Пол Клеменс - Заговор богов Страница 36

– Вы верующие? – спросил священник.

– Не особо, падре, – Анджей решил обойтись без вранья.

– Хорошо, что не лжете. Ну что ж, не все так безнадежно, если вы зашли в церковь. Нет, я не предлагаю вам молиться и не собираюсь читать проповедь. Для этого существуют определенные часы. Но вы можете находиться здесь сколько угодно.

– А я иногда молюсь, – прошептала из-за спины Криста. – Чисто машинально. Знаю нескольких святых. Святой Антоний, Фома, Себастьян, Сальвадор, Франциск, Иосиф, Анна…

Святой Пенициллин. И такой существовал в солнечной Бразилии.

– Простите нас, падре, – Анджей смиренно склонил голову. – Мы просто зашли на огонек. Должен быть кто-то живой на этой улице мертвых. Мы хотим попасть в местечко Эль-Чуитос, городок Аризава…

– Сложно, дети мои, – священник сочувственно улыбнулся. – Вам нужно выйти из Сантельеро, добраться до автобусной остановки в Антофедро – и тридцать километров пешком. Или дождаться утра – добраться до той же остановки и сесть на автобус.

– Спасибо, падре. А где здесь можно дождаться утра?

– Вам негде ночевать?

– Мы бедные туристы, – вздохнул Анджей. – Могли бы заплатить за ночлег, но не думаю, что в этом благословенном городе найдем гостиницу.

– Можно найти, – учтиво сказал священник. – Но незачем. Для того и существует церковь, чтобы оказывать посильную помощь всем в ней нуждающимся. Обойдите наш храм Святого Бенедикта, зайдите со двора в здание церковного прихода. Там дежурит сестра Анхелика. Расскажите ей вашу грустную историю. Сестра Анхелика ведает столовой для бездомных и двумя комнатками на втором этаже, где вы можете спокойно провести ночь, не соблазняясь мирскими излишествами и роскошью. Ступайте, дети мои. Храни вас Бог…

Казалось, время не хочет идти дальше, отбрасывает их в прошлое, где они уже были и не застали ничего хорошего… Он проснулся в узкой комнате с белеными известью стенами под душераздирающее:

– Воды-ы…

Он испуганно открыл глаза. Бледное привидение сидело на кровати – всклокоченное, с объятым ужасом перемятым лицом – качалось, как китайский болванчик. Предельно откровенная сцена. Раковский добрел до эмалированного таза с водой, зачерпнул кружкой и подал Кристе. Она пила, давясь, издавая предсмертные хрипы. Он погладил ее по голове – нормальные последствия неумеренного потребления суррогатного алкоголя.

– Помоги… – девушка подняла на Анджея просящие глаза.

Он вздохнул. Исцелить от безжалостной болезни могло только время. Оно всегда исцеляет от всех болезней. Кроме тех, что приходят со временем.

До посадки в автобус им пришлось зайти в аптеку, кофейню и магазин «шляпных» изделий, где Анджей купил себе соломенную «борсалино», а спутнице – роскошное двухцветное сомбреро – специальный женский вариант, как уверил продавец. Без головных уборов на безжалостном солнцепеке они бы далеко не уехали.

Ранчо господина Морталеса приближалось. Анджей сильно волновался. Ожидание автобуса под деревом, которое отказывалось давать тень. Тряска на заднем сиденье полупустой каракатицы. Симпатичный городок, утопающий в зелени магнолий, акаций, эвкалиптов. Пыльная дорога к лесу – мимо старых домов, крытых черепицей, томящихся от безделья аборигенов. Снова плавный переход в другой мир. Зеленые лужайки, расчерченные аллеями на квадраты. Буйство зелени, деревья и кусты, усыпанные белыми цветами. Шикарные особняки с полями для гольфа, бассейнами, цвет мирового автопрома на подъездных дорожках. Широкая дорога вонзалась в лес, и лес расступался. За особняком, напоминающим колониальный форт, утяжеленный эркерными башнями, открылась краснокаменная вилла, стилизованная под пагоду.

– Скажи, мне чудится, или эта громада действительно на что-то похожа? – пробормотала Криста.

– Лопни мои глаза, – прошептал Анджей. – Гигантская видеокамера… Мы, кажется, пришли. Неужели так можно нажиться на страсти домохозяек к мыльным операм?

Поместье охватывало обширный кусок леса. Зелень цвела буйным цветом. Ландшафтный дизайн за оградой ничем не уступал оформлению парадного крыльца в Версале.

– Звони в калитку, Раковский, – прохрипела Криста. – Пока дойдут, мы успеем много раз перекурить…

Ожило переговорное устройство, замаскированное под столб, попросило подтвердить, что они действительно те, кого здесь ждут. Беззвучно разошлись ворота. Они ступили в буйство роскоши и красок, достойное «гениальных» мексиканских продюсеров…

– Даже не знаю, как это назвать, – восхищалась Криста. – Я никогда тебе не говорила, что обожаю цветы?

