Богумил Райнов - Умирать - в крайнем случае Страница 33

Мы вошли сюда поодиночке, и хозяйка опередила меня на минуту, у нее не было времени даже снять перчатки, а об уборке и говорить нечего. Она деловито интересуется:

- Что будете пить, Питер?

- То же, что и вы.

Бренда исчезает и через минуту появляется со столиком на колесах, на котором красуется неизбежная бутылка виски и соответствующие принадлежности: она щедро наполняет стаканы до середины и бросает в них лед.

- За нашу дружбу, Питер!

Грешно отказываться, когда тебе предлагают такой тост, и я бормочу нечто утвердительное, отпивая глоток для бодрости духа. Раз этот будуар так сильно засекречен, что даже Дорис знает о его существовании, то о моем визите наверняка узнает Дрейк, и что толку, что этот визит продиктован самыми благими намерениями.

- Здесь страшно душно, - заявляет между тем хозяйка дома и ставит стакан на столик. - Ужасно, что нельзя открыть окно: соседи обязательно полюбопытствуют, кто пришел и зачем.

Да, окна, занавески, соседи... Вечные проблемы потайных уголков с затхлым воздухом, в которых порядочные люди вынуждены удовлетворять свои душевные томления, соблюдая приличия.

- Откровенно говоря, я с удовольствием сбросила бы это платье, но мне неудобно перед вами, - тихим мурлыкающим голосом говорит Бренда.

- Не вижу, чем я вас могу смущать. Вы, кажется, по себе знаете, что такое стриптиз.

Бренда качает головой.

- О, стриптиз - совсем другое дело. Стриптиз - профессия. И потом, когда раздеваешься перед многими, это все равно что ни перед кем. А когда в присутствии одного-единственного мужчины...

Не договорив, она опять берет стакан и пьет за нашу дружбу. После чего капризно заявляет:

- И все-таки я разденусь. Только не нужно слишком бесстыдно на меня смотреть, Питер!

Не успеваю я сказать "да" или "нет", как мисс Нельсон решительно расстегивает молнию своего пышного летнего платья в крупных лиловых и красных цветах. Привычным жестом она освобождается от платья и остается в одном белье - безупречном белье, надетом с твердой уверенностью, что оно увидит свет и будет показано. Затем Бренда испытующе смотрит на меня, проверяя, какое воздействие оказал на публику ее номер.

Наверное, мое лицо выражает глубокую апатию, и леди, решив, что окончательная победа еще впереди, спокойно садится на диван и кладет ногу на ногу, демонстрируя стройные бедра, обтянутые тонкими колготками. Мисс Бренде, как видно, известно, что полунагота привлекательнее полной наготы.

- А теперь, если вы не возражаете, поговорим серьезно.

Я киваю головой в знак того, что только этого и жду, и Бренда продолжает:

- Вы уже видели, как грубо обращается со мной Дрейк. И дело не только в грубостях - к ним я давно привыкла. Но в его намеках в последнее время звучат обвинения и угрозы, которые начинают меня пугать. Мало того, Питер. Этот отвратительный старик стал избегать меня, он все реже делится со мной тем, как идут операции фирмы. Он, например, ничего не сказал мне про эту вашу операцию на Балканах. Раньше советовался со мной, а теперь все от меня скрывает.

- В сущности, говорить пока нечего, - утешаю я ее. - Все еще на этапе общих планов.

- Вы, конечно, лжете, - спокойно говорит Бренда. - Но я не сержусь. Вы обязаны беречь тайны своего шефа. Откровенно говоря, меня волнует другое.

Тут мисс Нельсон нагибается ко мне, чтобы я мог ясно услышать ее негромкие слова и разглядеть получше ее плечи и все остальное.

- Дрейк ужасный человек, Питер! Вы просто не представляете себе, какой это ужасный человек! У меня просто холодеет кровь, когда я думаю, на что он способен!

- Я вас понимаю, - бормочу я. - Но не вижу, чем могу быть вам полезен...

Бренда меняет позу: она прислоняется к спинке дивана и закладывает руки за голову. Устремив на меня слегка затуманившийся взгляд, моя собеседница поясняет:

- Вы имеете на него влияние, Питер. Если кто-то еще может повлиять на этого старика, так это вы.

- Сомневаюсь.

- Поверьте мне. Я знаю Дрейка лучше вас. Вчера он смотрел на вас с подозрением, завтра может вас убить, но сегодня ваша звезда стоит высоко. У него всегда так. Он вечно носится с каким-нибудь любимчиком, которого запросто может отправить к дьяволу. В каждую данную минуту у него есть любимчик. Сейчас этот любимчик вы, Питер. Не знаю, надолго ли вы сохраните за собой это место, не знаю, чем вы заслужили его расположение, но пока место любимчика за вами. И я прошу вас мне помочь.

