Марина Серова - Карма темных ночей (сборник) Страница 35

Глава 3

Съемочный павильон неожиданно оказался большим, рабочие сновали внутри с сосредоточенными выражениями на лицах и выглядели, пожалуй, поважней самих актеров, которых, как оказалось, было не так уж и много. Остроликий встретил меня как старую знакомую, едва я появилась на пороге, как он направился ко мне, широко, даже как-то нарочито радушно раскинув свои коротенькие пухлые ручки для объятий.

– Здравствуйте, – мой ответ на его гостеприимный жест был предельно официальным.

– Добрый день, – Всеволод сомкнул свои широкие объятия, и лицо его приняло обиженное выражение. – Ох, а как же мне вас представить? – Он растерянно обернулся на снующих за его спиной членов съемочной группы.

– А у вас фильм о чем? – По выражению лица режиссера я поняла, что мой вопрос застал его врасплох.

– Сюжет я не разглашаю, конкуренты готовы на все, лишь бы узнать хоть что-то о моей новой гениальной задумке, – абсолютно серьезно произнес Остроликий и скрестил руки на груди, словно занимал оборону.

– Да я и не претендую, но что за эпизоды будут сниматься здесь в Тарасове в течение ближайшей недели, узнать можно? – Конечно, самоуверенность, даже скорее самовлюбленность, прозвучавшая в голосе режиссера, казалась смешной, но я слишком хорошо умела владеть собой, чтобы обнаружить свои истинные мысли и настроения. – Поверьте, я интересуюсь не из праздного любопытства, все мои действия лишь в интересах нашего сотрудничества, – терпеливо дополнила я свой вопрос.

– Здесь, – Остроликий неопределенно кивнул на крепостную стену из плотно сбитых добротных бревен, что возводили чуть в отдалении рабочие, – будет батальная сцена, точнее, несколько, ведь в старину иного развлечения для настоящих мужчин не было. – Произнося это, он горделиво расправил плечи, давая понять, что разделяет подобное увлечение, хотя в этот момент похож был не на воина, а скорее на воробья, нахохлившегося на ветру поздней осенью. Тем временем он продолжил: – Герою – нашему современнику – все время снится Средневековье, битва на мечах, все очень красиво, и… э… кроваво, для придания большей достоверности, – тщательно подбирая слова, точно боялся проболтаться, закончил режиссер.

– Мечи – это отличный повод, представьте меня, как консультанта по средневековым битвам, – предложила я как нечто само собой разумеющееся.

– Идея неплоха, тем более что у нас только каскадеры, а батальные сцены я планировал отыграть так, как их рисует мое воображение, хотя хороший совет специалиста не помешал бы… – Он мельком окинул меня сочувственным взглядом. – Но моя команда быстро догадается, что ваша должность липовая, в этом деле необходимы знания.

– А что конкретно надо делать? – решила уточнить я.

– Обычно консультант дает уроки актерам, а в нашей стране специалистов в этой области немного, да и никто особо не тратится на такого человека. – Он понизил голос до шепота, словно готовился открыть страшную тайну. – Зритель неискушен, ему главное масштабность, яркость, кровожадность, если хотите, а уж знать, как точно держал руку с мечом воин более четырехсот лет назад, это, увы, не обязательно. Да и не в этом дело, если я представлю вас как специалиста битвы на мечах, мои, – он обвел взглядом съемочную площадку, – потребуют от вас мастер-класс… А вы же простой современный, – он сделал акцент на этом слове, – телохранитель, у вас, извиняюсь, вся надежда на пистолет да на силу… – Он осекся, – хотя в вашем случае, ну, я имею в виду, что вы не мужчина, пожалуй, остается только огнестрельное оружие, – наконец, подытожил он свою речь.

Вместо ответа я вдруг сделала выпад в сторону, потом сгруппировалась, выполнила сальто назад и приземлилась как раз рядом со столиком, где в беспорядке лежали всевозможные виды колюще-режущего оружия. Оценив быстро ассортимент, я выхватила тот, что, по моему представлению, наиболее точно отображал внешний вид меча того периода, о котором обмолвился режиссер.

