Вячеслав Сухнев - Грязные игры Страница 33

- Кадровые вопросы на этом уровне можешь решать без меня.

- Не могу. Молодой человек приписан к ведомству Грищенко. А ты знаешь, как он вопит, когда у него людей берут.

- Тогда подготовь проект приказа.

В Москву возвращались кружным путем - через Звенигород, на Петровское, по Волоколамскому шоссе. Рассвет занимался. Савостьянов долго зевал, как собака на морозе. В машине он тоже разучился спать. В низинах висели молочные полосы тумана, и деревья у дороги казались растущими не из черной земли, а из серого бесформенного неба.

17

"...в министерстве уже открыто поговаривают о том, что существует некая финансовая мафия, КОТОРАЯ КРУТИТ МИЛЛИОНАМИ ИЗ ВОЕННОГО БЮДЖЕТА И К КОТОРОЙ ПОЧЕМУ-ТО НЕ СПЕШАТ ПОДОБРАТЬСЯ ТЕ, КОМУ ПОЛОЖЕНО.

В какую сферу военной реформы ни ткнешь пальцем, всюду видишь ложь, фальшь, обман, немощь нашего высшего военного руководства, которое тщится делать хорошую мину при плохой игре".

Полковник С. Баратынов,

российский офицер.

"Когда блефуют генералы".

"Московский комсомолец",

1994, 22 апреля.

Устойчивое тепло держалось до конца мая. А потом пришли черемуховые холода. В толпе замелькали свитера, плащи и зонтики. Столица вновь, как весной или осенью, стала мокрой, грязной и злой.

Впрочем, злой и грязной она была теперь и в другие сезоны...

У станции метро "Третьяковская" Толмачев загнал на платную автостоянку свой красный "жигуленок" и с сочувствием посмотрел на машину. Она была забрызгана по самые стекла и грязна, словно беспризорная дворняга. Едва вышел на Большую Ордынку - налетел дождь, в который раз за утро.

Налетел дождь - холодный, крученый, противный.

Пока добежал до конторы - промок насквозь, потому что зонтик под порывами ветра сложился наизнанку и ощетинился спицами, будто паук лапами.

Опять пришел первым. Несмотря на затяжную войну с "Примабанком", сотрудники отдела по борьбе с преступлениями в экономике не жаловали трудовую дисциплину и не спешили по утрам за боевые столы. Толмачев развесил на оконных шпингалетах пиджак, пуловер и рубашку, облачился в измятый лабораторный халат Гоги Олейникова и попытался согреться. И когда ему это почти удалось, явился Гога. Огромная плащ-накидка, будто конская попона, укрывала Олейникова от капризов природы.

- Дай поносить! - хрипло попросил Толмачев, с вожделением сдергивая с него плащ-накидку

- Некоторые не понимают, - сказал Гога, усаживаясь за свой стол, - что в Москве по-старому жить нельзя. Нельзя пользоваться личным транспортом, например. Он создает вредную иллюзию защищенности от стихии. Нельзя носить глаженые брюки и начищенные туфли. Тем самым, блин, вы бросаете вызов энтропии, которая все настойчивее захватывает московские тротуары.

- Ты просто пытаешься оправдать, умник, свою философию аскетизма, усмехнулся Толмачев. - Аскетизм же твой идет от обычного скупердяйства. Получая здесь достаточно, чтобы купить приличную одежду и даже машину, ты ходишь в рванье, как последний хиппи. Амода на них прошла даже в Урюпинске.

- Не хочу я машину! - поднял руки Гога. - И потом, у меня большая семья. Мама, бабушкастарушка и кошка Алиса. Конечно, есть немножко карманных денег. Но я их трачу на программы. Вам не понять, Николай Андреевич...

- А почему опаздываешь на работу? - зашел с другой стороны Толмачев. Надоело получать за вас втыки от полковника.

- Все видят, когда я на работу прихожу, - пригорюнился Гога. - А почему никто не видит, когда я с нее ухожу?

- Ну, почему? - закачался на стуле Толмачев, окончательно согревшись. Почему никто не видит, интересно?

- Потому что ухожу самый последний! Вчера ушел в половине первого. Ночи! Даже не сам ушел - охрана выгнала. На Таганке еле успел на пересадку.

Бежал по эскалатору.

- Небось до половины первого ниндзей гонял по всему компьютеру?

- Ничего подобного! Вчера, Николай Андреевич, я нарыл выход на самого чумового контрагента "Примабанка". Между прочим, использовал вашу методу. Работал на периферии, но с последними данными. Теперь я знаю, кто крутит в банке самые крутые бабки. Скажу - со стула упадете.

- Говори - уже держусь...

- Лучше один раз увидеть.

