Хуан Мадрид - Прощай, принцесса Страница 33

Наверное, ему стоило уехать из этого пансиона, покинуть странный поселок, найти себе другое место для жительства, где бы он не стал столько пить и не чувствовал бы острой боли при кашле, забраться в какую-нибудь дыру, чтобы не слышать звуков родной речи, не встречать этих веселых девиц, не видеть всего того, что пробуждало столько воспоминаний. Может, ему стоило отправиться в путешествие по карте на потолке и затеряться в той незнакомой стране?

После четвертого или пятого звонка Медведь поднял трубку. Знакомый голос спросил, не собирается ли он в Мадрид. Там для него есть работенка. Медведь уточнил:

— Сколько?

Голос удивленно ответил:

— Да как обычно, Медведь, ты что, не в себе?

Когда прозвучало слово «Мадрид», Медведь подумал о своей матери, которая часто говорила об этом городе. В то же мгновение перед его мысленным взором предстали его сестра и он сам, когда они были еще совсем маленькими и с замиранием сердца слушали, как мама рассказывает им о своей молодости и о веселых танцах на городских площадях, которые не прекращались, даже когда Мадрид бомбила фашистская авиация.

Его память цепко удерживала несколько слов: Бомбилья, Лавапиес, Прадера-де-Сан-Исидро, парк «Ретиро» и другие — они всегда вызывали в памяти лицо его матери Кармен, которую все знали как Кармен-Испанка. Именно она и дала ему это прозвище. Сначала звала Мишуткой, потом он вырос и стал Медведем. А сестру мама называла Крошкой.

Медведь все еще лежал в постели, прижимая трубку к уху.

— Ты еще здесь? Я тебя не слышу.

— Да тут я. Что значит, как обычно? Так же, как в прошлый раз?

— Слушай, в чем дело? У тебя опять начались приступы?

— В прошлый раз я сделал двойную работу, а ты заплатил как обычно. Это с тобой что-то не в порядке, мужик. Я просто хочу знать, не будет ли и в этот раз работа двойной.

— Слушай, Медведь, кончай дурью маяться. Два лимона, как всегда, накладные расходы за твой счет. Если тебе подходит, берись за это дело, если нет — вали куда хочешь. Я доступно объясняю?

Говорящий был недоумком, потому так и разговаривал. Он был из тех людей, которые придают слишком много значения собственной персоне, всегда идеально одеваются и едят, не двигая челюстями, подцепляя на вилку микроскопические кусочки еды и с большой осторожностью отправляя их в рот. Медведь знал, что именно этот тип думает о нем. Он считает его чокнутым русским, безграмотным валенком и поручает самую грязную работу. Если ты единожды, принял его предложение и хорошо все сделал, тебя отметят и позвонят снова. Именно так и случилось с Медведем.

Только этот идиот не знал, что его русский наемник так хорошо делает свое дело, потому что сам давно мертв. Медведь умер в тот самый день, когда мать неожиданно бросила их — его и сестру — и их отправили в детский дом, словно каких-то сирот.

Когда это произошло, его душа словно высохла. Он убивал так хорошо, потому что сам уже не существовал. Только мертвые убивают.

Он сказал этому идиоту Алексису:

— Ты всегда доступно объясняешь. А теперь послушай, что я тебе скажу: среди подонков, что на тебя работают, среди всех этих накачанных жлобов не найдется ни одного, кто бы сделал все так, как я. Именно поэтому ты позвонил мне. Я доступно объясняю?

На том конце линии на некоторое время воцарилась тишина, потом голос зазвучал вновь:

— Позволь сообщить тебе кое-что, Медведь, в тот раз, когда ты, по твоим словам, сделал двойную работу, это было твое личное решение, а не часть нашего договора. Ты что, не помнишь?

Медведь повесил трубку. Больше всего ему хотелось, чтобы с ним сейчас была рядом его сестричка, его Крошка. Она бы сказала: «Поедем в Мадрид, Мишутка». Но сестра умерла от туберкулеза много лет назад, и лучшие из сохранившихся о ней воспоминаний были из детства.

Их жизнь рухнула в одночасье, когда исчезла мать, а им пришлось отправиться в детский дом. Потом Медведь пошел служить в армию, в войска специального назначения, и девять лет не возвращался в Москву. А когда вернулся, начал разыскивать сестру, но смог лишь выяснить, что она сбежала из детдома, как только ей исполнилось тринадцать лет, и больше никто ничего о ней не слышал. Даже в Испанском центре никто не знал, где она находится. Он разыскал ее два года спустя за вокзалом на пустыре, где она грелась у костра вместе с другими проститутками — под омерзительный хохот они пускали по кругу бутылку дешевой водки.

