Галина Романова - Миллион причин умереть Страница 36

– Мыльного... Как в дешевых мексиканских сериалах: целый час потрясают над головой бедной жертвы оружием, вопят о возмездии, не решаясь выстрелить, потом является главный герой и спасает ее. Спасает в тот самый момент, когда она уже свыклась с мыслью о смерти. Предупреждаю сразу: спасать меня некому, с мыслью о смерти я живу последние полгода – успела свыкнуться, так что стреляй.

– Спасать некому? Хм-м... Я бы не сказал. Во всяком случае, меня зовут не Сережа, это уж точно. А он наверняка кинется защищать подобную красоту. Хотелось бы с ним познакомиться и понаблюдать, как он будет это делать.

– Что? – Внутри у нее, наверное бы, в этот момент похолодело, если бы она что-то способна была чувствовать.

– Спасать тебя! Решится ли закрыть грудью? Или, скажем, безоружным броситься на вооруженного злодея...

– Прекрати сейчас же! – Голос ее, доселе слабый и сиплый, вдруг завибрировал от злости. – Пришел убить меня, стреляй, чертова скотина! Я давно ждала тебя! Так что не медли, гад!!!

Ольга медленно повернулась и едва не опрокинула стол вместе с водруженным на него огромным тортом.

– Что за черт?! Артем?! Это ты?!

Молодой мужчина, стоящий в дверях ее гостиной, не был тем человеком, которого она помнила и которого боялась больше ста смертей. И в то же самое время он поразительно его напоминал. Тот же рост, та же гибкость движений. Те же волосы, подстриженные под «площадку». Глаза, выражение этих самых глаз – все было его. И в то же самое время этот мужчина не был Ленским Артемом. Линия губ другая. Прежнюю сменил капризно-волевой изгиб. Крылья носа стали четче и, кажется, тоньше... Подбородок... Ей он помнился не таким, а у этого ямочка посередине.

– Ничего не могу понять... – прошептала Ольга, во все глаза разглядывая гостя. – Кто вы?!

– Я? – Он медленно двинулся к ней навстречу, поигрывая пистолетом с глушителем. – А как ты думаешь? Вернее, кого бы во мне тебе хотелось видеть?

– Мне? – Она крепко зажмурила глаза, потому что он подошел к ней вплотную и жарко задышал на ухо. – Я не знаю...

– А ты напряги воображение, девочка. Подумай, ты же умненькая. Кем я могу быть вообще и кем я стану для тебя?..

Голос! Точно, это его голос. Но это фантастика! Может, у Артема был брат, имевший с ним большое сходство, хотя в его анкетных данных, кроме отца, никто не значился. Тут Ольга допускала мысль о внебрачных детях и кузенах, над которыми генетика славно поработала, наградив их такими же точно глазами, фигурой и статью. Но голос-то! Он, этот самый голос, снился ей ночами, провозглашая: «Я и под землей тебя найду и придушу, сука!»

– Артем, – обреченно изрекла Ольга и открыла глаза. – Ты жив?

С ответом тот не торопился. Обогнул окаменевшую от потрясения Ольгу и, остановившись слева от нее, запустил руку прямо в сердцевину бело-розовой кипени крема.

– Хочешь попробовать... – Он не спрашивал, он просто-напросто заставлял ее это сделать. – Ну, девочка, давай...

– А почему бы нет? – пожала она плечами и так же, как и ее гость, подхватила пальцами розочку с торта.

– Э-э-э, нет, детка, – Артем хищно осклабился. – Не оттуда, а вот отсюда...

Он протягивал ей свои пальцы, вымазанные кремом, попутно буравя тяжелым взглядом.

– Давай! Ешь!!!

Подавив в себе брезгливое чувство, она обхватила его кисть своими холодными пальцами и осторожно, так, чтобы не задеть его кожу, коснулась кончиком языка душистой взбитой смеси.

Однако это вкусно! Умопомрачительно вкусно! Воистину, люди знают, что делают. Нежный аромат ванили, легкая горечь миндаля вкупе с карамелью, и никакой тебе приторности. Кабы другие обстоятельства, Ольга с превеликим удовольствием отрезала бы себе кусочек этого вкусного торта да запила бы крепким чаем. Но...

– Нравится? – вторгся в ее мысли вкрадчивый голос гостя из прошлого.

– Нет! – Она отстранилась и отбросила в сторону его руку. – Не нравится.

– Почему?

– Твои руки...

– Что мои руки?! – Ей послышалось, или действительно его зубы заскрежетали. – Ну!!! Говори – что мои руки?!

Боже, и с чего она взяла, что этот мужчина не Артем Ленский, а человек, очень сильно на него похожий? Разве могут у кого-то еще глаза так отливать свинцом, напоминая блеск пуль...

– Что мои руки?! – взревел он и вцепился в ее плечи, будто клещ.

– Они пахнут кровью. – Ей бы и хотелось избежать пафоса, да разве такое возможно при подобных обстоятельствах. Нате, получите, гражданин киллер. – Твои руки пахнут кровью!..

