Юлия Шилова - Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души Страница 34

— Вот и хорошо.

— Да что же хорошего-то?

— А то, что я простудой черт знает сколько времени не болею.

Встав с земли, я слегка отряхнулась и пошла к машине.

— Я тебя в машине подожду. Только давай быстрее, ладно?

— Что ты меня все торопишь? Я же не робот, а пожилой человек. Лучше бы мою лопату взяла да подсобила, — не на шутку разозлился изрядно уставший дед. — Привыкла в своем банке деньги считать…

— Дед, я с лопатой не дружу. Физический труд меня никогда не привлекал, только интеллектуальный. Ты человек деревенский, как-никак на земле вырос, вот тебя и должно тянуть к земле. Тебе на огороде не привыкать работать.

— На огороде не привыкать, а на кладбище нет.

— Давай, я жду.

Я подошла к машине и сразу обратила внимание, что у нее спущено заднее колесо.

— Вот черт! Надо же, а резина совсем новая.

Признаться честно, я еще никогда не меняла колеса, но теоретически знала, как это делается. В багажнике имелись не только запаска, но и домкрат. Достав все необходимое из багажника, я почесала затылок и решила, что у меня есть время потренироваться. Сев на корточки, я взяла домкрат и стала соображать, как им орудовать.

«Если знаю, как это делается, значит, смогу это сделать», — подумала я. Вдруг за спиной заскрипели тормоза. Я обернулась и увидела, что рядом остановилась видавшая виды японская легковушка. Стараясь сохранить самообладание, я стала снимать колесо, не обращая внимание на дрожь в руках. Из машины лихо выскочили два коротко стриженных молодца и кинулись ко мне. Я сразу почуяла недоброе, но не поднимала головы, изо всех сил демонстрируя, что я занята делом.

— Здорово, красавица! — ехидно поздоровался один и бесцеремонно сел рядом на корточки.

— Здравствуйте, — вежливо ответила я и, сняв спущенное колесо, положила его на землю.

— Тебе помочь?

— Спасибо, я сама.

— Смотри, не женское это дело.

— Я не разделяю дела на женские и мужские, привыкла все делать сама.

— У тебя что, мужика, что ли, нет? — словно лошадь заржал незнакомец и дружелюбно хлопнул меня по плечу могучей пятерней.

— У меня его слишком долго не было.

— А щас?

— Сейчас вроде бы появился. Я еще сама пока точно не знаю.

— Это как? — Незнакомец округлил глаза и подозрительно посмотрел на меня.

Я достала запаску и принялась ставить ее на место.

— А кто вас, мужиков, разберет? Сегодня есть, завтра нет…

— Тебе, подруга, в натуре, какие-то мужики непутевые доставались, наверное…

— Может быть. Путевые пока не встречались.

— Ну, ты, подруга, даешь. Витюха, ты слышишь, чо она говорит. Витюха, она, по-моему, к мужикам хреново относится. Как этих баб-то называют, которые мужчин на дух не переносят? Феминистками. Точно, феминистками… — Парень вновь хлопнул меня по плечу и язвительно спросил: — Ты случайно не феминистка?

— Пока нет.

— А что, скоро будешь?

— Не знаю. Может, и буду. Я никогда ничего не планирую.

Другой парень оказался более суровый, чем первый, и менее разговорчивый. Не говоря ни слова, он взял меня за шкирку и заставил оторваться от домкрата и встать. Я так растерялась, что даже не успела испугаться. Встав, я резко сбросила чужие руки.

— Вы что?

— А ты чо? — процедил сквозь зубы молчаливый.

— Я тут себе спокойно сижу, колесо меняю, а вы мне мешаете…

— А чо это ты на кладбище колесо ставишь? — Молчаливый Витюха так недобро прищурился, что у меня по телу пробежал колючий холодок.

— А какая разница, где колесо ставить? Где оно спустилось, там я его и ставлю.

— А какого лешего оно у тебя на кладбище спустилось?

— Не знаю. Спустилось, и все. Я-то тут при чем? Оно могло в любом месте спуститься. Это от меня не зависит.

Парня по имени Витюха, видимо, мои слова сильно разозлили и он опять хорошенько меня тряхнул.

— Ты, овца, чо из себя корчишь? Ты чо, вопроса не поняла? Ты чо на кладбище делала?

— Я на кладбище ничего не делала, — растерялась я еще больше. — Я просто мимо проезжала, и у меня колесо спустило. Вы же меня не среди могил увидели, а у входа на кладбище. И вообще, вы кто такие? И на каком основании так со мной разговариваете?!

«Самый лучший метод защиты — это нападение», — отметила я про себя и постаралась побороть страх.

— А ты кто такая?

— У меня здесь дача. Я сюда часто приезжаю, а лично вас я тут вижу в первый раз.