Олейников включил компьютер и, словно пианист, заиграл на клавиатуре. На экране появилась схема, похожая на дерево. На каждой ветке этого странного дерева висели кружки, вроде яблок. При активизации кружки разворачивались в характеристики предприятия. Гога увеличил один из разветвленных участков и заставил кружок покраснеть.

Он мигнул и превратился в таблицу.

- ФУМО, - прочитал вслух Толмачев. - Чтото не слышал о такой шарашке. Японская, что ли, фирма?

- Финансовое управление Министерства обороны, - пояснил Олейников. Точно оно называется Главное управление военного бюджета и финансирования. Но ФУМО, согласитесь, звучит изящнее. Я еще не до конца выяснил характер операций, но масштабы - чумовые!

На дисплее снова появилась схема, похожая на дерево. Олейников укрупнил "яблоко", обозначающее финуправление МО, ввел несколько команд.

Больше половины кружков на схеме покраснело.

- Производится вливание, - сказал Гога.

Еще комплекс команд - и кружки посинели.

- Начался сбор дани. За неполные три недели прокручено, как видите, около миллиарда чурбаков.

Ну, рублей...

Толмачев заметил, что схема неуловимо изменилась Часть мелких веток после "сбора дани" словно отсохла. Зато в нижнем углу схемы появилось несколько новых побегов. Гога дал очередную команду. Покраснело на этот раз лишь четыре свежих "яблочка".

- Как видите, Николай Андреевич, идет подпитка структур, образованных после операции ФУМО. Теперь задействованы средства, полученные от накруга.

- Можно определить, сколько именно?

- А чего там... Вот, почти четыреста миллионов.

Чума!

Толмачев снял плащ-накидку, переоделся в свое сырое. Зябко поежился и спросил:

- Каких практических результатов можно ждать от твоих ночных умствований?

- Можно ограбить Министерство обороны.

Предлагаю для начала забрать весь накрут.

- Повтори, пожалуйста!

Олейников повторил.

- Значит, ограбить Министерство обороны?

А после этого заряжать гранатометы? Чтобы от танков отбиваться! Минобороны вычислит нас и подгонит бронетехнику прямо под окна...

- Никто ничего не узнает, - отмахнулся Олейников. - Я туг выдрессировал вирус. Он спит в системе и просыпается только по команде. А командой будет номер счета, с которого мы уведем бабки.

Гога начертил на листке прямую линию с кружками.

- Представьте, что это операционная сеть банка. После съема денег пользователь захочет узнать, куда они делись. Так? Ну, вводит номер своего счета.

Олейников начертил на одном из кружков несколько цифр. И туг же пририсовал какого-то краба.

- Во! Вирус просыпается. Ням-ням-ням... Абзац! Вся сеть накрылась.

Гога несколькими штрихами перекрестил линию с кружками. Толмачев промолчал, хмуро обозревая художество Олейникова.

- Это гениально, как все простое, - скромно подвел итог компьютерный гений и хулиган. - Если бы не мои нравственные принципы, если бы не большевистское воспитание, я бы давно катался по пляжам Майами в "Кадиллаке". В темно-вишневом. Но я, блин, романтик. Может, последний романтик в этой сраной стране. И мне будет противно жить в Майами на ворованные бабки!

- А вирус не набросится на остальные сети? - проявил системные познания Толмачев.

- Нет. Он будет жрать лишь тот участок, который имеет отношение к конкретному счету. А потом впадет в спячку, как медведь. До очередной команды.

- Что тебе нужно для изъятия средств?

- Свободный счет в любом банке. А еще лучше - несколько счетов в нескольких банках. Тогда отсос пойдет быстрее.

- Хорошо. Сделай рабочую модель и пойдем к начальству.

- Давно все готово, - встал Гога. - Фирма веников не вяжет, Николай Андреевич...

Через два дня на счета ТОО "Диамант" и его партнеров в разных банках Москвы и Подмосковья были переведены значительные поступления от АО "Рубин", ТОО "Топаз" и еще десятка других фирм с названиями самоцветов. Общая сумма поступлений составила свыше миллиарда рублей. Мало кто знал, что "Диамант", "Рубин" и прочие химерические общества были созданы Управлением еще на заре свободного предпринимательства и потом не однажды выручали контору в разных щекотливых финансовых ситуациях. Генерал Грищенко, заместитель напальника Управления и куратор ОБЭП, издал приказ о премировании всех сотрудников отдела по борьбе с преступлениями в сфере экономики в размере месячного оклада.

Затем московские газеты опубликовали серию корреспонденции, содержание которых можно было свести к одной фразе: "У "Примабанка" отозвана банковская лицензия". Вот характерная заметка:

"В соответствии с приказом Центрального банка России у "Примабанка" отозвана лицензия на проведение банковских операций. Об этом Главное управление ЦБ по городу Москве проинформировало другие кредитные учреждения и предприятия.