Леонид Словин - Полночный детектив Страница 33

- Вы надолго сюда? - спросила женщина.

- Завтра я еду в Эйлат...

Мы стояли друг против друга. Я незаметно рассмотрел ее. Долгоносая, высокая. Бледные некрашенные губы. Выщипанные брови. Джинсовая рубаха, брюки. Плоская грудь . Светлые глаза. Вся какая-то безцветная.

"Типичная вешалка..."

На вид ей можно было дать не больше тридцати восьми. Визит застал ее врасплох, но не огорошил. Она никуда не спешила.

- Посидите,- женщина показала на кресло. - Пить хотите?

- Спасибо. Не беспокойтесь.

- Я сейчас... - Она направилась к лестнице в нижнюю половину квартиры.

Я снова осмотрелся.

Мебели в огромном салоне было немного: два внушительных размеров кожаных кресла и такой же громоздкий диван. Комплект этот, встречавшийся в большинстве иерусалимских домов, тоже назывался салоном.

В комнате стоял кроме того овальный стол и цветной, на колесиках, телевизор с гипертрофированным, как все в этом салоне, экраном, подходившим, скорее, студии, нежели частной квартире. Еще я заметил несколько интересных картин на стенах и живые цветы вдоль подоконников...

Хозяйка вернулась быстро. Этих минут ей хватило, чтобы переодеться и навести макияж. На ней была теперь длинная юбка с разрезом, под кожаным пиджачком виднелась кофточка с довольно глубоким декольте.

- Пейте, пожалуйста, - она поставила на стол бутылку с минеральной водой, стаканы. - Вы как здесь? Как новый репатриант - оле хадаш? - Она устроилась против меня, в другом кресле.

- Туристом. Я не спросил, как вас зовут?

- Елена. Можно Лена. Вобще-то, в Израиле мы все Иланы...

- Вы давно здесь?

- Восемь лет. С Юрием Афанасьевичем мы уже тут познакомились...

У нее была чисто русская внешность и, следовательно, получить израильское гражданство она могла только в браке с человеком, имевшим право на репатриацию.

Она угадала мою мысль.

- Я приехала с первым мужем. Он тут умер. Потом встретилась с Юрием Афанасьевичем... Пять лет назад...

- "Афанасьевич" - редкое отчество у евреев...

Она выразительно взглянула на меня. Красноречивого этого взгляда для меня было достаточно.

" Любович получил израильское гражданство тоже в результате супружества!.."

Я почувствовал в моей собеседнице человека неболтливого и спокойного.

Наверное, я мог бы спросить ее напрямую:

" Кто эта девушка, что живет в московской квартире Любовича ? Вы ее знаете? Кто она ему? "

Скорее всего она бы ответила. Мы бы поговорили минут десять и расстались довольные друг другом.

Но как профессинал я не мог рисковать.

Для начала мне предстояло услышать о жизни новоявленных израильтян, о их поездках по Стране, о турах по Средиземноморью и большинству европейских столиц.

Чем еще могли поразить российские репатрианты бывших соотечественников?!

Однако мне повезло: зарубежные вояжи Любовичей оказались в плоскости моего интереса...

- Я несколько раз была в Турции... А с Юрием Афанасьевичем мы слетали в Лондон, в Амстердам. В Бремен... После первого инфаркта он не рисковал ездить один...

- Почему в Бремен? - Я удивился.

- Там у него дочь. У нее страховой бизнес....- Она снова вернулась к поездкам. - До этого он поколесил по Европе! Ого! С израильским паспортом дорога везде открыта. Кроме США и, кажется, Канады...

- Арабских стран... .

- Он и там был. В Ираке, в Сирии... Но по советскому паспорту. Только в Россию ни разу...

Я прикусил язык.

" Пять лет не был в Москве! А элитному дому, там, где его квартира, от силы два года! "

Женщина что-то почувствовала, потому что спросила:

- Вы его близко знали?

- Как сосед. Не больше... Иногда мы заходили друг к другу. Интересный был человек...

- Он на своем веку повидал многое... -Похоже, она была рада мысленно вернуться в свое недавнее прошлое. Разговор со мной не был ей в тягость. И в тюрьме сидел, и в больших начальниках ходил... Чем только не занимался. И портным был, и следователем..." Этой рукой, он говорил, я и Брежневу руку пожимал. И Андропову. И Джуне. И маршалу Жукову..."

- Кем же он был?

- Я тоже спрашивала. Он только смеялся...

Я, кажется, уже представлял себе прежний род деятельности этого человека: он трудился все на то же могущественное советское ведомство, что и Арзамасцев, и Хробыстов...

Я спросил из чистого любопытства:

- В каком же он звании ?

- Полковник. Но форму не носил. У них свои традиции. И праздник свой...