— У нас тут тоже… дача.

— А это не вы случайно у бабки Матрены остановились?

— Мы.

— Понятно. Я не говорю, что мне приятно с вами познакомиться, но теперь будем знакомы.

— Витюха, а девка-то борзая, — произнес тот, который был наглее. — Ушлая девка-то. Наверное, ее жизни никто не учил. Может, поучим?

— Это вас никто не учил, как со старшими разговаривать. Просто кошмар, какая молодежь пошла невоспитанная.

— Это ты-то старшая, что ли?

— Старшая, а что, непохожа?

— Не придуривайся, малолетка хренова.

Я задохнулась от гнева. Еще никто и никогда не называл меня малолеткой, тем более сейчас, когда от моей бурной молодости остались одни ностальгические воспоминания.

— Это я-то малолетка?

— Ты!

— Я?

— Ты! Витюха, глянь, а она на артистку похожа.

— Какую еще артистку?

— Да щас самую популярную. Помнишь? Я ее фамилию забыл.

— Я не помню, когда в последний раз телек смотрел.

— Да ты должен ее знать. Она часто играет.

— Я же тебе говорю, что телик вообще не смотрю.

— Есть у нее что-то от той артистки. По этой артистке мой батя сохнет. Накупил фильмов с ее участием и от телевизора не отходит. Матушка ему объясняет, что артистки — те же самые проститутки, а он и слушать не хочет. Бутылку купит и к телику. Только та покрасивее и поярче. Эта захезанная какая-то, словно из подвала вылезла. — Парень усмехнулся и обратился ко мне: — Подруга, тебе кто-нибудь говорил, что ты на артистку похожа?

— Нет.

— Это значит, я первый?

— Первый.

— Тогда танцуй от счастья. Я тебя, лахудру, с такой телкой сравниваю — это ж какая честь! Видишь, какой я ни есть, а комплименты женщинам делать умею.

— Хорошенькие комплименты, — раскраснелась я от злости. — Кто дал тебе право называть меня лахудрой? Что, думаешь, одинокую женщину встретил на кладбище и можешь ее оскорблять? Решил, что за меня заступиться некому?

— Мне никто никаких прав никогда не давал. Они у меня и так всегда были, — процедил сквозь зубы разозленный парень и посмотрел на меня так, как смотрят на заклятого врага.

Справедливо рассудив, что наш спор может продолжаться целую вечность, я приняла решение как можно быстрее закрутить колесо и унести подальше ноги. Показав, что разговор окончен, я села на корточки и с демонстративной яростью принялась крутить это злосчастное колесо. Моя наглость не осталась незамеченной. Молчаливый парень по имени Витюха схватил меня за шкирку и поставил на ноги.

— Ты чо отворачиваешься, когда с тобой люди разговаривают? Я чо, по-твоему, перед тобой стоять должен, а ты передо мной сидеть?

— У меня времени в обрез. Я все сказала и попрошу меня не трогать своими руками.

— А мне плевать, что у тебя времени в обрез. Мне вообще на все на свете плевать.

— Господи, сколько же в тебе дерьма, — ядовито заметила я и хотела было опять заняться колесом, но Витюха буквально рассвирепел.

— Тебя, подруга, точно никто никогда не наказывал? Видно, придется мне щас это сделать. Я тебе покажу, где раки зимуют.

— Да что вам от меня надо?

— Говори, какого хрена ты на заброшенном кладбище делаешь?

— Мимо проезжала.

— Мимо проезжала?

— Мимо.

— Да только тут мимо никак не проедешь. Сюда обязательно свернуть надо.

— Вот я и свернула, чтобы колесо поменять. Не буду же я посреди дороги его менять, людям мешать.

— Каким людям? Ты прекрасно знаешь, что здесь никаких людей днем с огнем не сыщешь.

— На кладбище мне как-то спокойнее…

— И кладбища, значит, не боишься?

— А почему я должна бояться?

— И могил не боишься?

— Нет. В городе, где я родилась, кладбище недалеко от моего дома было. Мы на кладбище с одноклассниками часто ходили гулять, могилы рассматривали. Так что у меня вообще по этому поводу страха никогда не было. А мои родители прямо на кладбище огород устроили! Вернее, прямо у самого кладбища. И не мы одни так делали, а многие. Говорят, что земля богатая и картошка хорошо растет. Подойдешь к какой-нибудь могилке, табличку посмотришь. А на ней такой-то такой-то, такого года рождения. Я больше всего фотографии любила рассматривать. Людей, которых больше нет… Это сейчас мне как-то не по себе от погостов, а тогда ничего, нормально было. Кладбище, засаженное картошкой…

— Витюха, чо она какую-то пургу гонит? — перебил меня самый говорливый.