Аркадий Адамов - Злым ветром (Инспектор Лосев - 1) Страница 33

- Да, так, - киваю я.

- Ну вот видите? - Мушанский самодовольно улыбается. - Не такой уж я, извините, дурак. Да, имя его мне было известно. И не только имя, кстати. Я рассчитывал в том "люксе" найти кое-чего побольше, чем две дрянные кофточки. Уверяю вас. И нашел бы, если бы не та горничная, которая вошла в номер. Я не хотел ее трогать. Я даже сам не понимаю, что со мной вдруг случилось. Вы можете мне не верить, это ваше дело. Но все было именно так. Какая-то мутная волна страха захлестнула меня, что-то оборвалось внутри...

Я не прерываю его, пусть выговорится. Я не хочу разрушать это его состояние, его решимость все рассказать.

- Так вот, - продолжает он. - Скажу вам то, чего еще никому не говорил, - и бросает иронический взгляд на сидящего в стороне Сашу Грачева. - В этом деле у меня был помощник, весьма ценный, кстати. - И вдруг, прерывая себя, спрашивает: - Почему вы не записываете?

- Запишу, - отвечаю я.

- Да уж, придется, - каким-то странным тоном подтверждает Мушанский. Хотя вам этого записывать и не захочется. Потому что помощником моим была... Варя Глотова.

Он теперь не спускает с меня глаз. Но я уже взял себя в руки и внешне совершенно невозмутим. Мушанский явно неудовлетворен моей реакцией и нахально спрашивает:

- Вы не хотите вспомнить эту красавицу?

- Сейчас вопросы задаю я. Что сообщила вам Глотова о том гражданине?

- Глотова сообщила мне, - спокойно говорит Мушанский, - где остановился этот Иван Харитонович, сказала, что он набит деньгами, и посоветовала его... навестить.

- Вы подтверждаете свои первоначальные показания о том, что взяли там только две кофточки? - спрашиваю я.

И в тот же момент вспоминаю, что точно такую же кофточку я видел у Варвары.

- Конечно. После... инцидента с горничной я уже не имел времени.

- Что вы знаете об этом Иване Харитоновиче?

Мушанский издевательским тоном отвечает:

- Пардон. Я не собираюсь вам помогать. Ищите, ловите. Вам за это платят. Или, может быть, вы мне тоже заплатите? Тогда извольте. Тогда я готов. Сколько дадите? Из личной симпатии к вам сделаю скидку.

Да, он может себе позволить так разговаривать. Я же позволить себе этого не могу. Я не могу и не должен отвечать ему тем же.

Я навсегда запомнил случай, который произошел чуть не в первый месяц моей работы. Мы задержали бандита, который с ножом напал на женщину где-то в темном подъезде. И когда, еще разгоряченные, мы приступили к допросу этого грязного животного, тот харкнул мне в лицо. И я потерял самообладание. Ослепленный, полный отвращения и ненависти, я развернулся и ударил его. А потом кинулся к умывальнику. У меня дрожали руки и тошнота подступала к горлу. Через час меня вызвал Кузьмич и сказал примерно так: "Ты, парень, нам не годишься. Нервный. А главное, ни себя, ни нас не уважаешь. С кем ты вровень стал? До кого опустился? Да он теперь этот синяк, как орден, носить будет, он всем его будет показывать: вот вам милиция. Форменный позор. Я уж не говорю, что он теперь рта не раскроет. А нам надо через него на всю их шайку выйти. Словом, спасибо тебе. Иди в отдел кадров. Не подходишь ты нам". Вот так примерно сказал мне тогда Кузьмич. И добавил: "Поднять руку на человека, который ответить тебе не может, который в твоей власти, может только трус, подлец или дурак. Запомни это и ступай". И я запомнил. А что на следующий день было, мне до сих пор стыдно вспоминать. Как я просил Кузьмича, как ребята за меня просили...

Вот такой был случай. И потому Мушанскому на его издевательства я тем же ответить не могу.

И вообще мне некогда, у меня тысяча дел. Поэтому я заканчиваю допрос. Больше Мушанский уже ничего интересного не окажет. Думаю, он сам больше ничего не знает. Хотя и то, что он сказал, немаловажно. И главное здесь Варвара.

Но еще важнее оказывается заключение экспертизы из научно-технического отдела. Восстановлен полный текст той записки. Он выглядит так, если при этом выделить угаданные мною места: "Приходи, посоветуемся. С этой СВОЛОЧЬЮ ОКОНЧАТЕЛЬНО надо рассчитаться, когда СОБЕРУТСЯ ВСЕ".

Вот так, не более и не менее.

Об этом я и докладываю в конце дня на совещании у Кузьмича. Здесь же присутствуют Игорь, Валя, Петя Шухмин и еще несколько сотрудников.

- М-да... - задумчиво произносит Кузьмич, когда я кончаю свой доклад. М-да... Действительно, интересно все тут поворачивается. И пока темно.

Он достает из ящика стола начатую пачку сигарет, медленно вытаскивает одну, словно прикидывая, сколько он уже выкурил за день.

