Марина Серова - Десять заповедей мертвеца Страница 36

Мне едва удалось уговорить ее переместиться в столовую, откуда открывался отличный вид на дверь спальни Валентина. Мне было жизненно необходимо побеседовать с Галиной Георгиевной. Наконец Кричевская прекратила суетиться и уселась смирно, сложив руки на набалдашнике трости. В глаза мне Галина Георгиевна старательно не смотрела. Что ж, мне не привыкать задавать людям неприятные вопросы…

– Скажите, как самочувствие Светланы Сергеевны?

Кричевская вздрогнула и наконец-то взглянула на меня.

– Светлана… она до сих пор в коме, – едва слышно ответила старуха.

Минуты две-три Галина Георгиевна пристально изучала, как играет свет в гранях ее многочисленных перстней. Я не торопила старуху.

– Может быть, это и к лучшему, – внезапно добавила мать Светланы.

Я обратила внимание, как изменилась Кричевская за последние дни. От властной тиранши не осталось и следа. Теперь это была тихая пожилая дама, которая ходила держась за стену и тяжело опираясь на палку и явно не чувствовала себя хозяйкой в собственном доме.

– Понятно, – протянула я, начиная и в самом деле кое-что соображать. – Скажите, а что это за женщина – ну, та, что открыла нам дверь?

– Это? – растерялась Кричевская. – Это Танечка. Наша новая домработница…

– Как интересно. Откуда же она взялась? И куда подевалась Людмила? – безжалостно поинтересовалась я.

– Людмила… Я ее уволила. И заодно сменила весь штат обслуживающего персонала. – Галина Георгиевна вздернула подбородок, и в ее голосе зазвучали знакомые властные нотки. – А что? По какому праву вы задаете такие вопросы, Евгения? Я что, должна перед вами отчитываться в хозяйственных делах?! С каких это пор? Не забывайте, что вы сами – наемный работник. Я как раз подумываю о том, чтобы вас рассчитать. Особенно после сегодняшнего прогула…

Старуха смерила меня критическим взглядом и ядовито поинтересовалась:

– Вам, как я вижу, лучше? Случай чудесного исцеления?

– Я отвечу на оба ваших вопроса, уважаемая Галина Георгиевна, – медленно проговорила я, внимательно глядя на свою клиентку. – Сначала на второй. Да, мне значительно лучше, чем утром. А знаете почему? Потому что я спасла от гибели вашего внука. И его смерть не лежит тяжким грузом на моей совести.

Кричевская отвела взгляд. Но я не собиралась ее щадить и продолжала:

– А неприятные вопросы я задаю с тех самых пор, как вы перестали принимать самостоятельные решения.

Тут Галина Георгиевна закрыла лицо руками и бурно зарыдала.

– Спасите… спасите Валечку… – вот что я расслышала сквозь всхлипы.

Я уже понимала, что совершила большую ошибку, когда решилась привезти Валентина в этот дом. И странная фраза старухи – дескать, для ее дочери лучше оставаться в бессознательном состоянии – мне чрезвычайно не понравилась.

– Слушайте, чем он вас шантажирует? – наконец в лоб спросила я. Мне было интересно, чем можно скомпрометировать даму, которая уже отметила восьмидесятый день рождения.

– Вы не понимаете! – взвыла Кричевская.

– Так объясните, – попросила я. Старуха воровато оглянулась на дверь спальни и вцепилась в мою руку ледяными пальцами:

– Если вы нас не защитите, он его убьет! Убьет Валечку!

– Погодите, о ком мы говорим? – уточнила я. – О телохранителе вашей дочери, верно?

– Да! – прорыдала старуха.

– Не понимаю, зачем ему это?

– Он хочет получить наследство! Компанию Светланы, все ее деньги, счета в заграничных банках, недвижимость. – Галина Георгиевна захлебывалась слезами. – Все состояние!

– Какое отношение он имеет к этим активам?

– Я… я унаследую все имущество Светланы, – старуха промокнула слезы платком, – а Владик получит все это после меня… от меня… я сама ему все отдам.

– Но почему?! – недоумевала я.

Кричевская наконец успокоилась. Она тщательно вытерла глаза и будничным тоном сообщила:

– Он мой сын.

Чего-то в этом роде я и ожидала.

– А раньше вы сказать не могли?

– Да вы что, Евгения! – возмутилась старуха. – Мальчик вырос в детдоме… я так перед ним виновата…

– То есть вы с самого начала знали, что телохранитель вашей дочери… – Я не могла поверить своим ушам. Перед глазами у меня вставала картина – вот Влад утром выходит из спальни своей хозяйки…

– Нет! – Галина Георгиевна вскинула руки, как будто защищаясь. – Я понятия не имела, кто он такой! Я не знала, как он выглядит! Ведь я держала его на руках всего один раз в жизни – сразу после рождения… а потом написала отказ, и его отдали в Дом малютки…

Очень трогательно, ну прямо-таки сериал.

