Темная флейта вожатого - Владимир Волков Страница 35

– Носил-носил, – настаивала Юля. – Дорожил ею очень.

Родители Шурика забеспокоились, заоглядывались, как будто ища помощи у других. Они явно врали, что было видно даже не очень наблюдательному человеку. Раскабойников покивал, еще раз глянул на «профессора», на его жену, на чету Иванчуков.

– Собрание окончено. Всем спасибо.

Родители принялись выходить. На лицах большинства можно было заметить облегчение, как будто люди прошли некое трудное испытание. За родителями потянулись работники лагеря, а потом – команда Стаева. В штабе остались только Ктырь, Раскабойников, Лонина и «жженый». Следователь не стал задерживаться, а выскочил наружу, догнал лысого громилу в джинсовом комбинезоне и схватил его за локоть.

– Это вы Устонин будете? Хочу уточнить кое-что. Вы хорошо помните, как выглядит ваша дочь?

– Ну…

– Во время вылазки родителей в лощине была найдена заколка. Так? И вы утверждаете, что она принадлежит вашей дочери?

Устонин набычился и едва заметно кивнул.

– А теперь смотрите сюда, – Стаев раскрыл прихваченную из кабинета директора папку с надписью «Устонина Оля» и ткнул пальцем в фото на первой странице. – Для чего, скажите на милость, девочке с такими короткими волосами понадобилась заколка?

Устонин изучал фотографию своей дочери пустыми глазами.

– Я… не разумею, – промямлил громила.

– Все вы прекрасно разумеете. Это знаете как называется? Вредительство!

Громила вытаращил на Стаева выпуклые голубые глаза и выпятил нижнюю губу. Постояв, Устонин вдруг дернул рукой и вырвал локоть из захвата Стаева. Следователь хотел схватить его снова, но тут на крыльцо вышел Теплых с женой. Капитан шагнул к ним.

– Значит, вы не узнали косынку своей дочери?

«Профессор» поджал губы. Его супруга тряхнула копной волос, запахнула полы вельветовой куртки. Оба побледнели и смотрели на следователя с непонятным испугом.

– А песня про сурка? – продолжал Стаев. – Это что за прикол? Может, поделитесь? Откуда вы знаете эту мелодию?

– Позже. Не здесь. Приду через час, – едва слышно пробормотал «профессор», отворачиваясь.

Из вожатской посыпались отрывистые выкрики. Раскабойников гаркнул кому-то «Да пошел ты!». Вслед за этим дверь распахнулась, и появился лидер рабочих. На его изуродованном ожогом лице застыло выражение гнева. «Жженый» хотел что-то крикнуть, но при виде Стаева и четы Теплых сдержался, осклабился и напустил на себя непринужденный вид. С нарочитой небрежностью он достал из кармана куртки пачку «ВТ», закурил.

Стаев распрощался с «профессором» и его женой, поднялся на крыльцо.

– Зачем вы сбивали людей с толку? – в лоб спросил он «жженого». – Для чего хотели пойти на запад? Ведь никаких следов, ведущих туда, найдено не было. Так?

Лидер рабочих стоял и попыхивал дешевой сигареткой. Он то поглядывал на Стаева, то отводил взгляд. Создавалось такое впечатление, будто он думал вовсе не о пропавших детях, а о чем-то другом.

– Что же вы молчите? Не хотите найти своих детей?

– Спокойной ночи, гражданин следователь! – сказал наконец «жженый», отбросил окурок и поспешил вслед за остальными родителями.

Последним на крыльцо вышел молодой человек с усиками. Он улыбнулся следователю с непонятным лукавством и тоже двинулся в сторону Серого корпуса. Следом вышла команда Стаева – опер, стажеры, эксперт-криминалист, Яна.

– Какие будут инструкции? – улыбнулся опер и молодцевато козырнул.

Стаев почесал одну щеку, затем другую, поморщился и сказал:

– Задача номер один – найти автора записки. Поэтому прекратить выдачу детей из лагеря и установить патрулирование периметра. Чтобы ни одна живая душа не покинула пределы «Белочки». Не выпускать никого!

Когда опер ушел исполнять распоряжение, остальные отправились в Серый корпус. Стаев вскинул руку, посмотрел на часы и покачал головой. Прошло уже больше суток с момента предполагаемого исчезновения десятого отряда.

7

Пока поисковые группы исследовали отведенные им участки, ночь преподнесла еще один сюрприз. Из лесничества пришло предупреждение: Комовский бор горел с восточной стороны, где проходило Желябинское шоссе. Характер возгорания говорил о том, что это, скорее всего, был преднамеренный поджог. Огонь шел неравномерным фронтом шириной два километра и успел уничтожить целый участок леса.

После встречи с родителями Стаев направился в Белый корпус, где всем членам опергруппы выделили комнаты. Стажерам досталось самое большое помещение, поэтому здесь следователь и решил провести совещание. Опер Сергеев в кожаном пиджаке, угрюмый Валерий и жизнерадостный Максим, улыбающаяся Яна, сонный эксперт-криминалист – все они расселись кто где. Стаев устроился на стуле посреди комнаты. Лицо он намазал каким-то жирным кремом против раздражения кожи (спасибо белочкинским фельдшерам), поэтому вид у него был весьма комичный.

– Что ж, как вы знаете, моя версия не оправдалась, – начал следователь, погладив шею. – Директор лагеря, скорее всего, ни при чем. Признаюсь, я с самого начала сомневался, но пошел напролом. И облажался. А все почему? Проигнорировал важные факты.

Он оглядел членов опергруппы, которые внимательно слушали своего начальника.

– В общем, возвращаемся к старой версии, – продолжал Стаев и поскреб щеку одним пальцем. – На основе собранных фактов и улик можно утверждать, что Шайгин давно планировал провести с детьми какое-то мероприятие. Кроме того, мне кажется, не случайно именно эти дети оказались в лагере в эту смену. Почти все воспитанники «десятки» учились в двух школах: сто двадцать третьей и сорок пятой. Там же преподавал Шайгин. И детишки непростые, ох какие непростые! Судя по книгам…

Стаев и Яна переглянулись.

– Дальше… – вздохнул следователь. – Альбина и Антон были знакомы друг с другом раньше. Девушка знала о том, что Шайгин собирается провести с детьми какое-то мероприятие, и пыталась помешать этому. Что из этого вышло, нам известно. Мне кажется, ее поступок оказался только на руку Шайгину. Экскурсия в сушилку стала решающим моментом для детей из «десятки». Это видно по странным загадалкам. К тому же анонимная записка, найденная в одном из футляров, свидетельствует о том, что кто-то из десятого отряда знал о предстоящем походе. Думаю, Шайгин намеревался провести мероприятие позже, но случилось что-то такое, что заставило его сделать все именно в ту ночь. Поэтому дети и ушли неподготовленными.

– А что насчет сообщника? – спросил Максим.

– Да, хороший вопрос! – сказал Стаев. – Я продолжаю настаивать на том, что некто зашел в Синий корпус в самый разгар мероприятия. И это стало роковым для всего отряда. Мы пока не знаем, что это был за человек. И даже следов его пока не обнаружили. Но он есть. Должен быть…

Стаев задумался.

– Получается, Шайгин и его подельник вывели отряд ночью из корпуса и пошли через весь лагерь. Но их должны были заметить, так? – спросил Максим. – Почему никто не поднял тревогу?

– Это не единственная странность в поведении людей, с которыми нам приходится сталкиваться, – ответил Стаев. – Если вы заметили, нам все мешают. Сначала директор