- Пятая, Федор Кузьмич, - говорит Петя Шухмин, щелкая зажигалкой.

- Ладно тебе, счетовод, - прикуривая, ворчит Кузьмич и, затянувшись, продолжает размышлять вслух: - Однако в этой темноте кое-что все же обрисовывается. Как считаете?

- Что верно, то верно, - говорю я. - Обрисовывается. Но дело это трудоемкое, Федор Кузьмич. Тут надо в принципе решить.

- В принципе? - усмехается Кузьмич. - Ну давайте сначала в принципе. Какие будут соображения?

Первым высказывается Петя Шухмин:

- Между прочим, нас никто не заставляет его искать, Николова этого. Тут и дела-то никакого не возбудишь, если на то пошло. Ничего человек не совершил, ничего не нарушил. Мотанул из гостиницы? Домой вовремя не вернулся? На бумажке чего-то считал? Ну и что? Какой тут, спрашивается, криминал? Да и записка, прочтенная экспертом, неизвестно еще кому принадлежит. И означать она может все что угодно. Это только Лосеву тут почему-то убийство мерещится. А намеки этого Мушанского вообще ничего не стоят.

Петя у нас реалист и прагматик, не верит ни в какие ощущения, чутье, интуицию и прочие иррациональные категории. Он всегда ставит вопрос ребром, ему все до конца должно быть ясно. Да или нет? Неопределенность его нервирует и всякие сомнения тоже. Им не место в работе. Иначе, по его мнению, будет хаос и всеобщая путаница.

- Так... - кивает Кузьмич. - У кого еще есть соображения? - И смотрит на Игоря. - Что скажешь, Откаленко?

Я настораживаюсь. Но Игорь, не поднимая глаз, цедит сквозь зубы:

- Согласен с Шухминым.

На Игоря это совсем не похоже. Что с ним происходит?

Кузьмич тоже недоволен, он хмурится и сердито сминает в пепельнице недокуренную сигарету. Потом поворачивается к Вале и коротко бросает:

- Давай ты, Денисов.

Валя невозмутимо пожимает плечами.

- Формальных оснований к розыску нет, конечно, - говорит он. - Кроме одного: нужен свидетель по шестой краже Мушанского. Но еще и подозрения есть. Тут Лосев прав. Если прикажете, можно заняться, Федор Кузьмич. Но можно вытянуть и пустой номер.

- Та-ак, - медленно произносит Кузьмич и трет ладонью макушку. - Пустой номер, говоришь...

- Не обязательно, - осторожно поправляет его Валя.

- Понятно, что не обязательно. А приказать, Денисов, это самое простое. Но дел у нас, как ты знаешь, и так невпроворот, конкретных дел.

- Федор Кузьмич, - не выдерживаю я. - Все-таки разрешите мне встретиться с Варей.

- Можно, - соглашается Кузьмич. - Даже нужно. Но вот эти города... - Он задумывается. - Повтори-ка, с кем он там разговаривал.

Не дают ему покоя эти города. И мне почему-то тоже.

Когда я кончаю читать Валину таблицу, Кузьмич некоторое время молчит, потом задумчиво произносит:

- Да, с Варей этой встретиться, конечно, надо. А вот ты, - обращается он к Вале, - все-таки, будь добр, выясни, что это за люди в тех городах. Может, они нашим товарищам там известны? С каждым из них, видимо, придется побеседовать о Николове. Осторожно, конечно.

- Кто же будет беседовать? - ревниво спрашиваю я.

- Если надо, то и мы подъедем, - отвечает Кузьмич. - Там поглядим. Но что-то в этой темноте должно проступить.

И проступает. На следующий день. Часа в два меня с Игорем неожиданно вызывает Кузьмич. У него, оказывается, сидит Валя Денисов.

- А ну повтори, - приказывает ему Кузьмич.

- Странная новость, - говорит Валя. - Все перечисленные в таблице граждане исчезли.

Глава III

НОВЫЕ ФАКТЫ

На работу я в этот день прихожу несколько позже, чем обычно. Дело в том, что сначала я поехал к Варваре. Но, оказывается, успел уже забыть ее "расписание". В этот день Варвара работала в утреннюю смену и визит пришлось отложить до вечера.

В коридоре я сталкиваюсь с Петей Шухминым, он взволнован и одновременно чем-то смущен, по-моему.

- Слушай, - говорит. - Тут, понимаешь, такое дело случилось.

И рассказывает мне довольно неприятную историю.

Оказывается, утром к дежурному является какой-то гражданин и в панике сообщает, что его дочь грозятся убить. Говорит он сбивчиво, бестолково, и дежурный ничего понять не может, тем более что его непрерывно отвлекают. В это время приходит Петя, и дежурный просит его побеседовать с гражданином.

Петя не отказывается и приглашает того к себе. И гражданин снова повторяет свой рассказ.

- Вы только подумайте, - говорит он. - Это же черт знает что! Звонят моей Надюше, грозят. Раз, другой, третий...

- А первый раз когда звонили? - осведомляется Петя.