Криминальный сезон - Алексей Макеев Страница 33

– Тогда сам он навряд ли там часто бывает, – заметил Гуров. – Спасибо за оперативность, Сережа. Хвалю. Группа пускай наблюдает, в дом соваться не нужно. Подождем.

Но долго ждать Лев не собирался. Он решил, что если не добьется толку и от Димона, то даст команду брать Толю под первым попавшимся предлогом, хотя бы за нарушение общественного порядка. Он ведь бухает где-то, чем не нарушение?

Оставляя эту меру на крайний случай, Лев все-таки надеялся, что для ареста Ряшенцева сможет получить более солидные основания. Даже непродолжительные наблюдения в кафе позволяли сделать вывод, что Димон не так прост, как Жорик, и с ним придется повозиться, но и результаты от этой беседы могут быть более ощутимые. Димон точно не впадет в кому, узнав о «подставе». Не тот фрукт.

Предчувствия не обманули его. Поняв, кто перед ним сидит, Димон лишь слегка усмехнулся и сквозь зубы процедил:

– Паскуда…

– Назовите полностью свое имя.

– Маляев Дмитрий Владимирович, – с тем же презрительным пренебрежением процедил допрашиваемый.

– Где вы находились в ночь с 21-го на 22 августа сего года?

– Не помню.

Гуров внимательно смотрел на Димона, стараясь уловить хотя бы какие-нибудь признаки волнения, но на лице этом не дрогнул ни один мускул.

«Да, здесь, пожалуй, и правда придется повозиться», – подумал он и решил ускорить темп.

Один за одним Лев бросал Димону самые каверзные, провоцирующие вопросы, но, отвечая, тот ни разу не сбился и не дал слабину. Внезапные «лобовые атаки» тоже не давали особых блестящих результатов.

– В Москве задержаны музыканты группы «X-files», долгое время проживавшие в Самаре и хорошо знакомые с вами и с Ряшенцевым. На допросах они показали, что между вами имел место сговор с целью покушения на жизнь человека, – беззастенчиво лгал Гуров.

– Наговор, – не моргнув глазом, отвечал Димон. – Мало ли музыкантов, живущих в Самаре, уехали в Москву.

– Имеются неопровержимые улики, доказывающие…

– Я их не видел.

Упорство и смелость, с которыми Димон стоял на своем, заставили Гурова вспомнить свои размышления о том, что выбранный способ нападения связан с высоким риском для исполнителя. Тогда он подумал, что решиться на это может либо тот, кто очень много кому-то должен, либо тот, кто на сто процентов уверен, что его не найдут.

Разговаривая с Димоном, он все больше склонялся ко второму варианту. «Файлы», через которых заказчик, предположительно, вышел на исполнителя, давно уже не жили в Самаре, и пытаться установить их связь с местным криминалом, в общем-то, не каждому пришло бы в голову. Ведь связь предполагаемого заказчика с «файлами» вовсе не очевидна, с какой стати ворошить их «иногороднее» прошлое?

А Басовому и его дружкам еще проще – приехали, сделали дело и исчезли с горизонта, да так, что и след простыл. Когда еще догадаются, где именно нужно их искать. Да и догадаются ли вообще? Ведь сам Бойцов с Толей никак не связан.

Димон промучил Гурова до утра. Поняв, что собеседник твердо будет стоять на своем, полковник разозлился и тоже решил проявить упрямство, решив, что не выйдет из изолятора, пока не добьется хотя бы крупицы реальных сведений.

В шестом часу утра, когда оба уже были до предела измотаны, а охрана успела отлично выспаться, Гуров спросил:

– Послушай, Дима. Если вы все тут такие честные и кристально-чистые, все такие белые и пушистые, тогда чего же ты боишься? Почему не хочешь сказать, где друг твой Толик сейчас отдыхает? Что плохого могу ему сделать, если ничего за ним не числится?

– Да я не за него, я за вас беспокоюсь, гражданин начальник. Толя у нас парень с норовом, натура у него русская, широкая. Раззудись плечо, расходись рука. Зачем вам под эту руку попадать? Вы – человек столичный, изнеженный.

– А он – провинциал отмороженный?

– Зачем же обижать? У каждого своя стезя. Одному на допросах людей гноить, другому жить вольной жизнью.

– Вольной жизнью? Это когда кого хочу – казню, а кого хочу – милую? – многозначительно проговорил Лев.

– Хоть бы и так. А вам что, завидно, что ли, на чужую свободу смотреть? Так не завидуйте. Толик все, что за ним числилось, искупил. Честно, от звонка до звонка оба срока в «санаториях» этих ваших чалился. Так что с него взятки гладки.

– Так я об этом и говорю. Взятки с него гладки, а ты так боишься сказать, где он сейчас, что я, того гляди, уже сомневаться начну, так ли уж они гладки. Если за ним ничего нет, зачем вокруг да около ходить? Назови адрес, да и дело с концом.

– Ох, и настырный вы, гражданин начальник, – устало усмехнулся Димон. – У Косого он, который уж день бухает без просыпа. Можете съездить, навестить. Только говорю вам, толку с этого не будет. Вместо пользы как бы вреда вам не получить. Еще зашибет, не разобрав, – презрительно скривившись, добавил он.

– Про «зашибет» это ты другу своему Жоре скажи, – ответил Гуров. – Как у него, не прорвало «протектор»?

– Это вам лучше знать. Вы ж нам с Жориком и парой слов перемолвиться не дали, прямиком с корабля на бал отправили. А каким фраером поначалу прикинулся…

Теперь Димон рассматривал Гурова изучающе и откровенно неприязненно. Но тот не был расположен играть в «гляделки». Он считал, что и без того потрачено зря много времени и что из Димона, наконец-то сообщившего хоть что-то полезное, нужно выкачать всю возможную информацию по поводу этого адреса.

– Что за Косой? Где живет, чем занимается?

– Заниматься-то он особо ничем не занимается, – вновь завел знакомую песню Димон. – А живет на выселках. Техническая, тридцать семь. Да вы не знаете, наверное, вы ведь у нас здесь не местный.

– Ничего, сориентируюсь как-нибудь. У него притон, что ли? Самогон, травка? Так?

– Этого я, гражданин начальник, не знаю. Он мне не докладывал. Это вы уж сами у него выясняйте. А меня отпускайте уже. Что знал, я вам сообщил, а больше…

– Так-таки прямо все, что знал? Как-то сомнительно, Дима. Про покушение-то ты мне так и не сказал ничего. Ни одного словечка.

– Про какое