Фарфоровый детектив - Зоя Орлова Страница 33

нашей команды. А вот как должен выглядеть настоящий балласт, который мы используем. Этот хрупкий балласт разрушился во время торможения перед «шпилькой», потому что именно там нагрузки были максимальными. Разбитый и сместившийся балласт нарушил развесовку болида, сделав тормозную систему неэффективной, а из-за отсутствия отвода воздуха из-под днища болида Джеймса образовалась воздушная подушка, лишившая его управления. У Джеймса просто не было шансов.

Кто-то из репортёров выкрикнул вопрос:

– Это серьёзные обвинения. И кто был заинтересован в гибели Джеймса?

– Заинтересованы были многие, начиная от конкурентов и заканчивая компанией Intelligent Motion, которые были бы рады, если бы известный пилот разбился якобы из-за собственной ошибки. Но фактический убийца один, и он сидит в этом зале.

Обвиняющий перст упёрся в спину сидящего впереди человека:

– Ли Чапмен, я обвиняю тебя в убийстве Джеймса Ганна!

Главный механик удивлённо вздёрнул бровь:

– Будь добр объясниться!

– Охотно. – Рэй извлёк из того же кармана пиджака надушенное письмо. – Это письмо не подписано, но духи, которыми пропитана бумага, соответствуют духам нашей Энн Ламар. Духам, которыми сейчас пахнет твой пиджак. Энн была без ума от Джеймса, молодого, красивого, успешного, и при этом встречалась с тобой. Когда ты об этом узнал, ты понял, что механику не составить конкуренцию чемпиону мира, который к тому же вдвое тебя младше и неизмеримо симпатичнее. Вот тогда ты и решил убить Джеймса. Ну что ж, твоя затея удалась, тебе полегчало? И ведь это ты произнёс слово «ревность», когда мы обсуждали твой возможный мотив! Неужели ты за столько лет так и не понял, что Джеймсу были неинтересны девушки?!

Пунцовый от гнева Ли тоже вскочил:

– Ревность, да! Но не из-за Энн, а к Энн! Ты, называющий себя другом Джеймса уже шесть лет, так и не понял, что Джеймсу интересны мужчины? А конкретно – ты? Мы с ним были вместе все эти три года, и всё это время он продолжал тихонько мечтать о тебе! Но ты аутист, ты в принципе не понимаешь концепцию любви, поэтому воспринять интерес Джеймса ты был не в состоянии, и наши с ним отношения были в безопасности, пока в нашей идиллии не возникла Энн! Она сумела пробить скорлупу Джеймса, присоединилась к нам, и мы были втроём, а потом я обнаружил себя третьим лишним! Ну и как прикажешь реагировать на такую измену?! Как исправить такое предательство, кроме как устроив ему аутодафе?

Рэй с минуту смотрел на раскрасневшегося невысокого, полноватого, лысеющего механика, к которому слева и справа подбирались полицейские, а затем развернулся и в полном молчании пошёл к выходу.

Надежда Салтанова.

Хрупкая месть

Рука молодого человека, возвращавшегося на рассвете в лагерь археологов, крепко сжимала небольшой полотняный мешок, из которого раздавалось яростное шипение.

* * *

Из палатки вышла седая худощавая женщина в штанах и рубашке цвета хаки. Глянув из-под руки на прозрачное небо, она прикурила сигарету и присела на пыльный деревянный ящик рядом с палаткой. Утро было самым благословенным временем, когда воздух чист и ветер приносит запахи цветущих азалий от подножия гор и свежесть ручейков, сбегавших к долине.

Через пару минут из палатки выбралась девушка. Пряди глянцевых черных волос падали ей на лицо. Собрав их в пучок на затылке, она, не поворачиваясь, буркнула:

– Доброе утро, Мардж, – и пошла в сторону санитарной палатки.

Проводив девушку взглядом, Мардж сморщилась и снова втянула крепкий сигаретный дым, замещая им сладкий и свежий утренний воздух.

