Анна и Сергей Литвиновы - Небесный остров Страница 34

И крутил руль почти до полтинника. На персоналке, на автобусе рейсовом. Таксовал на «Фольксвагене» собственном. А на старости лет все-таки довелось выбиться в начальники.

Еще пару лет назад в Приморске все хлебные точки держали гости с Кавказа. К автовокзалу или к пляжу русских не подпускали. Только и удавалось клиентов «от бордюра» брать. А потом вдруг почти революция свершилась. Горцев из городка стали выдавливать, а частным водителям – местным – предложили в сообщество объединиться. Митрич (как и коллеги) сначала кривился. Боялся: только перепишут всех и после в налоговую стуканут. Но те немногие, кто согласился, рассказывали: это удобно. Точку себе сам выбираешь – восточные гости больше пикнуть не смеют. И платишь только диспетчеру за то, что заказы подбросит.

Решил попробовать – пошло дело! Куда приятней не рыскать больше по городу, а ждать, пока диспетчер вызовет или когда клиент к тебе сам подойдет.

А скоро ему, как самому солидному из всей их братии, повышение предложили. Сначала у пляжа клиентов зазывал. Получалось неплохо, народ за представительным пожилым мужчиной шел охотно. А потом и вовсе доверили за всей точкой надзирать. Хлопот особых нет, денежка капает. Наскучит стоять-прогуливаться – всегда можно самому клиента доставить, это только приветствовалось.

В общем, начальствовал.

Но и баранку крутил. Для души.

Сегодня выехал с утра пораньше по холодку. И почти у дома, на Вишневой, пассажир голосует. Парень. Вида в целом приличного, но всклокоченный. Накануне хорошо погулял, наверно. И еще странность: вроде не встречал его никогда, но лицо знакомым кажется.

Митрич притормозил. Приветливо улыбнулся клиенту, пригласил:

– Прошу!

И лишь когда тот уселся, спросил:

– Куда вас доставить?

Новое правило: никогда, прежде чем пассажир в машину не погрузился, не спрашивать: «Куда ехать?» Все теперь как в Европе, блин!

– К Институту моря, – спокойно попросил парень. – На пляж.

Митрич взглянул на него в заднее зеркало. И понял наконец, где видел. На фотографии, что ему показывали вчера.

Вот уж верно говорят: кто рано встает, тому бог дает. Проснулся до зари – и улыбнулась ему неслыханная удача.

Только б не спугнуть!

И Митрич спокойно озвучил таксу:

– Двести рублей, как обычно.

С тех, кто по виду курортник, обычно по триста до коммерческого пляжа брали, но в данном случае главное – не профит, а чтоб с крючка не сорвался.

– Договорились, – кивнул парень.

Такси выехало с тихой Вишневой, влилось в поток машин, спешащих к морю. А прежде чем вывернуть на трассу, Митрич просительным тоном сказал:

– Вы не против, если я на секунду у магазина тормозну? Сигареты закончились.

– Могу угостить. – Пассажир протянул ему пачку пижонских, американских.

– Не, я такие не могу. Мне б «примочки» родной, – виновато пробормотал водитель. – Да вы не бойтесь, я мигом!

Остановился, выскочил из машины, нырнул в магазинчик, тут же вытащил телефон. Стекла здесь, знал, тонированные, с улицы не заметят.

На другом конце провода откликнулись мигом:

– Да?

И мужчина быстро и тихо отрапортовал:

– Парень, которого фотку показывали, у меня в машине. В Институт моря везу.

Беспокоил Хозяина журналист. Реально беспокоил.

Почему он едет в институт на рассвете? Что хочет там найти? Продолжает свою тему про безвинно погибшую девицу Лидку? То был бы идеальный вариант.

Однако нужно иметь в виду и другие расклады. В том числе самые неблагоприятные. Нет хуже недооценить противника.

В любом случае, и охрана выставлена на всех постах, и ребята, что территорию патрулируют, предупреждены. Парень незамеченным шагу не ступит.

Путей, чтоб проникнуть в Институт моря, существовало несколько.

Официальный – по пропуску – Полуянову не подходил.

Попробовать договориться? Сунуть охранникам на проходной малую денежку? Возьмут, конечно, охотно. Однако есть большая вероятность, что о его визите мигом доложат. Да и видеокамеры, Дима помнил, на всех КПП имелись.

Пробраться сначала через пирс на институтский пляж, а потом и на территорию – через невысокий забор? Долго, да и тоже есть риск, что заметят. Тем более сейчас светло уже, охранники, что «зайцев» гоняют, могут быть на посту.

Или попробовать с тыла? Институт моря находится в парке, плавно переходящем в лес, и территория научному учреждению отмерена щедрая. Десять гектаров дикой природы. Забор, правда, солидный, и по верхней кромке идет колючая проволока. Но вряд ли столь огромная площадь вся патрулируется. Да и лаз в любом ограждении в нашей стране найдется обязательно.

