Марина Серова - Танго Мотылька Страница 34

– Ха…

– Ты представляешь себе, как трудно найти мужчину, который не пробовал бы перекроить меня на обычный женский лад? А после того, как мужчина называет женщину своей женой, его шовинистские наклонности возрастают в геометрической прогрессии.

– Холмс, тебе нужен не муж, тебе нужна жена.

– Теперь, когда ты это произнес вслух, я склоняюсь к той же мысли. Но какое тебе до этого дело, Хадсон?

– Я твой друг, и меня, как друга, не может не волновать твое благополучие. – Никита хитро прищурился, сдерживая улыбку.

– Кто-то несколько минут назад говорил, что он просто красивый парень в кадре, – я хмыкнула.

– Красивый парень не может быть твоим другом? Я же не требую от тебя, чтобы ты пригласила меня на свою свадьбу в этом году, я говорю о том, что тебе следует подумать о женитьбе.

– Когда-нибудь и подумаю. Чего ты ухмыляешься, Хадсон?

– Я смутил великолепного Холмса.

– Мне не нравится твоя противная ухмылка.

– Не буду больше, – Никита с трудом стер со своих губ улыбку, но серьезную мину на лице удержать ему не удалось. По квартире снова пролетел его громогласный хохот.

Я поджала губы, чтобы не рассмеяться вслед за ним. Потом решила ретироваться.

– Все, пора за дело.

Я позвонила Кире и выведала у него телефон того, кто занимался убийством Кускарева. Позвонила ему, договорилась о встрече во дворе дома Людмилы. Затем я подобрала себе наряд на сегодня. Джинсы, свитер с высоким горлом, шапка-шарф, дутая куртка и кожаные ботинки на толстой подошве. И вот я, не ваза династии Мин, готова к выходу на морозный воздух. Не вооружена и поэтому опасна вдвойне.

– Холмс? – Никита встал в дверях в любимую позу всех жен всех времен и народов. Уперев руки в бока.

– Да, Хадсон? – ответила я, скопировав его тон.

– С какой начинкой пирожки предпочитаешь? – его красивое лицо расплылось в улыбке. – И какой сорт шампанского?

– Ужин при свечах?

– Ну да, что-то в этом роде.

– Тогда сделай сюрприз, – я поцеловала его в губы, не удержалась все-таки, и выпорхнула за дверь. – Только не запихивай в пирожки кальмаров.

Сказав ему это через дверь, я рванула к лифту. Оказавшись в машине, я набрала номер Геннадия, он оказался дома, чего я и хотела от него добиться. Объяснив, что я еду и зачем это делаю, отложила трубку.

До места встречи я добралась быстро – выходной. Первым делом я окинула взглядом двор, искала старых знакомых. Обнаружили они себя быстро, просто вывернув в поле моей видимости из-за угла дома.

Я выпрыгнула из машины и помахала им рукой. Ребята меня узнали. Подошли.

– Что, нашла? – спросил Федор.

– Самого не нашла, но узнала кто и за что.

– Это немало. Приехала угощаться?

– Не совсем. По делу. Вы опознавать гада будете?

– Нуу…

– Быстрее решайте, у меня встреча с парнем, который ведет расследование.

– С ментом, что ли?

– Ага. Не могу же я сама этого героя посадить.

– Ладно, Танька, будем. И Ваську притащим, он машину запомнил.

– Вот и ладненько, сейчас все вместе и расскажем все, что знаем.

Мент оказался высоким сухопарым мужчиной неопределенного возраста, с умными печальными глазами.

– Не спится вам, Татьяна Ивановна, в выходной…

– Зло не спит, и я не сплю, – усмехнулась я. – Да и время-то к обеду уже… Вот, что я к вам имею, Владимир Леонидович.

Я вкратце рассказала историю, представила свидетелей.

Владимир Леонидович слушал внимательно, вдумчиво. По ходу задавал уточняющие вопросы.

– Я выслушал, что вы ко мне имеете, теперь скажите, что вы от меня хотите? – Он посмотрел на меня. Вместе с ним ко мне повернулись Юра и Федор.

– Справедливости. Посадите его, Владимир Леонидович. У вас руки подлиннее, объявите его в розыск, дело раскроете. Парень на скамье подсудимых, и все мы, добропорядочные граждане, спим по ночам с чувством выполненного долга. При расследовании на остальные убийства и налеты выйдете, парень надолго сядет.

– И вы мне просто так все сдадите? Готовое закрытие?

– Нет, блин, еще по морде съезжу… – вот уж не думала, что такой умный, и с такими предубеждениями! Что я, не человек, что ли? Мне не жалко, я свои денежки отработала.

– Не, а вам что не нравится? – вступился за меня Федор. – Девчонка всю вашу работу сделала, свидетелей уболтала, вам его только найти и посадить осталось.

– Вот! – я радостно показала на него руками.

Владимир Леонидович усмехнулся.

– Что ж, я к вашим услугам.

