Анна Данилова - Бронзовое облако Страница 35

– Ты не должен был сочинять эту байку про кинооператора, про львов… Тогда и мне не пришлось бы обманывать Машку. Рано или поздно они бы увидели «наши» фильмы, а там титры…

– Но это не моя идея, это легенда, и ты прекрасно это знаешь…

– Машка вообще считает, что мы занимаемся контрабандой алмазов… Думаю, если она каким-то образом узнала, что мы бываем и в Боготе, то подумает, будто бы мы связаны еще и с наркомафией.

– А ты хотел бы, чтобы наши жены знали, что мы помогаем американцам размещать в пустынях военные базы? Что я, высококлассный инженер, занимаюсь монтажом подземной вентиляции, а ты – мой помощник? Что мы работаем и на наших, и на американцев, что мы снимаем скрытой камерой пленных миротворцев, которых расстреливают на наших глазах, а потом подбрасываем эти видеоматериалы…

– Да тише ты! – не выдержал Сергей. – Разорался…

– Не моя вина, что я не мог ничего рассказать Женьке… И я действительно чуть не умер в госпитале, сам знаешь, моя палата находилась в заднем крыле, ко мне могли приходить лишь две медсестры и врач… Вообще удивительно, что я остался в живых.

– Ты лучше расскажи, что произошло там. – Сергей остановился, чтобы перевести дух, и кивнул в сторону скрывшейся за верхушками елей усадьбы. – Это не ты перестрелял всю эту компашку?

– Нет. Когда раздались выстрелы, я сидел в машине с бутылкой виски и просто-напросто напивался. Так случилось, что накануне этого чертового бала, который устраивала Лариса, ведь это ее идея, это ведь она хотела устроить ту презентацию и пригласить туда своих друзей, это я так считал, что они ее друзья, пока она не представила мне их… Вот, говорит, Бим, а это Ирина… Это эксперт… и так далее. Так вот, накануне этого бала я остался у нее, понимаешь? Я провел у нее ночь. Она так просила об этом, говорила, что она нервничает, что сильно переживает, что оставила в романе имена и фамилии – подлинные, что так нельзя было, потому что рано или поздно ей кто-нибудь да предъявит счет… Мы с ней надрались тогда, выпили три бутылки водки, еще коньяк, шампанское… Я сам отнес ее в кровать. И тогда она тоже заговорила об алмазах, что это Женька написала в своем дневнике про алмазы, что Лариса здесь ни при чем и что теперь, когда вышла книга, мной могут заинтересоваться, что она подставила и меня, и тебя, что она боится и еще очень раскаивается, что книга вышла обвинительная, что я на самом деле не такой монстр, каким меня там представили… Она сказала, что все были уверены в том, что я погиб. Еще сказала такую фразу: Женька сначала тосковала по мне, просто сходила с ума, даже впала в депрессию, а потом настроение ее резко изменилось и она стала меня ненавидеть… И еще добавила, что эту книгу она ни за что бы не написала без Женьки, что это она сама хотела, чтобы книга вышла… Не думаю, что это правда, скорее всего, это просто пьяные женские сопли, но все равно мне было больно… Еще она сказала, что у Женьки был любовник… А потом у нее случилась истерика, она рыдала в подушку и говорила, что она сволочь… Только я так и не понял, кого она имеет в виду: себя или Женьку. Вот такая ночь. И ведь ничего не было, но у меня почему-то осталось такое чувство, будто бы я изменил Женьке, будто бы предал ее, испачкался, причастился к чему-то дурному…

– Герман, я тебя не узнаю… Зачем тебе было напиваться с этой Ларисой?

– Не знаю. От тоски, наверное.

– А бал этот устроили зачем?

– Говорю же, Лариса настояла на этой презентации. А я не мог отказать, ведь она же написала книгу о моей жене!

– Да там одно вранье! И вообще, мы отвлеклись. Ты сказал, что, когда раздались выстрелы, ты сидел в своей машине и пил… Значит, среди тех машин, что мы осматривали, одна – твоя…

– Нет-нет, это не моя машина, это Ларисина… Я сидел в ее машине и пил. Слушал музыку и пил. А потом услышал выстрелы. Я побежал в дом через центральный вход. Поднялся по лестнице и увидел ее… Ларису… Она, уже мертвая, лежала на ступенях… Я был потрясен, меня затошнило от страха… Потом вбежал в залу… там лежали… остальные… Снизу раздался еще один выстрел, я бросился вниз, но не успел – женщина, которая накрывала на стол, вроде кухарки или официантки, тоже была убита, затем где-то во дворе или гараже стреляли… Я даже не успел посчитать выстрелы, был сильно пьян, напуган. Помню, что поднялся наверх… И все. Больше ничего не помню. Думаю, что мне стало плохо. Я просто отключился. Все произошло слишком быстро, неожиданно…

– Почему тот, кто стрелял, не убил тебя? – В тоне Сергея сквозило недоверие или даже ирония.

– Понятия не имею. Стой… Ты думаешь, это… она? Она жива и действовала через Ларису? Собирала этих людей через нее?

