Антон Леонтьев - Потрошитель душ Страница 36

Но вряд ли бы он перебрался для этого в Петербург. Хотя согласно некоторым теориям убийцей вполне мог быть русский студент-медик… И именно эту теорию Прохор и намеревался презентовать публике. У него даже имелся на примете тот, кого он может сделать Джеком-потрошителем. Прямо обвинить не получится, однако достаточно и намеков – читатель поймет!

Времени Прохор Курицын даром не терял и составил список тех, кто присутствовал на злополучном суаре.

Итак, хозяйкой была графиня Нулина, которая явно к делу не причастна. Так, капризная бывшая актриска, которая наставляет мужу-графу рога с удалым поручиком Юркевичем, также одним из гостей. Поручик, конечно, военный, то есть к виду крови ему не привыкать, однако ж тот, кто извлекал сердца, был знаком с анатомией и явно имел хирургическую практику. А такими навыками Юркевич не обладал.

Это, как сказал бы г‑н Бергамотов, факт номер один.

Женщин, и в этом Прохор тоже был уверен, следовало сразу сбросить со счетов. Не то чтобы слабый пол не мог совершить убийства, мог, да еще как! Взять, к примеру, госпожу Чернозвонову. О ней, этой богатой вдовушке, судачат, причем давно, что именно она траванула своего супруга-фабриканта. Так наверняка и было! И все же одно дело в кашку или чаечек мышьяку подсыпать, а совсем другое – человеку сердце трепещущее из груди иссечь!

Посему он тотчас вычеркнул из списка госпожу Чернозвонову, ее дочку, княгиню Бобруйскую и, наконец, госпожу Цицер.

Остались мужчины. Поручик Юркевич точно не в счет. С беллетриста Державина-Клеопатрова тоже можно снять подозрения, ибо он стал первой жертвой. Значит, имеются следующие подозреваемые: князь Бобруйский, который Джеком-потрошителем являться не мог, хотя бы по причине своего возраста и болезней. Далее следует барон фон Минден-Шейнау, подозрительный тем, что был мужем второй жертвы. Но если бы жена надоела ему хуже горькой редьки, то он убил бы ее саму, а не стал кромсать и других людей. Да барон, этот сухой сморчок, и не тянет на роль хладнокровного и расчетливого убийцы. Значит, и с него тоже можно снять подозрения.

Остался господин Кудияров, молодой человек двадцати двух лет, спортивный и, надо полагать, беспринципный. В силу своих юных лет и хорошей физической формы он вполне мог совершить убийство, и не одно, но зачем ему? Вот именно, зачем!

А лондонские убийства произошли еще до его рождения, так что быть к ним причастным он никак не мог. В том же, что между лондонскими злодеяниями, вершившимися четверть века назад, и сегодняшним кошмаром имелась прямая связь, Прохор Курицын не сомневался.

Тот, кто убивал и тогда и сейчас, обладал медицинскими познаниями. И был человеком лет пятидесяти или около того. И следуя логике, присутствовал на спиритическом сеансе.

И это факт номер два!

В списке, после того как все женщины были вычеркнуты, а кандидатуры мужчин отвергнуты, оставался только один еще человек, который подходил по всем параметрам.

Ибо единственным медиком, который присутствовал на спиритическом сеансе, был полковник Роман Вадимович Цицер. К тому же он был военным медиком, то есть привыкшим, ежели что, в полевых условиях отсекать конечности и копошиться в кишках.

Возраста он был подходящего – пятидесяти трех лет. То есть двадцать пять лет назад ему было двадцать восемь. И он вполне мог уже тогда, четверть века назад, зверствовать в британской столице!

Но самое сенсационное заключалось в том, что, как разузнал в справочнике Прохор, полковник Цицер, тогда, конечно, никакой еще не полковник, а вполне себе выпускник Санкт-Петербургской академии медицины, находился с весны 1888 года по начало года 1889‑го на тамошних островах! А ведь первое убийство, приписываемое Джеку-потрошителю, имело место в апреле, а последнее – в ноябре.

Конечно, Цицер был не в Лондоне, а в шотландском Эдинбурге, где стажировался в Королевском хирургическом колледже. Но ведь он в любой момент мог сесть в поезд – и уже несколько часов спустя прибыть в британскую столицу, совершить зверское убийство, а потом снова отбыть в Шотландию!

Чувствуя, что напал на верный след, Прохор понял, что своими гениальными изысканиями ему не следует ни с кем делиться. Ибо в любой момент кто-то из милых коллег может утянуть у него эту сенсационную тему – и воспользоваться плодами его расследования!

