Светлана Алешина - Капля яда – море зла Страница 36

Теперь Ларисе были куда более понятны обиды Поперечникова. Но, несмотря на то что понимала его, она его не оправдывала. Конечно, Садовников был подлым типом, но… Поперечников тоже виноват в своих личных драмах. Если бы он был более сильным человеком, никто из женщин не поступил бы с ним так бесцеремонно. Значит, дал почувствовать свою слабину, значит, сам позволил себя спровоцировать. И пусть Садовников не вызывал у Ларисы симпатий, тем не менее он был человеком, которого убили. Убил Поперечников. Сильный человек поступил бы по-иному, сумел бы более достойно избавиться от такого соперника, не прибегая к банальному физическому устранению.

— И что же, Ульяна снова откликнулась на призыв Садовникова? — спросила Лариса.

Поперечников промолчал. Потом медленно перевел взгляд в окно и ответил:

— Не успела… Я помешал. Хотя она непременно бы это сделала. Дура! Господи, какая же она все-таки дура!

— А откуда вы об этом узнали? — перебила Лариса этот всплеск чувств.

— Однажды услышал, как она мурлыкает по телефону, — буркнул Слава. — Поднял трубку в спальне, узнал голос этого… Он звал ее к себе, она отмазывалась, мол, ребенка некуда девать, да что, мол, Слава подумает… В итоге сказала, что обязательно придет, как что-нибудь придумает. Проще — как меня дураком сделать, — выпалил он. — И я понял, что с этим нужно кончать. Тогда я серьезно решил, что убью его. Нужно было только момент подходящий выбрать. Ну, я навестил его пару раз, чтобы, значит, посмотреть, что там за обстановка в последнее время, кто собирается, остается ли кто ночевать… Тогда же, кстати, узнал, что у него деньги есть — Диман сам по пьянке проболтался. Это он насчет баб был такой ушлый, а в делах, честно говоря, раздолбай. Но деньги меня не интересовали. Я просто хотел, чтобы он перестал нам мешать, а деньги прихватил для отвода глаз.

— Стоп-стоп! — перебила Поперечникова Лариса. — Давайте по порядку. То есть вы пришли к Садовникову с твердым намерением его отравить, так?

— Так, — кивнул Станислав. — Я сначала под дверью послушал, там голосов пьяных была куча. Я решил подождать во дворе. Через некоторое время гости стали вываливаться из квартиры, а потом и свет погас, ночник только остался. Тогда я на всякий случай все же позвонил ему, спросил, один ли он, а потом предупредил, что приду вместе с Ульяной. Он ответил, что есть один человек, но он его сейчас попросит уйти. Моего имени он при разговоре не назвал, так что тот человек не мог знать, кто придет. А в том, что он далее не будет распространяться на эту тему, я был уверен — Дмитрий вообще не любит болтать лишнего. Потом я увидел, что из подъезда вышел этот усатый, и уже спокойно поднялся к нему.

— А яд? — спросила Лариса.

— Яд был у меня с собой, в отдельном флакончике типа аптечного. У меня мать раньше фармацевтом работала, так что у меня связи остались. Попросил — не отказали, и в голову никому не пришло, будто я кого-то травить собираюсь. Тем более я всегда был очень примерным мальчиком. Я влил яд прямо в Диманову рюмку, пока тот в холодильнике шарил. Я знал, что смерть наступит через некоторое время, поэтому не стал там особо засиживаться, распрощался и пошел домой. В общей сложности я пробыл там минут пятнадцать-двадцать. Рюмку, из которой Садовников пил, я забрал с собой, так что никаких следов не осталось. Дома мне плохо стало, рвало даже. Но все равно я знал, что сделал правильно. Знаете, я ведь думал, что если даже меня вычислят, то все равно я сделал то, что надо: избавил Ульяну от этой «любви» дурацкой. Я снял ее с иглы, что называется. И дальше у нее все будет хорошо. Пускай без меня. Но я дал ей возможность жить дальше.

— Вашей жене в первую очередь необходимо подлечиться, — тихо заметила Лариса. — У нее такая нервная система, что она может, освободившись от Садовникова, впасть в другую зависимость. Вы что же, так и будете убивать мужчин, в которых она влюбляется?

— Вам нравится меня унижать? — поднял усталые глаза Станислав.

