Рут Ренделл - Озеро тьмы Страница 35

Франческа не видела особого смысла об этом говорить, поскольку все равно не собиралась переезжать. Она жалела, что у нее не хватает смелости спросить Мартина, что произошло с этим договором, контрактом или как он там называется. Может, хранится в банке… Ненадолго, подумала она, ненадолго. Тим со всем этим разберется, а она свое дело сделала — почти.

В машине Франческа взяла Мартина за руку, положила себе на колено и сказала:

— Давай, не пойдем никуда ужинать, а проведем тихий вечер в нашем доме.

Глава 18

Большую часть времени в доме никого не было, но мужчина приходил туда чаще, чем женщина. Финн подумал, что это неправильно, что обычно бывает наоборот. Он никогда не видел их вдвоем, хотя провел на Фортис-Гринлейн уже пять вечеров, каждый раз останавливая машину на новом месте. Женщину он видел дважды, а мужчину — трижды, а один раз видел мужчину с другой женщиной. Это его не беспокоило; не думал он и об отношениях между этими людьми или с Мартином Урбаном. Эмоции, страсть, ревность, похоть и даже ненависть — все это было за пределами его понимания. Они вызывали в нем скуку. Финн предпочитал магию. Теперь ему очень хотелось бы воспользоваться практической магией, чтобы выманить жертву из дома и заманить в приготовленную ловушку.

Однако он лишился этой силы еще до смерти Куини. Сидя в фургоне и наблюдая за улицей, Финн вспоминал, как в «Джек Строс» сосредоточился на том репортере и заставил его закурить сигарету. Заставил ли? Подобное сомнение — враг веры, а вера способна сдвинуть горы.

«Выходи из дома», — мысленно произнес Финн, обращаясь к темным окнам, запертой парадной двери, прочной штукатурке. Он повторял эту фразу снова и снова, словно мантры во время медитации. Он не знал — и никак не мог узнать, — есть кто-нибудь в доме или нет. Свет мог гореть в задней комнате первого этажа или на кухне. Финн сидел тут с пяти часов, приехав еще засветло, но не заметил в доме никаких признаков жизни, даже проблеска света.

Вечер был очень холодным, и серебристый иней поблескивал на верхушках заборов и поперечинах ворот, на ветках и листьях лавра, на косых задних стеклах припаркованных автомобилей. В ядовито-желтом свете фонарей в некоторых палисадниках виднелись ранние весенние цветы, бледные или вовсе белые, а также бесцветные почки и бутоны. Финн не знал их названий. Мороз был недостаточно сильным, чтобы выбелить траву. В фургоне было холодно. Финн в желтом пуловере, серой шерстяной шапке и кожаной куртке сидел и читал «Исповедь» Кроули. На Лорд-Артур-роуд он оставил возмущенных Лену и миссис Гогарти, потому что мистер Бёрд предложил вызвать дух мага Абрахама Вормсского[53], для чего требовалось прибегнуть к изощренным методам. Другими словами, нужно было принести в жертву голубя, эманация из крови которого станет материалом для тела мага. Голубей в городе больше, чем мух на Брекнок-роуд, сказал мистер Бёрд. Лена и миссис Гогарти содрогнулись, разволновались и прогнали его. Финну хотелось вернуться к ним и к невинным удовольствиям спиритической планшетки, к которой они обратились, напуганные изощренными методами мистера Бёрда.

В доме номер 54 по Фортис-Грин-лейн зажегся свет, не очень яркий, от шестидесятиваттной лампочки в холле. Свет пробивался через узкое окно справа от двери и через маленькое стекло в форме ромба на самой двери. Было десять часов. Финн не думал, что сегодня что-то должно произойти. Возможно, все снова придется отложить. Тот факт, что он взял деньги Мартина Урбана и до сих пор ничего не сделал, немного его угнетал. Сидеть тут было пустой тратой времени, и Финн поехал на Масуэлл-Хилл в паб «Зеленый человек» и выпил две бутылки ананасового сока «Бритвик».

Сидя в одиночестве за столиком, он сосредоточился на толстом мужчине в клетчатой спортивной куртке, заставляя его встать и пойти в туалет. Минут через пять толстый мужчина поднялся и вышел, однако сидевший рядом с ним другой мужчина, потоньше, ушел за секунду до него. Финн не знал, что и думать. На улице его охватило предчувствие, такое сильное, что он едва не ослеп. Похожее на головную боль.

Это произойдет сегодня. Если он воспользуется шансом и вернется на Фортис-Грин-лейн, все будет хорошо. Мысленным взором, словно на экране, он увидел дом со светом, пробивающимся рядом с дверью и сквозь дверь, с палисадником, в котором чередовались земля и цемент. Финн вглядывался в это видение и приказывал врагу Мартина Урбана появиться. Все получилось, и он увидел пару удивленных и испуганных глаз. Финн сел в фургон и поехал назад на Фортис-Грин-лейн так быстро, как только мог.

