здесь же все были как одна большая семья, горе было искренним. В деревне люди казались чище, проще и добрей. Даже когда все порядком выпили, не было слышно посторонних разговоров.

Когда все наелись и слегка захмелели, то сразу захотелось выйти на свежий воздух. В доме было как-то жарко и удрученно, мысли от этого в голове путались, а лица практически у всех стали красными.

Я предложила Алексею прогуляться. Вся остальная, так скажем, молодая компания поддержала эту идею. Даже несговорчивый Виталий, немного подумав, встал из-за стола и следом за нами вышел на улицу. В доме же осталось только старшее поколение. Хлопотунья Клавдия Ивановна со своим супругом, сосед Степан Петрович – юркий круглый мужичок с хитрыми глазками