" Еще бы!.." - Я отлично знал его:

- " День чекиста!" Двадцатое декабря... - я на время отдалился от узко-деловой задачи, которую перед собой поставил.

- Вы тоже из них?!

- Да нет, - я перевел разговор. - Как хоть он выглядел в последние годы? Потолстел?

- Сейчас покажу... - Она спустилась на нижний этаж и вернулась с фотоальбомом.

- Это мы на Мертвом море...

Я вперился глазами в снимок.

Водная гладь , в которой невозможно утонуть в виду ее плотности. За ней, дальше не особо гористый берег Иордании. На переднем плане был пляж, выпачканные целебной грязью фигуры...

- Это в санатории, в Эйн-Геди...

Любович оказался живчиком-стариком.

Чекист действующего резерва смотрел в объектив с наивным стариковским торжеством - в купальных трусах, коренастый, напрочь лишеный шеи, с мускулистым коротким туловищем и такими же короткими руками...

Фотографировала, видимо, Елена-Илана - на снимке ее не было.

Вместо нее рядом с Любовичем стоял молодой рыжий мужчина,очевидно, его знакомый, худощавый, с острой лисьей мордочкой - оба были по шею вымазаны грязью Мертвого моря.

Продолжая разговаривать, я неспеша листал альбом.

Сюжеты отличались многообразием...

Мужское застолье в эйлатской гостинице на Красном море, парад российских ветеранов в Иерусалиме- колонны пожилых людей, обилие медалей и орденов. На тротуарах недоуменные лица израильтян - у них не приняты нагрудные наградные знаки...

Снова мальчишник - то ли новые русские, то ли криминальные авторитеты. Характерные типы внешности...

Женщина с охотностью поясняла:

- А это мы в Иерусалиме с известным здешним бандитом. С Ционом Даханом... - Знаменитый гангстер - сравнительно молодой еще человек сидел за карточным столом вместе с Любовичем и его женой. - А это дочь Виктора Афанасьевича...

У дочери Любовича оказалась квадратное, но, вобщем, приятное лицо, совиные круглые глаза, к тому же широко отставленные, крупные, ярко накрашенные губы...

- Дочь его была здесь?

- А как же! Прилетала на похороны... И потом, когда вступала в права наследства. Эта квартира ее. По завещанию...

- А вы... - Я взглянул на нее.

- А я могу тут жить сколько захочу... Но только, пока вдова. Если я выйду замуж - должна покинуть квартиру... - Вдова улыбнулась. После макияжа она выглядела значительно моложе и привлкательнее. - Правда, совершать эту глупость пока не собираюсь...

Она ближе подвинула кресло. Я мельком взглянул на ее стройную ногу, показавшуюся из-под высокого разреза юбки...

Мы болтали довольно мило. Но наши интересы лежали в совершенно разных плоскостях.

- А как же дочь?!

- За нее можно не волноваться. У нее осталось еще два дома в престижном районе - в Гиват Бейт -Керем. И третий дом - в Нетании...

Ей было лестно мое внимание к ее делам.

- Юрий Афанасьевич был богатый человек. Когда он пригласил меня жить вместе, мы почти три недели провели в "Ганей ха-Ям ха-Тихон". Слыхали? Это отель у моря. С бассейнами, с регулировкой температуры воды, пабом... У него счета в крупнейших здешних банках...

Я прикинулся наивным:

- Я слышал только про израильский банк "Дисконт"...

- Сберегательные программы у него были в "Леуми". А валютный счет фирмы...

- У него фирма?!

- Не одна. Он страховал недвижимость... Банковский валютный счет в "Ярконе".

Я был на верном пути.

- Рядом жили, а я и не знал, что он такой богатенький...

- Конечно, он был не единственный учредитель. Как водится... Сейчас его пакет ушел к дочери...

- А как насчет московской квартиры? - Было естественным задать этот вопрос именно сейчас. Тот, что открывал прямой путь к обсуждению проблемы девушки. - Квартиру он тоже завещал дочери?..

Настал черед удивиться моей собеседнице:

- Разве он ее не продал ?!

- По-моему в ней живут... - Расспрашивая, я продолжал неспешно листать альбом. Ближе к концу все больше попадались фотографии самой вдовы во время каких-то торжеств, среди купающихся в бассейнах, на пикниках...

- Юрий Афанасьевич ни- ко- гда! не вспоминал о квартире... - Она решительно качнула головой.

- Но он должен был платить квартплату, кроме того вода, коммунальные услуги... Он ведь, наверное, прописан... - Я сознательно запутывал ее своим невежеством. - Вы его внутренний российский паспорт видели?

Она покачала головой.

- У него не было. Мы ведь при выезде сдавали внутренние паспорта. Я почти год вела его дела. У него никакой квартиры в Москве. И никакого российского паспорта...