Энн Грэнджер - Любопытство наказуемо Страница 36

До места мы добрались сравнительно быстро. В ноздри нам ударил едкий запах спаленного дерева. Вокруг нас кружили обгоревшие частички растений. Дым ел глаза.

Гринуэй обернулся и крикнул:

— Сэр, закройте нос и рот платком!

Сам он тут же последовал собственному совету, и я поспешил сделать то же самое. Закрыв лица, как два бандита с Сардинии, мы приблизились к краю поляны, на которой стоял фургон с фермы Бирсфорда.

Теперь мы не только видели, но и слышали пожар. Наши скакуны испугались рева пламени и попятились.

— Держитесь крепче! — крикнул Гринуэй. Он спешился и привязал поводья своей кобылы к задку фургона. Кашляя, так как едкий дым попал ему в рот, конюх подошел ко мне и помог мне спешиться, стащив меня на землю, как мешок с картошкой.

— Спасибо, Гринуэй!

Я надеялся, что не до конца потерял достоинство в его глазах. С непривычки я немного пошатывался; вначале мне трудно было освоиться на своих ногах.

Гринуэй привязал пони рядом с лошадью, и я увидел, что к нам кто-то идет. Как и у нас, лицо у него было повязано платком. Когда человек приблизился, он снял платок. Его лицо оказалось комично разделено на две половины: верхняя почернела от дыма, а нижняя осталась белой.

— Как дела, мистер Бирсфорд? — крикнул Гринуэй.

Значит, это и есть Бирсфорд, сосед, которого так неприветливо встретили в «Прибрежном»!

— У нас все получится, но лишние руки не помешают, — ответил он на вопрос конюха. Покосившись на меня, он спросил: — Вы и есть тот инспектор из Лондона? Извините, руки не подаю — у меня они слишком грязные.

Мы с Гринуэем поспешили предложить свою помощь.

— Хорошо, хорошо! — воскликнул Бирсфорд. — Там вы найдете пару метел.

Мы сняли сюртуки и бросили их вместе с шляпами в фургон, затем вооружились березовыми метлами и последовали за Бирсфордом. Он хрипло объяснял и давал указания на ходу, руками указывая направление.

— Нам повезло. Ветер несет пламя к болоту, и, когда пожар доберется туда, он погаснет сам по себе. Но нельзя допустить, чтобы огонь пошел в другие стороны. Мои люди стали полукругом и сбивают огонь, постепенно перемещаясь от краев к центру. Найдите себе место и приступайте!

— Видели вы жену Бреннана? — крикнул я, заметив, что Бирсфорд уходит.

— Никого не видел! — ответил он; я едва расслышал его слова в треске и рычании пламени. Огонь пожирал все новые кустики вереска и утесника.

После этого начался… наверное, не стоит употреблять морской термин «аврал», потому что на кораблях есть помпы, которыми качают воду, а воды у нас не было. Некоторое время все были очень заняты. Мы работали не покладая рук. Пот катился с меня градом. Я ступал по дымящейся земле; раскаленная почва прожигала подошвы сапог. Ступни у меня горели, но подумать о них не было времени. Наверное, лицо мое и одежда так же почернели, как и у людей, работавших слева и справа от меня. С непривычки ныли руки — метла оказалась довольно тяжелой. Время от времени она загоралась, и приходилось тушить ее. И все же постепенно нам удалось сбить пламя; огонь шипел и угасал, как и предсказывал Бирсфорд. Под ногами у меня захлюпало; посмотрев вниз, я увидел, что сквозь грязь сочится бурая жидкость. Мы добрались до края болота.

Солнце стояло очень высоко, когда мы наконец побросали на землю метлы, точнее, то, что от них осталось, и остановились перевести дух. В горле у всех пересохло. Мы едва могли говорить; из горла вырывался лишь хрип. Мы стали похожи, как братья: все в почерневшей одежде, с закопченными лицами. У меня, начавшего жизнь на шахте в родном Дербишире, возникло странное чувство. Я как будто перенесся назад, в свою юность, и смотрел, как из шахты выходит очередная смена рудокопов, черных с головы до ног от угольной пыли.

— Спасибо вам большое! — прохрипел Бирсфорд, подходя ко мне и пожимая мне руку. — Извините, что встретил вас не слишком вежливо.

— Вам пришлось заботиться о более важных вещах, — с трудом ответил я. — Кстати, я и сам собирался к вам заехать… Однако сейчас неподходящее время для беседы.

— Приходите вечером ужинать, — пригласил Бирсфорд. — Часов в восемь или когда захотите. А сейчас возвращайтесь в «Желудь» и попросите хозяйку согреть вам воды.

— Не могу, — возразил я. — По словам Гринуэя, где-то здесь была вдова убитого Бреннана… Я должен выяснить, что с ней случилось.