– А ваша дочь? Она ни о чем не подозревала?

– Конечно, нет! – Старуха в ужасе уставилась на меня. – Как я могла такое ей сказать?!

– Действительно, – усмехнулась я. – И в какой же момент что-то пошло не так? Ведь сначала Влад вел себя как нормальный человек, правда?

Кричевская кивнула:

– Это произошло в тот день, когда Светлана его оскорбила… сказала, что он никто… вы же при этом присутствовали.

Да, отлично помню эту безобразную сцену.

– После этого Владик как будто обезумел, – захныкала старуха, – перестал меня слушаться… и даже начал мне угрожать. Мне! Своей матери! – патетически воскликнула Галина Георгиевна.

– Очевидно, он не считает вас матерью, – холодно проговорила я. – Раз уж вы бросили его в роддоме и ни разу не поинтересовались его судьбой.

Кричевская молчала.

– Значит, в один прекрасный день ваш потерянный сын просто появился на пороге вашего дома, – сообразила я. – И нанялся телохранителем к собственной сестре. Очевидно, он навел справки о вашей семье и выяснил, что Светлана – довольно состоятельная женщина. Он рассчитывал прибрать к рукам ее бизнес, пользуясь вашей помощью и поддержкой. Интересно… и в какой момент он вам открылся?

Кричевская промолчала. Но я и так знала.

– Но Влад недооценил свою сестру. У Светланы совершенно мужской характер – жесткий и бескомпромиссный. Она заработала состояние собственными руками и не готова делиться ни с кем. Особенно с каким-то внезапно возникшим братом…

Кричевская закрыла глаза и взялась за сердце.

– Видимо, Влад и не планировал открывать тайну своего происхождения Светлане, – жестко сказала я. – Иначе он бы ни за что не пробрался к ней в постель. Люди готовы на многое ради больших денег… Но это уже перебор. Видимо, Швецов не считал Светлану своей сестрой. А вы все это время помогали ему в его чудовищных планах…

Внезапная догадка заставила меня воскликнуть:

– Так это он стрелял в Светлану! Валя бросил пистолет во дворе, а Влад его поднял и решил использовать случай, который выпадает раз в жизни. Он выстрелил в сестру, рассчитывая свалить все на мальчика. А рана самого Влада – обычный самострел! Ради пущей достоверности. Кто же станет подозревать верного телохранителя, который якобы заслонил собой хозяйку… Я еще удивлялась, как это он так легко отделался! Обычно сначала киллер пытается вывести из строя охрану, потому что клиент не способен оказать серьезного сопротивления!

Галина Георгиевна все так же молча смотрела на дверь комнаты спящего внука.

– Видимо, тогда же Влад задумал отыскать мальчика раньше, чем это сделает полиция, – продолжала дедуктировать я. – Валентин должен был исчезнуть. Тогда в его виновности никто бы не сомневался. И вот тут вы, Галина Георгиевна, испугались.

– Неужели? – переспросила Кричевская так, как будто речь шла не о ней, а о постороннем человеке.

– Вас не очень расстроила бы смерть Светланы. Вы не ладили с дочерью, вы не любили ее – это было видно даже мне, совершенно постороннему человеку. А вот когда речь зашла о жизни вашего единственного внука… вот тут вы поняли, что зашли слишком далеко. И сообразили, насколько опасен ваш сын. Ну скажите, сколько бы вы прожили после того, как он устранил бы Валентина? Ведь для Влада вы не мать, а просто ключ к сундуку с сокровищами. Кстати, как он собирался легализовать свои права?

– Он… Он хотел уехать за границу и оттуда потребовать свою долю, – пояснила Галина Георгиевна. – Мы договорились, что он заберет только половину!

Старуха взвыла, протестуя против человеческой неблагодарности.

– Он обещал, что оставит половину нам с Валечкой! Этих денег хватило бы, чтобы нам безбедно существовать! Я все равно не могла бы управлять делами Светланы! У меня нет такой деловой хватки. А Валечка совершенно ничего не понимает в этом. К тому же он еще несовершеннолетний! Ему будет восемнадцать только через месяц!

– Ну что ж, весьма разумно и прагматично, – усмехнулась я. – Как говорится в моем любимом фильме, ничего личного, просто бизнес. Но Швецов не захотел ждать. Он решил, что целое гораздо лучше половины, верно? Если бы он убрал мальчика, между ним и деньгами Светланы остались бы только вы, Галина Георгиевна. Ну, и как долго вам удалось бы против него продержаться?