– Битва на мечах эпохи позднего Средневековья – времени, когда межгосударственные войны достигли своего апогея, была самым зрелищным видом сухопутного сражения, – в памяти всплывали строки из курса истории, прослушанного мною во времена учебы в Ворошиловке. – Уровень кузнечного мастерства велик, происходит развитие металлургических отраслей, разнообразие мечей колоссально. Вот, например, этот, – выхватила я крайний меч со стола и, чтобы продемонстрировать его боевой потенциал, встала на табуретку, – лезвие меча длинное, как раз такое, чтобы было удобно вести нападение или обороняться, сидя на коне. – Я произвела несколько взмахов вокруг своего тела. – Или эспадон, – спрыгнув с имитатора коня, вытянула я следующий образец, который, надо отдать должное специалисту по съемочному реквизиту, достоверно был выполнен: большой тяжелый боевой меч, только лезвие было затупленным, во избежание несчастных случаев. – Этот меч держали двумя руками, так как иначе его просто не оторвать от земли, целиться необходимо точно, чтобы не расходовать силы понапрасну и нанести единственный разящий, смертельный удар. – Наверное, на этом можно было завершить демонстрацию. Хотя среди кучи бутафорского оружия на столе взор мой заприметил еще несколько замечательных экземпляров коротких клинков и мечей с волнообразными лезвиями для нанесения более опасных ран… Но, думаю, на собравшуюся вокруг меня компанию удивленных киношников представление и так произвело неизгладимое впечатление.

– Браво! – наконец смог выдавить Остроликий, когда я закончила свою короткую презентацию. – Господа, прошу любить и жаловать, Евгения – наш консультант по технике ведения средневековой битвы на мечах, – представил он меня так, словно я удачно дебютировала на сцене какого-нибудь театра.

Медленно, по мере того, как люди на площадке переваривали информацию, по большому павильону стали раздаваться гулкие, сначала неуверенные, но стремительно набирающие силу хлопки, переросшие в небольшую овацию.

– Мы – киношники – народ эмоциональный, – с благосклонной улыбкой на губах пояснил режиссер, подошел ко мне и, неожиданно встав на цыпочки, чмокнул в щеку. – Добро пожаловать в семью, – незаметно подмигнув мне, радушно воскликнул он и вдруг несколько раз коротко и как-то резко хлопнул в ладоши. – Все, по местам, съемки шестого эпизода через десять минут! – скомандовал он, и лицо его так стремительно сменило выражение расслабленности и стало серьезным, что даже я удивилась. Однако, оглядев остальных собравшихся, поняла, что такая смена в настроении режиссера была, похоже, привычной. Все заметались по павильону с сосредоточенными выражениями на лицах, каждый с необыкновенным усердием принялся налаживать работу в своем секторе, так, словно и не отвлекался ни на секунду.

«Вероятно, этот Остроликий профессионал в своей области, раз умеет подчинить такое количество людей», – отдала я должное Всеволоду мысленно и осмотрелась, подбирая место, где мне будет легче всего занять наблюдательный пост.

Следить за съемками фильма мне раньше никогда не приходилось. Пользуясь тем, что Остроликий представил меня, я спокойно организовала себе место рядом с его креслом, на правах консультанта и советника, чтобы быть поближе к мэтру, так сказать.

Первой, кого я отметила, была молодая девушка с озорным выражением на лице, которое подчеркивалось тугой светлой косой, оплетающей ее голову, и беспечным цветастым коротким топиком в комплекте с мини-юбкой. В первый момент мне показалось, что она все время гримасничает, но, приглядевшись, я поняла, что она просто сосредоточенно жует жвачку. В руках она крутила большую деревянную черно-белую хлопушку, на которой был выведен мелом номер эпизода и рабочее название фильма.

– «Средневековая месть», – прошептала я читая.

– Ой, да это пока, – мигом оказалась около меня девушка, расценив мой интерес к атрибуту в ее руках как приглашение к беседе. – У нас же, знаете, как, – чуть понизив голос, продолжила она, пододвинув себе стул. – Семь пятниц: сегодня – одно, завтра – другое. Я думаю, что он и сам не знает, чем его фильм кончится. – Она кивнула на Остроликого, что-то объяснявшего мужчине с угрюмым выражением лица, очевидно, актеру, о чем свидетельствовала его несовременная одежда. Кожаная туника и высокие сапоги немного скрывали его тонкие, обтянутые лосинами ноги, но выглядело это все-таки нелепо, поэтому я не сдержала усмешки.

– А… Это Игнат Трофимов, наш неудачник. Наверное, опять клянчит, чтобы эпизод с ним увеличили, он же убить готов за главную роль, – точно угадав, кому адресована моя ухмылка, объяснила девушка.

– Убить?! – моментально насторожилась я, уловив типичное для сферы моей деятельности слово. – С чего такая кровожадность?

– Так ему уже за тридцать, – страшным шепотом сказала девушка, которая, судя по ее девическому внешнему виду, была значительно моложе, – а ролей нет, считай все, ничего не светит, какой из него герой-любовник… – Она так обреченно махнула рукой, словно вопрос с неудавшейся карьерой Игната для нее, по крайней мере, был очевиден. – Да, кстати, меня Маша зовут, – спохватилась девушка.