На всю голову дура! И раньше дурой была, а пожив в изгнании, окончательно свихнулась. На что, собственно, надеялась, решив поиграть в Зою Космодемьянскую? На то, что он проникнется пониманием и зарыдает у нее на плече, полный раскаяния и боли? Ага, как же! Хорошо, хоть не пристрелил сразу, а лишь пару раз съездил по физиономии. Пусть в результате его рукоприкладства она отлетела в дальний угол, пусть ударилась головой (причем второй раз за день) о стену, но ведь жива же!

– Кровью пахнут, говоришь? – зашипел он змеем-горынычем, склонившись над ней. – А твои чем пахнут, сучка?! Чем твои руки пахнут, отвечай?!

Он снова замахнулся. Ольге пришлось прикрыть голову обеими руками и лишь тогда слабо пискнуть:

– Мои пахнут ванилью.

– Чем?! – Он тяжело задышал над ней, словно загнанное животное, затем вцепился в край ее куртки, которую она так и не успела снять, и сильно тряхнул. – Чем?!

– Ванилью, миндалем, карамелью и еще чем-то очень вкусным. Не знаю, чего они там напихали в этот крем. Умеют же готовить, подлецы. Может, лучше чаю выпьем, чем драться? Ты наверняка с дороги...

Говорить!.. Говорить как можно больше и бессвязнее! Не дать ему времени опомниться и прицепиться к какому-нибудь слову.

– Чаю, говоришь? – Он чем-то зашуршал. Затем повздыхал, потопал по комнате и наконец согласился. – А почему, собственно, нет?! Я не тороплюсь. Тебе – тем более некуда. Уговорила, давай пить чай...

Ольга попыталась встать, но голова отчаянно кружилась (шутка ли, долбиться целый день ею о стену), ноги ползли, не желая подчиняться хозяйке.

– Черт, – слабо выдохнула она и решила для начала раздеться.

Куртку сняла, стянула ботинки, шапку. Кое-как пригладила волосы. Потрогала обе скулы, куда поочередно приложился его кулак, причем второй удар был куда более ощутимым, и со слабым стоном выдохнула:

– Нет, ну какой же ты все-таки гад.

– А ты нет? – с живостью подхватил он ее слова, как бикфордов шнур искру. – А ты не гадина? Упрятала меня за решетку, и ты – святая?! Удавил бы тебя, сука! Если бы ты знала, как хочется мне тебя удавить!!!

– Догадываюсь, – покорно согласилась Ольга и все же выбралась из угла. – Пойду умоюсь, если ты не против.

– Я с тобой.

– С чего это? – Она изумленно вытаращилась на парня, след в след идущего за ней. – И в сортир со мной пойдешь?

– Да, девочка, тебе придется привыкать к моему присутствию в своем сортире, своей жизни и в своих мыслях. Ты же присутствовала в моих все это время, так что теперь мы поменялись местами.

– Думаешь, я о тебе не вспоминала?! – Ольга вошла в ванную и открыла холодную воду. – Не обольщайся! С утра до ночи и с ночи до утра. Твои глаза, шепот твой зловещий, от всего этого меня мутило. И, мало того, это все разрасталось во мне, изводило, подобно раковой опухоли...

– Но ты была на воле, – возразил Артем, не без интереса прислушиваясь к ее словам.

– Я?! На воле?! – Не обращая внимания на то, что с мокрого лица сбегают капли воды и исчезают за вырезом джемпера, неприятно холодя кожу, она повернулась к нему всем корпусом и с чувством изрекла: – А вот здесь ты ошибаешься!!! Я оказалась в куда более худшем положении, чем ты. Да, ты находился в тюрьме, но и я не была на свободе. Сколько времени ты жил жаждой мести, столько времени я жила в ожидании возмездия. «На воле!»

Ольга фыркнула и вновь склонилась над раковиной. Стоящий за спиной Артем больше не пугал ее. Во всяком случае, тот столбняк, что охватил ее при звуке его голоса, пропал. И, к изумлению, своему она (где-то глубоко-глубоко внутри себя) обнаружила нечто сродни облегчению. Правильно сказано: страшна не смерть, а ее ожидание. А уж коли дождалась, то чего уж теперь пугаться...

Она промокнула лицо полотенцем. Расчесала волосы, все это под пристальным взглядом незваного визитера, и как бы между прочим поинтересовалась:

– Толика зачем покалечил? Он-то тебе чем помешал? Шел убивать меня, а ему зачем по голове...

– Какого Толика? Ах, этого... Так я не трогал его вовсе. Недосуг мне тут с твоими хахалями разбираться. Они тут табунами под твоими окнами ходят. То этот самый пострадавший маялся часа два, то черномазый какой-то в дверь ломился минут двадцать назад. Потом еще парочка подозрительных типов по двору шныряла. Не иначе, опять к тебе. Какая ты у нас любвеобильная дама, однако. – Артем выставил вперед руку, уперев ее в притолоку двери и не пропуская Ольгу. – За что они тебя так все любят, девочка моя? За красоту или за подлость? Или им неведомо, какая ты гнусная сука? А?