Он подошел к ним и громко позвал: «Крошка!» — и одна из женщин, жалкая и беззубая, медленно поднялась навстречу. Сначала Медведь не узнал ее, но она рванулась к нему, доверчиво прижалась к его груди, и оба заплакали. Он привел сестру в свой дом, отмыл, накормил и купил ей нормальную одежду, не спрашивая, чем она занималась все эти годы.

Но их счастливая жизнь длилась недолго, меньше трех месяцев, у Крошки были настолько слабые легкие, что никакие врачи не могли ей помочь. Она умерла тихо, держа его за руку, в больнице, пристально глядя на брата и еле слышно повторяя: «Медведь, Мишутка…»

После он побывал во многих местах: Афганистан, Балканы… Наконец его разыскал в одном из борделей Йоханнесбурга бывший командир, этот болван Алексис, которого тогда звали Атанас Божилов. Он предложил работу в охранной фирме, которую собирался открыть в Испании. Он сказал, что ему нравится, как Медведь говорит по-испански. Совершенно без акцента. Основная часть сотрудников фирмы была набрана из таких же, как он, бывших солдат или полицейских Восточной Европы. Больше всего среди них было русских, но попадались и албанцы, чехи, болгары… Фирма обслуживала дискотеки, предоставляя услуги профессиональных охранников, но на самом деле занималась еще и другими делами, которые по понятным причинам не афишировались. Выбивание долгов и сведение счетов. Дела последнего типа поручались Медведю.

Ту двойную работу ему пришлось сделать в Марбелье два месяца назад. Как и сейчас, он валялся на той же кровати в той же комнате, разглядывая тот же самый потолок с его проклятыми трещинами, когда позвонил Алексис и предложил работу. Этот идиот сказал тогда: «Все дело займет у тебя пять минут, не более, Медведь», как обычно, стараясь принизить сложность поручения и его, Медведя, профессиональное мастерство.

Роскошный вестибюль отеля был заполнен элегантно одетой публикой. Это был тот тип людей, которые выбирают подобные гостиницы: богатые и тупые туристы, жирные тетки, увешанные драгоценностями, и дорого одетые мужчины, относящиеся по большей части к высшей касте управляющих. И ото всех пахло дезодорантом.

На Медведе тогда был костюм, в который он всегда облачался, когда шел на задание, серый неглаженый пиджак и белая рубашка с немного крикливым синим галстуком.

Русский поднялся на лифте на последний этаж, где располагались номера люкс, и разыскал комнату 2100. Он должен был постучать в дверь и сказать типу, который ее откроет, что ему привет от Алексиса. Только это, ничего более. Все дело должно было занять ровно пять минут. Медведь никогда не интересовался тем, что сделали или не сделали эти люди и заслуживали ли они такой судьбы. Это его совершенно не касалось. С другой стороны, Медведь полагал, что никто не заслуживал преждевременной смерти. И если такая неприятность с кем-то случалась, значит, человеку просто не повезло, он вытащил несчастливой билет в той странной лотерее, которую устраивал отнюдь не Медведь.

Но в тот раз все сразу пошло не так, как предполагалось. Дверь открыла девушка в банном халате. Крашеная блондинка лет восемнадцати с очень белой кожей и нахальным выражением лица. Она не выказала ни страха, ни беспокойства, просто спросила тихо:

— Тебя прислал Алексис?

— Да, — ответил озадаченный Медведь.

— Проходи, он завтракает.

Медведь вошел, а девица закрыла дверь. Откуда-то из глубины номера послышался мужской голос:

— Милая, кто это?

— Никто, горничная! — ответила она и снова понизила голос: — Слушай, я в душ, ты только не копайся долго.

И пошла прочь по коридору. Он последовал за ней до ванной комнаты, наблюдая, как соблазнительно виляют бедра под халатом. Потом девушка скрылась за дверью, а Медведь задержался на мгновение, раздумывая, что делать дальше. Девица, несомненно, была гостиничной проституткой. Непредвиденное затруднение. Или предвиденное? Ведь знала же она откуда-то, что его прислал Алексис?

Из-за двери послышался звук льющейся воды, он решил пока оставить девушку в покое и прошел в ближайшую комнату. Это была спальня с измятой постелью и разбросанной одеждой — мужской и женской, кое-где валялось нижнее белье. В конце концов Медведь добрался до гостиной в форме буквы «Г», одна из стен которой была сплошь стеклянной и выходила на горную гряду.