Наблюдать и ждать не было нужды. Как и в его видении, враг Мартина Урбана был в палисаднике, открывал белые железные ворота. Вот только их взгляды не встретились.

Финн даже не глушил двигатель. Он смотрел, как фигура в шубе закрывает ворота и тут же сворачивает налево, в боковую улицу. Интересно, зачем в субботу вечером в такой поздний час выходить на улицу в одиночку? Финн по себе знал, что это до добра не доведет. Сам он мог выйти, чтобы пообщаться с духами тьмы, но другие не обладали подобной мудростью. Скорее, они навещали приятеля-полуночника, который не возражает против поздних гостей.

Он дал своей жертве две минуты форы, затем поехал следом. Врага Мартина Урбана нигде не было видно. Улица оказалась пустынной. Впереди под небом цвета индиго серел Колдфолл-Вуд. Финн повернул направо и поехал вдоль края парка, а затем увидел впереди фигуру в шубе, которая проходила под фонарем, отбрасывая тонкую черную тень. Никакого движения тут не было — везде стояли припаркованные машины, но проехала всего одна, спортивный автомобиль, обогнавший его и удалившийся в сторону Финчли.

Финн отстал и даже ненадолго остановился. Потом снова поехал, довольно медленно, но вскоре поравнялся со знаком, указывающим на близость Норт-Серкулар-роуд. Дома закончились. Вскоре исчезли и припаркованные машины. По обе стороны дороги тянулись пустыри. Не лес, или вересковая пустошь, или что-то еще, что отдаленно напоминало бы сельскую местность — если не считать травы. Это было обширное пространство с грудами мусора, разобранными автомобилями, ржавым железом, штабелями бревен, похожими на обрушившиеся хижины, и разросшимися остатками брошенных садов. Все это запустение было ярко — и непонятно зачем — освещено фонарями на высоких столбах, которые словно окутывали небо мерцающим коричневатым туманом и придавали земле вид полного запустения.

Поблизости не было видно никакого жилья. Финн знал, что так выглядят все новые выезды на автострады или шоссе, а местность кажется жутким ночным кошмаром потому, что здесь лишь недавно закончились строительные работы. Но, понимая это, он все равно не мог избавиться от ощущения, что попал в какой-то иной, сверхъестественный, мир, в котором все привычное было отброшено, заменено оккультным. В этом мире он был один, если не считать раскачивающуюся тень далеко впереди. И еще он чувствовал, что, возможно, стал невидимым, сам того не сознавая, раскрыл тайну, за которой охотились маги с начала времен.

По телу Финна пробежала дрожь — от наполнившей его силы. Чистое коричневатое небо словно затянуло сверкающей золотой сеткой. Тишину нарушало лишь далекое гудение. Финн плавно прибавил скорость. Слева, перед движущейся фигурой, тротуар заканчивался. Скоро будет пересечение с широкой дугой дороги, сверкающей в ночи белым и золотистым светом.

Голова над меховым воротником повернулась вправо, влево и снова вправо. Черная тень скользнула на дорогу. Финн ехал на второй передаче. Он с силой вдавил ногу в педаль газа, одним движением переключился на четвертую скорость и помчался на движущийся меховой столбик. Теперь наконец он увидел глаза — круглые, блестящие, наполненные страхом. Пришлось немного повернуть руль, чтобы не промахнуться. Душераздирающий крик прорезал чистый, пронизанный светом воздух, вверх взметнулись руки в тщетной попытке защититься, а затем, когда показалось, что внезапно ставшая огромной, похожая на какое-то животное фигура распластается на ветровом стекле, Финн почувствовал, как колеса фургона давят кости и плоть.

Он включил заднюю скорость и еще раз проехал по раздавленному телу, а затем еще, на первой передаче. Крови было много, темной и бесцветной, как у Энн Блейк; ее брызги были хорошо видны на белой дороге. Финн развернулся и поехал назад той же дорогой. Шины оставили на крови отпечатки длиной примерно ярд или два. Нужно вымыть колеса, когда он будет менять номерные знаки перед возвращением к Лене, подумал Финн.

Глава 19

Никаких признаков зелени в парке еще не было, но ветви буков стали ярко-коричневым, а стволы засеребрились. Мириады нежных отростков — ветками назвать их было еще нельзя — тянулись к перламутровому небу. Мартин невольно вспоминал Тима. У него появилось ощущение, абсурдное и непрошеное, что нужно оставить машину здесь, на ведущей к Хайгейт-Вуд извилистой улице, и углубиться в лесопарк, чтобы найти место, где они встретились. Угасающий день — не слишком отличавшийся от только что родившегося — напоминал ему о радости от той встречи и других странных чувствах, которые он не испытывал ни к кому, даже к Франческе, ни прежде, ни потом.