Маргарет Миллер была в экспедиции впервые за 20 лет работы секретарём у своего двоюродного брата – профессора археологии Джеймса Уайта. Она отучилась на отделении Восточной истории в университете Стэнфорда, переключилась на археологию. Джеймс, признавая умение создавать по крупицам целые картины прошлого, платил ей неплохую зарплату, но её имени не было ни в одной его статье или книге. Он никогда не брал Маргарет в экспедиции, и в его научной группе не было женщин. И вот судьба наказала его упрямой внучкой Джуди, которая решила, что без её вклада археология не справится, и напросилась к нему в экспедицию. Бедная наивная девочка. Тоже осядет где-нибудь в кабинете и будет писать статьи за именитого профессора, а в перерыве приносить мастеру кофе. Хотя с её внешностью она может быстренько выскочить замуж, а дальше уже археология будет погребена под детскими пелёнками и амбициями мужа. А пока для сопровождения внучки Джеймсу пришлось взять Маргарет.

Аккуратно затушив окурок, Мардж потянулась, замотала седые космы в тугой узел и тоже направилась к санитарной палатке.

Увидев студента, уже в такую рань сидящего на брезентовом стуле, она подошла к нему. Алекс Рой, бывший жених Джуди, зашивал порванный рукав на рубашке. С иглой он управлялся вполне умело. Парень был уже причёсан и побрит. Алекс наклонил голову, чтобы перекусить нитку, когда на него упала тень.

– Алекс, это игла и нитки из общественной коробки?

– Да, Мардж. А что, их у нас тоже под расписку выдавать теперь будут?

Для Маргарет не было секретом, что студенты её недолюбливают.

– Непременно положи потом иглу на место, а то две уже пропали.

Не дожидаясь ответа, Мардж развернулась и ушла.

* * *

К середине дня солнце беспощадно жарило лагерь и долину. Маргарет перенесла свой стол к самому выходу палатки. Ей надо было поработать, и так Джуди была у неё на виду. Маргарет раздражало, что она приставлена в качестве дуэньи к взрослой девице. Но Джуди выросла у неё на глазах, Мардж и сама не отпустила бы её одну с группой наглых молодых людей. Особенно учитывая её прошлые отношения с Алексом.

Джуди стояла под брезентовым навесом, где на столах были разложены находки. Артефакты уже очистили от земли и пыли. Пара небольших нефритовых чаш, украшения, обрывки тканей, глиняные и фарфоровые черепки. Девушка вытерла со лба пот тыльной стороной ладони, размазав пыль по лицу. Пришёл Эдвард с очередным ящиком, заполненным стружкой и соломой, чтобы уложить всё, что она успела переписать.

– Джуди, ты копаешься, как у мамочки на кухне. Это всё, что ты успела записать сегодня?

Джуди покраснела и сжала зубы. С тех пор как он узнал, что она – внучка профессора, Эдвард не упускает случая показать окружающим её никчёмность. При дедушке он с ней снисходительно любезен, но один на один или при других студентах постоянно её унижает. Эд пишет свою работу больше шести лет. Они всё время спорят с профессором – тот уже не первый год отказывает ему в одобрении на защиту. Только не очень понятно, почему он так взъелся на Джуди. Мардж сказала ей, что он так мстит Джеймсу. Она поговорила с Эдвардом, но всё без толку. Кто станет слушать старую Мардж?

Джуди отвернулась и перешла к столу, на котором лежали ещё не каталогизированные предметы. Эдвард что-то неразборчиво пробормотал – явно в её адрес.

Подошёл один из китайцев – принёс очередную коробку с мелкими находками. Джуди скользнула по нему взглядом и улыбнулась. Вид у него был довольно нелепый в его тёмно-коричневой куртке с большими карманами, с размазанной полосой грязи на щеке, со слипшейся чёлкой, закрывавшей один глаз. Китаец улыбнулся ей в ответ, поставил ящик на землю и подошёл к столу.

– Ты очень красиво разложила всё, – сказал он со смешным акцентом. Поначалу Джуди с трудом понимала его английский. Но со временем и она привыкла, и он стал говорить чуть лучше. Сама она на путунхуа могла сказать только привет и спасибо.

– Спасибо, Лю. Что ты принёс?

– Это с квадрата Д4, – ответил Лю.

Джуди, покраснев под его взглядом, взяла дерматиновую тетрадь, поставила номер внизу новой страницы. На бумагу легла веточка азалии.

– Спасибо, Лю. Очень красивый цветок.

– Это можно дарить только самой красивой девушке. Поэтому я принёс его тебе. Он будет хорошо смотреть на твои волосы.

Джуди улыбнулась.

– Смотреться на моих волосах?

Лю кивнул. Джуди воткнула веточку в пучок на затылке.

– Эй, парень, – Эдвард отвлёкся от укладывания экспонатов. – Иди отсюда.