– Не до цветов, – хмуро бросил Анджей. – Вижу мулата в ливрее, он спешит нам навстречу. Это, видимо, старик Харон. Он повезет нас в мир мертвых…

Хозяин был не мертвый. Но по бледности он мог бы соперничать со средневековыми фресками. А уж тем более с похмельной Кристой. Он сидел перед ними – в роскошном кресле, стряхивая пепел с сигары в инкрустированную сапфирами пепельницу, которая стояла на стеклянном столе с бронзовыми фигурными ножками. В облике продюсера и в интерьере бескрайней гостиной чувствовалась страсть к эклектике. Упитанная физиономия с мясистым носом и тщедушное нескладное тельце. Белая рубашка, галстук строгого черного окраса и рваные шлепанцы поверх полосатых носков. Гостиная – невообразимое бесчинство рококо и хайтека, классические псевдоколонны, лепнина на потолке, полотна импрессионистов, пестрящие немыслимыми сочетаниями красок. Сосуды из цветного и глазурованного стекла. Когда неразговорчивый мулат ввел посетителей в гостиную, Морталес выкатился из-за стола, сунул Анджею вялую ладонь:

– Наконец-то… Мэм? – небрежно кивнул ему за спину. – Проходите быстрее, присаживайтесь…

Даже стулья в этой «кладовой» плохо сочетаемых вещей имели стеклянную поверхность для сидения, что было не очень комфортно.

Хозяин кабинета не стал задаваться глупыми вопросами: как доехали, не желают ли гости перекусить. Он сразу перешел к делу.

– Два часа назад, господин Волчек, звонил ваш шеф, мистер Бонифацио… – Морталес сделал паузу и искоса глянул на гостя. «Мистер Бонифацио» – одно из условных имен Ангерлинка, об этом Анджей знал.

– Как у него здоровье?

Морталес нервно засмеялся.

– Судя по голосу, бывали лучшие дни. Я сказал, что жду вас в ближайшие часы, он ответил, что это прекрасная новость. Мистер Бонифацио описал ваши приметы. Позвольте документы, господин Волчек. Для закрепления, так сказать, уверенности.

– Пожалуйста, – Анджей показал паспорт, где черным по белому было отпечатано: Анджей Раковский.

– Прекрасно, – Морталес нервно сглотнул, видно, не найдя в надписи ничего странного. – Давайте сразу уладим имущественные вопросы, – он извлек из тумбы несколько листов. – Этот документ назовем купчей, надеюсь, возражений не будет? Подпишите. Вы – доверенное лицо господина Бонифацио. Это – подробная справка для таможенных или почтовых органов о том, что вывозимый… предмет – дано его фото и подробное описание – не имеет художественной ценности.

– Интересно, – сказал Анджей, – и каких же нервов и денег стоила вам эта справка? Надеюсь, она не поддельная?

– Она подлинная, – резко сказал Морталес. – Заключение дано руководством отдела исторических исследований Национального института антропологии и истории. Данный образец не является достоянием Мексиканского государства. А про нервы и деньги давайте не будем. Вот если бы вы вывозили кактусы… – Морталес скривил физиономию.

Об этой фишке Анджей уже где-то слышал. За попытку незаконного вывоза из Мексики кактусов грозит тюремное заключение. Мало в Мексике кактусов. Он внимательно изучил «купчую». Никаких «Волчеков», «Бонифацио». Вещи названы своими именами: господин Ангерлинк, проживающий почему-то в Роттердаме (гражданин мира, не иначе), выражает готовность приобрести за семьдесят тысяч долларов фрагмент коллекции умбара и переводит эти деньги на счет мистера Морталеса. Сделка осуществляется без посредников, товар вручается г-ну Раковскому, являющемуся доверенным лицом г-на Ангерлинка.

– Где… – Анджей помедлил, почувствовав неприятную сухость во рту. – Где предмет коллекции?

Морталес побледнел еще больше, выразительно ткнул пальцем в пол и сказал:

– Там. В подвале.

Анджей что-то черкнул в договоре. Морталес расслабился, подобрел на глазах. Улыбнулся Кристе.

– Не желаете ли выпить, господа? Сухое вино из лучшего погребка, мартель, мартини? Водка?

– Только не водка… – умоляюще прошептала Криста.

Морталес ухмыльнулся. Задрожало, искажаясь, лицо. Он сдерживался, но страсть к прекрасному полу полезла, как сорняк.

– Мартини с тоником, – сказал Анджей.

Продюсер кивнул. Он не шевелился, но через минуту в гостиную крадучись вошел мулат, поставил поднос с хрустальными фужерами, тоником, мартини, льдом в вазочке. Морталес торопливо разлил. Он уже не сдерживал возбуждения. Не утруждаясь загрузкой прочих причиндалов, выпил мартини, налил еще раз, отправил вслед за первой порцией. «Не может поверить своему счастью», – мрачно констатировал Анджей.