– Не знаю… Но у нее был настоящий мотив…

Они остановились и некоторое время смотрели друг на друга.

– Ты думаешь, Женька устроила все это, чтобы сначала спровоцировать меня?.. Но когда поняла, что я не собираюсь, как граф Монте-Кристо, мстить за нее, решила действовать сама… Хотя нет, она не провоцировала меня, иначе она бы придумала, чтобы у меня каким-то образом под рукой оказался пистолет… Или яд. Может, это и так… Иначе Лариса бы тогда не напилась и не вела бы себя так со мной… Она словно сожалела обо всем, что случилось, даже о написанной книге. Но только вот не предупредила, не нашла в себе силы предать Женьку.

– Получается, что Женька устроила этот бал с целью собрать всех своих обидчиков и убить их, отомстить за тот обман и зло, что они причинили ей? И чтобы ты непременно присутствовал при этой бойне…

– Не только присутствовал, но и явился главным подозреваемым… Ведь даже ты, мой друг, подозреваешь меня в убийстве.

– Допустим. Но куда же тогда делась она сама? Кругом был снег, я едва пробрался к усадьбе…

– Но все же дошел… Вот и она смогла, да только шла в другую сторону, к трассе. Вы разминулись.

– А как же тот человек, что прошел сейчас впереди нас? Мы решили, что это раненая Васильева… А что, если это и была как раз твоя Женька, которая все это время, что мы находились в усадьбе, пряталась где-то рядом? Не забывай, что исчез труп Васильевой… Кроме того, если допустить, что это именно Женя убила всех гостей, которых, собственно, сама и пригласила, то почему мертва Лариса? Зачем же ей было убивать свою помощницу, единственного преданного и посвященного во все ее тайны человека?

– Она могла убить ее как свидетельницу.

– Но она не могла знать, что ты отключишься! Значит, ты тоже мог быть свидетелем… В сущности, ты до сих пор таковым и являлся… Но тебя же она не убила.

Герман чуть не взвыл:

– Женьку-то я бы никогда не выдал. И она знает об этом! Поэтому какой смысл меня-то убивать? К тому же я ее муж… Ни ты, ни я – мы не знаем, какие чувства она испытывала ко мне в тот момент, когда стреляла… И вообще-то все это бред! Женька не такая.

– А ты ее хорошо знаешь?

– Она нормальная девчонка. И не злая. Доверчивая, это так. Поэтому и поплатилась, позволила себя обмануть… Она сама во всем виновата. Ей нельзя было так раскисать. Сергей, скажи мне, разве мы могли когда-нибудь подумать, что будем вот так говорить о моей жене? Что будем подозревать ее в убийстве семи человек?! Как так могло случиться?

– У нас служба такая, – угрюмо отозвался Сергей. – И у меня с Машкой, я чувствую, скоро начнутся проблемы. Но когда-нибудь это должно было случиться. Слишком подолгу нас не бывало дома, слишком экзотическую профессию нам с тобой выбрали, чтобы в конечном счете никто не поинтересовался результатами нашей операторской работы… И что мы скажем, когда Маша узнает, что все те фильмы, что я показывал ей, не имеют никакого отношения ни к тебе, ни тем более ко мне? Это у тебя еще есть кое-какой материал, ведь ты же действительно когда-то снимал львов, был даже знаком с Джеймсом Нудвортом и у тебя сохранилась рабочая пленка, где вы засняты вдвоем, и фотографии… А я? Твой ассистент, по сути – никто… Конечно, они же не дуры какие, чтобы не поинтересоваться – откуда у нас могли появиться такие деньги? Нам надо было все им рассказать, чтобы не получилось того, что получилось. Если бы твоя Женька знала, чем ты на самом деле занимаешься и что твоя работа связана с государственной службой, что ты, по сути, не принадлежишь себе, она была бы спокойнее. Она бы верила тебе, а твои долгие командировки выносила бы с другим чувством, поверь мне. То же самое относится и к Машке. А если бы еще мы их и познакомили в свое время, то наше отсутствие они бы переносили много легче, им было бы что сказать друг другу, чтобы поддержать… Мы изначально выбрали неправильную политику в отношении своих жен. Мало ли что нам говорили там… – Сергей поднял указательный палец кверху. – Мы должны были предвидеть такой финал…

– Предвидеть?! – воскликнул Герман возмущенно. – Ты говоришь, что я мог предвидеть, что однажды подхвачу смертельный вирус и исчезну даже из твоего поля зрения на долгие месяцы, что меня все сочтут мертвым и что моя жена, не выдержав разлуки, впадет в глубочайшую депрессию и позволит обмануть себя, ограбить, унизить, а потом и вовсе свихнется, устроит этот спектакль для душевнобольных в духе Хичкока или Агаты Кристи, соберет всех своих врагов, чтобы расправиться с ними? И все это для того, чтобы продемонстрировать мне, на что она способна? Чтобы одной местью, кровавой местью в отношении своих главных обидчиков, отомстить теперь уже и мне – за то, что я не смог предупредить ее о своей болезни, о своей невозможности вернуться вовремя домой?..