- Каким образом? - интересуюсь я и закуриваю, чтобы не отвлекаться посторонними картинами. (Надо сказать, что прелести Бренды не настолько потрясающи, как она думает. На мой грубый вкус, она далеко уступает даме, живущей по ту сторону Черинг-кросс. И все же трудно сохранять полное хладнокровие, когда молодая интересная особа раздевается перед тобой, чтобы поговорить о серьезных материях, да еще без устали сменяет позы. Бренда явно решила раскалить меня до последнего градуса, чтобы получить то, что ей нужно: она, как женщина искушенная, знает, что трудно добиться чего-нибудь от мужчины, уже получившего запретный плод.) - Вы могли бы восстановить хорошее отношение Дрейка ко мне, Питер, - тихо произносит она и поднимает руку.

- Нет, не перебивайте. И поймите меня правильно: я говорю не о чувствах. У этого ужасного человека никогда не было сердца, а его сексуальные потребности угасают, но я уверена, что он в вашем присутствии болтает разные нелепости по моему адресу... я знаю его привычки... и вы в состоянии успокоить его или, наоборот, еще больше восстановить его против меня. Вы могли бы тактично внушить ему, что если я уже не нужна ему как женщина, то все равно могу быть хорошим советчиком. Это ему и так прекрасно известно, но в последнее время он стал об этом забывать...

- Почему же, конечно, - бормочу я. - Но вы преувеличиваете мое влияние на мистера Дрейка.

Мисс Нельсон явно недовольна моим уклончивым ответом, она переходит в атаку, то есть начинает снимать с себя белье.

- За несколько дней вы могли бы переломить настроение этого ужасного человека, Питер, - настаивает она. - А это жизненно важно как для меня, так и для вас. Рано или поздно ваша счастливая звезда закатится, и тогда вам будет очень нужен верный союзник, Питер. А таким союзником могу быть только я.

Продолжая раздеваться, Бренда подыскивает новые аргументы.

- Послушайте, Питер! Мы с вами можем зажать старика в такие клещи, мы можем стать сильнее его. Он зол, жесток, бесцеремонен, но он легко поддается влиянию. Кроме того, Дрейк питает слабость к виски. Если он дальше будет так пить, Дрейк-стрит в недалеком будущем может превратиться в Бренда-Питер-стрит.

- Не хочу вас огорчать, но таких амбиций у меня нет, - вставляю я.

Кажется, моя фраза звучит холоднее, чем нужно. А может, я смотрю безучастнее, чем хотелось бы хозяйке будуара. Неприятно пораженная, она застывает на месте и пристально смотрит на меня.

- Может, у вас нет и желания жить, Питер?

- Нет, этого я не сказал. Просто мои планы на жизнь гораздо скромнее ваших.

- То есть?

- Я не мечтаю о собственной улице. С меня хватает приличного жалованья.

- Не понимаю, - ледяным тоном произносит дама.

- Не нужно, Бренда, - добродушно укоряю ее я. - Разговор у нас с глазу на глаз, и понять меня нетрудно. Ведь вы сами едите не из одной кормушки, правда? И кроме того, что вам дает Дрейк, получаете кое-что и от Ларкина?

- Это вы придумали, чтобы устранить и меня? - говорит Бренда, слегка повысив тон.

- Мы говорим без свидетелей, - напоминаю я. - И я вовсе не собираюсь вас устранять, как не собирался никого устранять и раньше.

- И это вы называете откровенным разговором? - Бренда смеется злым смехом. - А Майк? А Джо? Ведь это вы свели с ними счеты, Питер!

- Вот не думал, что вы станете рассуждать, как квартальная кумушка, безучастно произношу я.

- Но если история с Майком меня не касается, то убийства Джо я никогда вам не прощу, будьте уверены. Особенно теперь, когда вы, кажется, намерены и меня убрать с дороги.

- Вы бредите. Или переигрываете. И поскольку мы действительно говорим откровенно, не надо меня убеждать, будто вам был так дорог этот мальчишка, которому вы изменяли вот в этой самой комнате так же, как изменяли Дрейку.

- Замолчите! - кричит она мне в лицо с такой страстью, которой я у нее не подозревал. - Вы ничего не понимаете! Замолчите и не суйтесь куда не надо! Этот мальчишка, как вы его называете, был для меня моим мальчиком, а я была для него и любимой, и матерью. Он меня боготворил, если вы знаете, что это такое. По-настоящему боготворил... А каждой женщине надо, чтобы ее кто-то боготворил...

- Пожалуйста, пусть боготворят, - уступчиво говорю я. - Только без моего участия.

- А вы... вы... - Бренда задыхается от злобы, - вы просто циник... бездушный убийца... Вы палач, даже если его убили не вы, а другие... благодаря вашим гнусным намекам... а теперь вы собираетесь то же самое проделать со мной...