Лариса Соболева - Дневник чужой жены Страница 33

– Ладно, – сказала вслух Нина, – попробую не верить…

Глеб вернулся домой, стал подниматься по лестнице и услышал возню в спальне, какая бывает во время полового акта – стоны, вскрики. Он догадался, что там происходит, его самолюбие не снесло оскорбления. Глеб спустился в кухню, взял нож. Войдя в спальню, удостоверился, что беспутная жена интенсивно наставляет ему рога. Он кинулся с ножом на Валентину…

А что в это время делал Леня? Смотрел, как убивают его возлюбленную, и ждал своей очереди? Бред. Глеб говорил про душ… Да, да, в ванной работал душ, значит, там был Леня, кстати, его бедра закрывало полотенце. Пока Глеб бегал за ножом, половой акт закончился, Леня ушел в душ. Вещи его валялись на кресле – это Нина запомнила. Следовательно, Глеб, увидев свою Валентину голой, а на кресле чужие мужские вещи, слыша звук льющейся воды, в припадке ревности стал наносить удары ножом по Валентине. Она закричала. Леня выбежал на крики из ванной, наскоро завернувшись в полотенце. Глеб обрушил нож и на предателя. Когда Леня корчился в предсмертных судорогах, Глеб опомнился, ужаснулся и сбежал.

Что он делал дальше? Кружил по городу и придумывал, как вывернуться из создавшегося положения. Кто ему мог помочь? Только Нина, глупая Нина, доверчивая и влюбленная Нина. Глеб едет к ней, просит спрятать его. А чего он так испугался? Нанял бы хороших адвокатов, те бы доказали, что убийство произошло в состоянии аффекта, нашлись бы свидетели и подтвердили, какой он ревнивый. В этом случае все равно состоялся бы суд, экспертизы, в связи с этим возник бы скандал, а Глеб хочет остаться чистеньким. Как это сделать? Подставить Нину. Он выкрал клипсу из сумочки, когда Нина бегала за водкой, оставив его одного в кабинете, потом подбросил клипсу в спальне. Затем позвонил следователю и сообщил, что Нина заходила в дом в ночь убийства. А себя (естественно!) не назвал. Поэтому следователь не спрашивал: что вы с Глебом делали в доме Печерниных в ночь убийства. Он спросил: что вы, Нина, делали в доме Печерниных в ту ночь? Вот и все. Вот оно, объяснение его хладнокровию в доме, где лежали два трупа, вот объяснение слову «тварь». Все сходится.

Остается объяснить одну маленькую деталь: зачем ему прятаться у нее? Можно было выбрать другое место, например, дачу. Впрочем, на даче его наверняка искали. Когда все улики соберут, а они и сейчас против Нины, Глеб выйдет из подполья, заявит, что ездил в срочную командировку, об убийстве жены впервые слышит. Да, Нина подходит ему по всем статьям. И мотив есть: Глеб ее бросил, Нина подгадала подходящий момент, наняла киллера и прикончила соперницу, мечтая заодно досадить бывшему жениху. Он постоянно лжет. Такая мелочь – салат, но Глеб и тут наврал. Ведь не в Леню запустила салатом Надежда, а Валентина в Глеба. Не Леня с садистскими наклонностями, а Глеб. Таинственный Р. сделал Нине огромный подарок, предупредив, чтоб не верила бывшему жениху. А почему он не сказал прямо: убил Глеб?

Последний вопрос разбил всю теорию в пух и прах.

– Стоп! – сказала себе Нина. – Так я не буду верить даже достоверным фактам. Он сказал, как посчитал нужным, а я ищу всяческие доводы, способные из Глеба сделать невинную овцу. Как мне быть? Я должна знать точно – он или не он убил. Надо дать ему последний шанс. Если он откажется встретиться со следователем, тогда убил он.

Она положила весь перевод в ящик стола, повертела в руках дневник Валентины, написанный на английском языке, и бросила в сумочку. Закрыв дверь черного хода, Нина сделала несколько шагов в сторону «копейки». Краем глаза увидела метнувшуюся в сторону тень. Вся кожа Нины покрылась мурашками.

– Кто здесь? – крикнула она, отступая спиной к машине.

Никто не ответил. Тень человека – а это был человек – притаилась у въезда во двор. Нина судорожно открыла машину, плюхнулась на сиденье и вставляла ключ в зажигание, глядя в то место, где притаился человек. Руки тряслись, но ключ вставила быстро. Сейчас как полоснет фарами и увидит, кто за ней подглядывает. Мотор завелся, пора свет включить. Нина осветила выезд… никого! Показалось? Не может быть, она пока не сумасшедшая, которой мерещится чертовщина. Нина нажала на газ и вылетела со двора.

– Наконец-то ты со мной! – обнял ее Глеб.