Я продиктовала ему адреса друзей Кускарева, телефоны Евгении Ильиничны, Святослава, Геннадия и Никиты. В принципе, он найдет лазейку, чтоб «закрыть» дело, не упоминая меня. Юрий и Федор при мне дали ему свои данные и адрес Василия. Владимир Леонидович все старательно записал. А потом спросил мой номер.

– Доложу о поимке, – усмехнулся он, глядя на меня. Надо сказать, кривая усмешка изменила его лицо, и он сделался даже привлекательным.

Я продиктовала свой номер.

А что? Совсем неплохо, если у меня появится еще один друг в органах.

Владимир Леонидович откланялся. Я повернулась к ребятам.

– Опять ты за рулем, – ворчливо пробормотал Федор.

– Простите, у меня еще одна беседа.

– Давай, Танька, решай все вопросы и приезжай на автобусе. Один раз выдержишь. – Он хмыкнул.

Я улыбнулась и направилась к Геннадию.

Геннадий меня выслушал не так спокойно и вдумчиво, как Владимир Леонидович. Было заметно, как играют желваки на скулах, как сжимаются и разжимаются кулаки.

– Значит, все из-за кусочка бумаги… из-за чертова куска столетней бумажки…

А ведь точно, если зрить в корень, по совету незабвенного Козьмы Пруткова, то так и получается. Все из-за чертова кусочка 140-летней бумажки.

– Вот, – Геннадий протянул мне сложенные пополам купюры. Спокойно, не жеманясь.

Я протянула руку.

– Здесь больше, чем вы мне должны, – заметила я.

– Если верить вам, то моя Люська теперь богатая невеста, – он подмигнул мне. Я улыбнулась.

– Как она?

– Лучше, пошла на поправку, – он улыбнулся, спокойно, удовлетворенно. – Врачи больше не опасаются за ее жизнь. А как Скрипач?

– Выписался, в Египет собирается.

– Пусть Люську не забывает, она уже про него спрашивала.

Я усмехнулась.

– Думаю, эти двое будут еще долго дружить.

– А знаете что? – Геннадий посмотрел на меня. – Приходите к нам, когда Люсю выпишут. Она будет рада с вами познакомиться.

– Хорошо. Тем более что у меня есть еще дела в вашей местности.

Распрощавшись в Геннадием, я вернулась в родные пенаты, где меня ждал таинственный ужин с моей личной миссис Хадсон, представленной в моей жизни прекрасным мужчиной со смеющимися шоколадными глазами. И великолепным телом. И очень ласковыми руками. И… но об этом воспитанные женщины не распространяются.

Я мечтательно вздохнула и повернулась к своему подъезду. Что за сюрприз ожидает меня дома?

По дороге я позвонила по телефону, что дал мне Святослав. Делу время – потехе час.

Оказалось, что он заходил к тете Жене, и та его уже просветила.

– И что дальше? – спросил он грустным усталым голосом.

– С вами свяжется Владимир Леонидович или кто-нибудь еще. Его найдут и посадят. Большего я не могу.

– Спасибо.

– До свидания.

Я вышла из лифта и попала прямиком в объятья Никиты.

– Привет, Холмс! Дело закрыто?

– Никогда. Больше. Так. Не. Делай, – сердито выдохнула я, когда первый шок прошел.

Никита насупился.

– Я могла тебе руку сломать. Или ногу, – пояснила я.

– Ты голодная и потому злая?

– Нет, я просто сердита на то, что ты схватил меня без предупреждения. Никита, побочный эффект моей работы заключается в том, что меня нельзя пугать из-за двери, или выхватывать из лифта, или еще что-нибудь в этом роде. Потому что в целях самозащиты я могу убить нерадивого шутника, – воспитательным тоном выдала я.

– Понял. Не пугать. Не хватать. Предупреждать. – Он улыбнулся. – Буря миновала?

– Да.

– Хорошо. У тебя больше никаких дел нет? Вообще-то ужинать еще рано. Да и не все готово.

– То есть ты мне предлагаешь еще погулять? – У меня отпала челюсть. – Но у меня нет больше дел на сегодня.

– Ладно, можешь сходить в магазин за свечами, их у тебя нет.

– Ладно, Хадсон велит, Холмс делает. Магазин я осилю. Больше ничего не надо?

Никита задумался на мгновение. Потом покачал головой и закрыл дверь у меня перед носом.

Мою дверь, перед моим носом. С тяжким вздохом я развернулась и зашла в лифт.

Через час я снова поднималась в лифте. Надо сказать, что свечи пришлось поискать, мне ведь захотелось красивые, а еще лучше ароматические. Поэтому я обошла четыре ближайших магазина. Еще я, не удержавшись, купила банку своего любимого кофе, он редко попадается мне на глаза, а мой уже кончается. Еще я позволила себе вольность в виде огромной плитки шоколада, а потом вспомнила, что я не одна, и взяла вторую. Если Никита не ест шоколад, мне больше достанется.