Оказавшись на улице, Прохор, скрипя новенькими яркими штиблетами, отправился к квартире полковника Цицера на Введенском канале, где тот обитал вместе с супругой. Следовало расспросить прислугу и узнать все, что только можно узнать!

По дороге он заметил знакомую фигуру, точнее, знакомый череп, покрытый татуировками. Это был тот самый долговязый индеец, что всегда сопровождал слепого сыщика. Как же его зовут?.. Какая-то смешная кличка, в переводе означающая «небеса» или что-то подобное…

Индеец, видимо, чтобы не выделяться из толпы, был облачен в кушак. Однако рожу-то не спрячешь! Прохор резво нырнул в подворотню и затаился. Он убедился, что индеец, замерший на противоположной стороне улицы, его не заметил, а потом, на всякий случай то и дело оглядываясь, окольными путями отправился к дому, где обитал полковник Цицер.

Поняв, что за ним никто не следует, Курицын тотчас забыл об индейце. Ясно, что его хозяин, господин Бергамотов, тоже ведет расследование, и пусть ведет! Однако победителем выйдет он, Прохор Курицын! Помимо того, что установит личность Джека-потрошителя, он оставит с носом этого слепого зазнайку!

Грандиозные перспективы грели сердце Прохора, когда он подошел к нужному дому. Первым, что бросилось ему в глаза, была карета, забитая сундуками, баулами и картонками. Затаившись за углом соседнего дома, Прохор увидел, как из дома вышла дама в темном одеянии, сопровождаемая не кем иным, как бравым полковником.

Нежно попрощавшись, он помог даме, явно своей жене, усесться в карету, потом дал знак кучеру, и тот тронулся с места. Затем полковник ненадолго вернулся в дом, а четверть часа спустя вышел оттуда и, облаченный в шинель, быстро зашагал куда-то по улице.

Прохор быстро последовал за ним. Лично они знакомы не были, так что полковник не мог его узнать. Однако «вести» кого-то оказалось не так легко, как в романах покойного Державина-Клеопатрова. Это только у него можно было следовать по пятам за подозрительным человеком чуть ли не через весь Петербург и оставаться незамеченным.

Оказавшись на одной из соседних улиц, полковник вдруг вскочил в вывернувшую из-за угла пролетку, что-то крикнул вознице, и тот, лихо взмахнув хлыстом, прибавил скорость. Прохор попытался отыскать свободную пролетку, чтобы продолжить преследование, но, как назло, ему ничего не подвернулось. Опять же, только в романах свободные пролетки появляются в тот момент, когда они нужны главному герою.

Было бы, конечно, интересно узнать, куда направил свои стопы уважаемый полковник, и Прохор дал себе слово, что еще выяснит это. Но тот факт, что Цицер сел в пролетку и исчез в неведомом направлении, а его жена направилась, по всей видимости, за город, означал, что в их петербургской квартире сейчас никого нет.

И это было более чем интересно.

Быстро вернувшись к дому, в котором обитал полковник, Прохор некоторое время наблюдал за дворником, который мел лестницу. Покопавшись в кармане, он обнаружил латунный значок. Напустив на себя солидности и натянув на лицо картуз, Прохор подошел к дворнику и, сунув ему под нос латунный значок, басом произнес:

– Эй, емеля, ну, давай, шевелись! Петербургская сыскная полиция!

Дворник выронил из рук метлу и со страхом отшатнулся от Прохора, Трюк, как водится, удался. Хватило одного только грозного голоса, чтобы убедить этого простофилю в том, что он полицейский. Тот даже на значок не взглянул, а если бы взглянул, то увидел, что на нем написано: «Петербургская гильдия журналистов». Впрочем, слово «Петербургская» было непропорционально большим, а все, что написано под ним, рассмотреть можно было разве что в лупу.

– Чего изволите, ваше благородие? – произнес, дрожа, дворник, и Прохор, поманив его пальцем, шепотом произнес:

– Куда госпожа полковница-то отправилась?

Так же шепотом дворник ответил:

– К сестре, в деревню! Ибо господин полковник заявил, что делать ей здесь больше нечего. Вы ведь слышали об этих убийствах! Там всех, кто принимал участие в спиритическом сеансе, на тот свет отправляют! А полковник с полковницей там тоже были. Вот он от греха подальше жену за город и отослал…

– Конечно, слышал! – отозвался важным тоном Прохор. – Я расследование и веду! А сам полковник куда ушел?

– Доложить не соизволил, однако, верно, по своим делам… – заметил дворник.