— Мы сейчас ее поищем! — тут же сказал Бирсфорд.

Он созвал свои усталые войска, и они снова медленно и методично принялись обшаривать пожарище. Спустя какое-то время мы с Гринуэем, стоявшие на раскисшем краю болота, увидели, что к нам кто-то приближается и несет нечто, завернутое в брезент.

Подойдя, работник протянул нам свою находку:

— Похоже на сковородку, сэр. Осторожнее! Ужасно горячо.

Гринуэй осторожно взял сверток и тут же, охнув, бросил его в коричневую лужу рядом с нами. К моему удивлению, сковородка с громким шипением полностью ушла под воду. Гринуэй нагнулся и вытащил ее, теперь остывшую. Он вернул жилет, в который оказалась завернута находка, его владельцу, а сковороду передал мне.

Несмотря на купание, она оставалась теплой.

— А здесь глубоко, — заметил я, указывая на лужу.

— Да ведь это не природная лужа, — ответил Гринуэй. — Мы их зовем цыганскими колодцами.

Увидев мое озадаченное лицо, конюх поспешил объяснить:

— Скажем, вы стали лагерем где-то здесь, где нет проточной воды. Что делать? Под землей вода есть, поэтому вы роете глубокую яму. Уходите ненадолго, а когда возвращаетесь, ваша яма полна воды. Но пить ее нельзя. Эта вода нехорошая, грязная. Вы вычерпываете ее до тех пор, пока яма снова не опустеет, и снова ждете. Вскоре вода снова просочится наверх и заполнит яму, и на сей раз она вполне годится и для питья, и для готовки. Первая порция воды собрала всю грязь и послужила своего рода фильтром. Вот, видите… — Гринуэй зачерпнул воды и отпил, а остатки размазал по своему грязному лицу.

Я довольно нерешительно последовал его примеру. Несмотря на солоноватый привкус, вода оказалась вполне пригодной для питья.

Гринуэй кивнул:

— Да, такие ямы у нас называются цыганскими колодцами. Вот как поступают путешественники, если у них нет других источников воды.

— Значит, эту яму выкопали цыгане?

— Очень может быть, — ответил Гринуэй.

— А может, ее выкопал Бреннан? Он ведь поставил где-то здесь палатку…

— Может, и он. — Мрачно покосившись на яму, Гринуэй продолжал: — Но для лошадей такие колодцы опасны. Если она случайно попадет сюда, то может споткнуться, упасть и сломать ногу. Ну а если на лошади всадник, ему крупно повезет, если он не сломает ключицу или шею.

К нам подошел Бирсфорд:

— Мы не нашли женщину; только сковородку и пару жестяных тарелок, искореженных от огня. — Он посмотрел мне в глаза. — Еще мы нашли обуглившийся труп, но не человеческий, а лошадиный… Должно быть, пони подох еще до пожара. Обычно пони вовремя убегают от пожара на пустоши и очень редко попадаются в огненную ловушку. Во всяком случае, никаких человеческих останков мы не обнаружили.

— Хорошая новость, — ответил я. — Спасибо, что организовали поиски. И все же непонятно, где она.

— Я должен возвращаться, и мои ребята тоже, — сказал Бирсфорд. — Итак, жду вас в восемь!

Мы с Гринуэем медленно поскакали назад. Мне не очень удобно было смотреть на него снизу вверх. Но теперь мы успокоились и ехали мирно, как люди, которые вместе выполнили сложную задачу. Я понял, что более удобной возможности поговорить с конюхом у меня не будет.

— Расскажите о Бреннане, — попросил я. — Как я понял, его здесь не слишком жаловали, хотя особых причин для неприязни как будто не было?

— Верно, сэр. Некоторые наши, особенно те, кто постарше, довольно суеверны. — Гринуэй посмотрел на меня смущенно, будто извиняясь. — Старики считали, что крысолов приносит несчастье. Наверное, все дело в том, что он зарабатывал себе на хлеб таким ремеслом… ну и еще держался ото всех в стороне. Некоторые мамаши, какие поглупее, даже угрожали непослушным детям, что их, мол, «заберет Джед Бреннан»! После такой угрозы даже самый капризный малыш делался кротким, как ягненок.

— Почему считали, что он приносит несчастье? — не сдавался я.

Гринуэй, явно смутившись, забормотал:

— Да так… ерунда, слухи. Если горничная разбивала кувшин, когда Бреннан был рядом, она во всем винила крысолова. И так с любой мелочью, был он рядом или нет! Конечно, если что-нибудь случалось, а он в самом деле находился рядом…

Конюх умолк и, подавшись вперед, похлопал лошадь по шее.

— Например? — спросил я с напускной беззаботностью.

— Да ничего такого особенного, сэр.

— И все-таки? — не отставал я.

Гринуэй поерзал в седле.

— Один его терьер убил кота на кухне в «Прибрежном».