— Нет, — искренне покачала головой Котова. — Этого бы мне хотелось меньше всего. Просто я пытаюсь проследить ваш жизненный путь дальше. Ваш, а не вашей жены! И вы подумайте об этом. Ваша жизнь — это ваша жизнь, она не приклеена насмерть к Ульяне или еще к кому бы то ни было. Тем более что жена обошлась с вами не самым лучшим образом. Я не знаю, ждут ли вас годы тюрьмы, и не стану рассуждать, насколько справедливо для вас такое наказание: вы, как ни крути, убили человека. И не мне быть вашим судьей. Просто я хочу сказать вот о чем: даже если суд не будет к вам благосклонен, жизнь ваша не закончилась, и подумайте о том, как вы проживете ее дальше. Садовников Садовниковым, но ведь может возникнуть и другой человек, который вызовет в вас те же чувства. Не обижайтесь, но вы и сами находились у Дмитрия на некой «игле». Мне вас лично жаль, но оправдать ваш поступок я никак не могу: Садовников был, конечно, довольно гадким человеком, но чтобы лишать его жизни… А жена ваша во многом сама виновата. Нельзя, конечно, осуждать человека за любовь, даже патологическую, но если уж она решила выйти замуж за вас, то не имела права предавать вас и мчаться к Садовникову на первый же его свист. И вот ее мне, простите, нисколько не жаль.

Станислав вздохнул, хотел было что-то сказать, но потом махнул рукой и опустил голову.

— Прощайте, — сказала Лариса, поднимаясь. — Дальнейшая ваша судьба в первую очередь в ваших руках, а даже не в руках судей…

Эпилог

— И как ты его вычислила? — спросил Карташов. — Опять скажешь, что проще пареной репы?

— Ты знаешь, как ни странно, да, — чуть усмехнувшись, ответила Лариса. — Хотя поначалу мне так совсем не казалось. У меня долго вообще не было никаких зацепок, я буквально зашла в тупик. А потом я поняла, что просто нужно быть внимательнее. Всегда, всегда при расследовании преступления нужно присматриваться и прислушиваться к каждой мелочи.

— Ты можешь говорить конкретнее? — начал раздражаться полковник.

Они сидели в Зеленом кабинете «Чайки», и, хотя ужин сегодня был довольно скромным — уже столько дел успели расследовать вместе, что отмечать каждое с размахом и не хотелось, и не было времени, — настроение у обоих было хорошим. Лариса наконец полностью успокоилась насчет безопасности Насти, поскольку Карташов только что сообщил ей о судьбе Русака: ему было предъявлено обвинение в организации похищения, и он по-прежнему находится под стражей.

— Кстати, я так понимаю, что деньги свои, которые ему должен был Садовников, Русак уже не получит, — добавила Лариса. — Никто же не докажет, что Садовников их у него брал. Да и даже если докажет — Садовникова-то нет. Вот если бы Русак поменьше пил и потребовал их от Дмитрия раньше в тот злополучный вечер, тогда другое дело.

— Тогда бы их не получил Панин, — возразил полковник. — А это все-таки его деньги. Вернее, деньги его фирмы.

— То есть Садовников все-таки их украл, — уточнила Лариса.

— Да, — подтвердил Карташов. — Мои ребята уже провели расследование по этому делу, виновным действительно оказался Садовников.

— Ну, слава богу, все разъяснилось, — вздохнула Лариса. — Всегда бы так. Знаешь, у меня так бывает: сначала на что-то совершенно не обращаешь внимания, просто пропускаешь мимо ушей как ненужную и бесполезную информацию. А потом она всплывает где-то глубоко в памяти и начинает словно давить на тебя. И при этом испытываешь душевный дискомфорт, будто понимаешь, что что-то не так, а вот что, никак не можешь сообразить. Я стала понимать только, что постоянно вспоминаю разговор со Станиславом Поперечниковым и какую-то нестыковку, следовавшую из него. И вот когда я в сотый раз прокрутила в голове все, о чем мы с ним говорили, я поняла. Станислав тогда упоминал некоего типа, которого видел у Садовникова когда-то, и тот ему не понравился. Я поняла, что он говорил про Курочкина, но не придала этому значения: Анатолий Евгеньевич многим не нравится.

— Мне тоже, — важно вставил полковник.

— Ладно, это сейчас неважно. Главное, что он, пусть косвенно, но помог докопаться до разгадки. Так вот, сам Курочкин сказал, что у Садовникова был только один раз, в тот самый вечер. Когда же Станислав мог видеть Курочкина раньше?

— А зачем же он это сказал? — удивился Карташов. — Поперечников, в смысле?

— Он просто оговорился, случайно проболтался, понимаешь? Он не подумал, что психолог в квартире Дмитрия — случайный персонаж. Что он был там первый раз?

— Да, теперь понимаю, — почесал голову полковник. — А почему же этот Курочкин сразу не сказал, что там был Поперечников? Всех описал, а его нет.

— Потому что они встретились не в квартире, — пояснила Лариса. — Они столкнулись на лестнице, и Станислав, который видел, что Курочкин выходит от Садовникова, отметил про себя, что этот тип ему неприятен. А психолог даже не подумал, что Поперечников направляется к Дмитрию — они же раньше не встречались. Вот и все.