«Меня целует убийца, – думала Нина. Она слегка отстранилась от него, заглянула в глаза. Глаза были полны «безумной любви», как пишет в своих романах Долька. – Что же мне делать? Я не смогу с ним переспать, а он будет настаивать. Как мне вывернуться? Не отдамся ему после сегодняшней жаркой встречи – заподозрит, что я догадалась. Сначала шанс, потом подумаю. Нет, сначала подумаю, потом шанс».

Он снова прильнул к ее губам. Губы, руки… руки, которые убили Валентину ножом… Нина оттолкнула его. Он удивленно уставился на нее.

– Прости, – натянула она подобие улыбки. – Прости, я хочу вымыться. От моих вещей пахнет тюрьмой… от меня тоже.

– Нинка, это неважно, – протянул он к ней руки.

Черт, нельзя же так внезапно меняться. Нина обняла его, но целовать себя не дала:

– Все, все! Я пошла в ванную.

Она схватила полотенце, бросилась к двери, вернулась:

– Возьми дневник Валентины. Я не могла его принести раньше, хотя получила давно. Сам понимаешь, меня посадили почти в тюрьму…

Под душем придумала отговорку: месячные. А он в ответ: мне плевать, я изголодался. А она скажет: мы с тобой давно не были вместе, я отвыкла от тебя, не могу и что-нибудь еще. Что, что еще? Чуть не забыла: у нее же есть «друг»! Она не может предать человека за его спиной, это нечестно, гадко. Только переговорив с ним и расставшись, она полностью будет принадлежать Глебу, а иначе нельзя, невозможно. Так, эта проблема, считай, ликвидирована. Нина вернулась в комнату, стала готовить ужин, стараясь не выдавать волнения. Да и шутка ли – она прячет убийцу.

– Рассказывай, Нина, – он говорил, уже не таясь, и спокойно курил.

– Да, собственно, нечего рассказывать, – сказала она, придавая голосу беззаботный тон. – В твоем доме нашли мою клипсу. Представь, прямо в спальне нашли клипсу. А кто-то анонимно позвонил следователю, сказал, что я была в твоем доме в ночь убийства. Меня и задержали. Я подозреваемая. (Перебор. Выдать столько радости по поводу задержания – это никуда не годится.) Потом Долли нашла адвоката, заплатили залог, меня выпустили. Я там чуть с ума не сошла.

– Ничего не понимаю, – проговорил Глеб. – Как попала клипса в дом?

– Я потеряла ее там. Когда доставала носовой платок, она, видимо, зацепилась за него, ну и выпала. Выпить хочешь? У меня где-то есть…

Нина ринулась к шкафу, достала бутылку коньяку, которую наполовину выпили с Долли месяца два назад. По сути, она ушла от пристального взгляда Глеба, он явно не понимал, с какой стати она веселится. Впрочем, она тоже не смогла бы объяснить, почему ведет себя так глупо. Нина вернулась к столу, поставила рюмки.

– Ну, все позади. Я так рада… – оправдала свое странное поведение.

– Радоваться нечему, – хмуро произнес Глеб. – Тебя отпустили, но дело-то завели. Прости, я не думал, что ты пострадаешь. Меня беспокоит анонимный звонок. Кто же мог видеть нас?

– О тебе речь не шла, только обо мне. (Это разумный тактический ход. Если звонил Глеб, то он знает, что говорил Рыкову.)

– Мы же были там вместе, – пробормотал он, недоумевая. – Раз аноним видел тебя, он видел и меня. Почему же он назвал только тебя?

Здорово играет, очень натурально. Но момент настал. Сейчас Нина окончательно выяснит, Глеб убил или не Глеб.

– Глеб, – начала она, заметно разволновавшись. Очень не хотела, чтобы он отказался от ее предложения. – Я там много передумала. Пойми, мы только путаем следователя. Я предлагаю встретиться с ним и рассказать все, что нам известно.

– А что нам известно? – не сказал он ни «да», ни «нет».

Ей-то многое известно, например, чем занималась Валентина в его отсутствие. И потом, в случае невиновности Глеба у Нины есть другая версия того, что произошло в доме, – эту версию она построила в камере. Только бы согласился на встречу…

– Надо рассказать все с самого начала. Мы топчемся на месте, потому что не понимаем в работе детективов ничего. И будем топтаться. (Глеб молчал, кусая кулак. Остался последний довод.) Рыков считает, что я в опасности.

– Почему? – очнулся он.

– Тот человек, который ему звонил, имеет свой бесспорный интерес спихнуть убийство на меня. Рыков так и сказал: «бесспорный интерес».

– Так он не думает, что это ты убила?!

– Пока не думает. Но скоро передумает. У них есть главная улика – клипса. Они знают, что это моя клипса… (Есть еще и дневник Валентины, первые страницы нашли здесь, а треть в кабинете.) Ты забыл спрятать страницы из дневника, следователь забрал их. Естественно догадался, что писала твоя жена, ведь догадаться нетрудно. И звонок анонима… Понимаешь, что это значит? Я убила ее из мести.

– Нина, давай еще немного подождем.