Дима попросил водителя высадить его у проходной, что вела на пляж.

– Касса только в семь открывается, а сейчас без двадцати, – предупредил шофер. И любезно предложил: – Могу на соседний, дикий пляж вас подбросить, тут рядом. А с него перелезете через мол. Сэкономите заодно.

– Спасибо, – отказался Полуянов. – Я лучше подожду.

Вышел из машины, закурил, неспешной походкой направился в сторону кассы… Однако, словно в задумчивости, проследовал мимо нее. Такси уже уехало. Дима вернулся на трассу. Зашагал по обочине. Вдоль нее тянулись угодья Института моря. Роскошная у них территория! Сосны, эвкалипты, ухоженные аллеи. Сначала за лесополосой угадывались институтские корпуса, дальше пошел сплошной лес. Вот и забор, прежде шедший вдоль дороги, завернул под прямым углом.

Никто его, кажется, не видит. Шоссе в ранний час пусто.

Дима свернул с обочины. Ободрал руки о колючки, чертыхнулся. Ну и заросли! Однако в них все ж виднелась еле заметная глазу тропинка, ведущая вдоль забора. Значит, и прореха в бастионе найдется.

Прошел метров двести. Периодически проверял ограду на прочность – стоит крепко. Хотя кое-где заборная сетка отличалась по цвету – лазы народ проделывал регулярно. Но чинили их, похоже, оперативно. Попробовать самому расшатать? Без инструмента получится вряд ли.

И тут он приметил точно возле забора со стороны нейтральной территории не по-южному раскидистый, крючковатый дубок. Взобраться – раз плюнуть. По веткам надежным, толстым перебраться за забор. По ним же спуститься. Ну и внизу метров с полутора прыгнуть.

Операция по проникновению в стан врага прошла, если не считать пары царапин, блестяще. Дима отряхнул одежду, огляделся, прислушался. Тишина, благодать, только море вдали шумит.

И «желтый дом» (как описала его Виолетта) Полуянов нашел без труда. Располагался он – будто по заказу – на отшибе, со стороны леса.

Одноэтажное, облупленное, с виду почти заброшенное здание. Странный контраст в сравнении со свежеотремонтированным главным корпусом и яркими пятнами кафешек.

«Оборудования у него там на миллионы! Швейцарское какое-то выписывал», – помнится, хвасталась Виола.

А хотя бы на окна-стеклопакеты средств не нашлось. И даже не жалюзи стекла завешены – видны простецкие, советского вида занавески. Попробовать заглянуть?

Дима еще раз осмотрелся – территория абсолютно тиха и пуста. Только птицы распевают. Уже ступил из-за дерева на асфальтированную дорожку и вдруг обоняние уловило: где-то поблизости курят. Похоже, домик только пытается казаться заброшенным.

Что ж. Не обязательно идти напролом.

И Дима прежде решил обойти корпус по большому радиусу. Осторожно перемещаясь от дерева к дереву, обогнул «желтый дом». За окнами, кажется, никакого движения. И народу поблизости нигде никого. Лишь метрах в ста от корпуса, на лавочке, сидят-покуривают двое мужчин.

Они ему сразу не понравились. Как-то совсем не похожи на ученых, сотрудников института – крепкие, бритоголовые, хмуролицые. Зачем они здесь? Кого ждут? Или охраняют?

Полуянов продолжил свой осторожный обход.

И у двери в неприметный корпус обнаружил еще двоих. Будто копии тех, с лавочки, – тоже морды туповатые, мышцы накачаны. Гавайские рубашки оттопыриваются. Что за разработки ведет молодой ученый-океанолог в несолидном, облупленном помещении, но под столь надежной охраной?

В любом случае, подходить на глазах бугаев к «желтому дому» будет неразумно.

Полуянов начал как можно незаметнее отступать. Охранники его не увидели, и, похоже, вылазка завершалась удачно. Уже и забор со спасительным дубом показался… Но вдруг в звонкой тишине утра по нервам ударил голос:

– Стой!

Надя проснулась с четким ощущением, что ей нечем дышать, она умирает. Вдохнула глубоко, еще не разлепляя век, и сразу закашлялась. Воздуха в помещении, кажется, совсем нет. Только звук его заполняет – противный, тонкий. Да это ж ее телефон!

Девушка с трудом открыла глаза, рывком села на узкой кровати, осмотрелась. В комнате царит полумрак, шторки задернуты, дверь закрыта. Соседняя койка аккуратно застелена – Полуянов так сроду убрать постель не сможет. И она даже не примята. Значит, и не ложился. Сбежал куда-то. Может, он и телефонирует?