Мила Серебрякова - Три с половиной любви Страница 36

– Ты всегда был грубияном, таким и остался, хоть и превратился в дряхлого старика.

– Не старше тебя, – парировал Даниил Львович. – Ты помнишь, какой сейчас месяц года?

– Август.

– А какой сегодня день недели?

– Вторник.

– Отлично! А теперь скажи, к тебе вчера днем кто-нибудь приходил?

Анна Александровна нахмурила брови.

– Да, помню, приходила девушка. Рыженькая. Симпатичная.

– О чем она с тобой разговаривала?

Старуха задумалась.

– Сейчас вспомню, ах да, она спрашивала про Макара и Раду.

Даниил Львович напрягся.

– И что ты ей сказала?

– Ничего.

– Совсем?

– Да.

– Это точно?

– Макар и Радка умерли, а я не говорю о покойниках ничего плохого.

– Если она появится еще раз, не впускай ее в квартиру.

– Кого, Радмилу?

– При чем здесь Радмила? – вскипел старик. – Эту девицу.

– Ты думаешь, она оттуда? – Анна Александровна указала на закрытую дверь, ведущую в кухню.

– Откуда оттуда?

– Ну, оттуда, – старуха понизила голос. – Из норы.

– Опять началось.

– В кухне у меня ужасно большая нора, раньше там жили эльфы, а теперь живут гномы. Такие страшные и злобные. По ночам они выходят и хотят пробраться ко мне в комнату. Я вся трясусь от страха, а они грызут мою дверь. – Старуха подошла к старой двери. – Видишь, это следы их зубов, они у них очень острые.

– Совсем тронулась, – пробормотал старик, направляясь к выходу.

– Даниил, постой.

Он обернулся.

– Я дам тебе зелье, разлей его у себя в квартире, и гномы к тебе не перейдут.

Старик молча вышел на лестничную клетку, прикрыв за собой дверь.

– Не дай бог, дожить до таких лет и потерять разум, – пробормотал он, садясь в лифт.

Даниил Львович немного успокоился, решив, что старая Анна в силу болезни не могла разболтать ничего лишнего. Но на сердце все равно было тревожно. Даниил сам не мог понять причину тревоги, просто каким-то шестым чувством ощущал: что-то не так. Зайдя к себе, он прошел в большую комнату, сбросил с кресла кота и сел сам.

На журнальном столике лежал альбом. Дрожащей рукой старик открыл первую страницу. С черно-белой фотографии на него смотрело лицо улыбающегося Макара Победоносцева. На другой странице был снимок Радмилы.

 //-- * * * --//

– Наталья, принеси кофе, – командовала Розалия, – и захвати пару салфеток.

– Роза, ты проиграла, – захлопала в ладоши довольная собой Марта Анатольевна.

– А чего ты веселишься, ты же не миллион евро выиграла? Откуда вообще эта извращенная радость, Марта, советую тебе обратиться к врачу, – закипела Розалия.

– Хватит нести ахинею, хочу и радуюсь. А ты, между прочим, остаешься дурой в четвертый раз.

– Кому не везет в картах, везет в любви, и наоборот.

– Издеваешься, да?

– Ничуть.

– Смейся-смейся, теперь мне до лампочки все твои подколы.

– Что так?

– Артур свободен, и кто знает…. – Смирнова дотронулась до подбородка и умолкла.

– Что ты нашла в этом Люблинском? Старый, седой, ничего общего с накачанным мачо.

– Любовь зла.

– Действительно.

– Слушай, мы будем обсуждать мою личную жизнь или играть в карты? Давай сдавай, – предложила Марта.

– Я не хочу играть вдвоем, скоро придет Нинель.

Марта пожала плечами и отхлебнула горячий кофе.

В этот момент входная дверь открылась, и на пороге появилась Катарина.

– Где шлялась? – задала невестке шаблонный вопрос Розалия.

Не обращая внимания на сарказм свекрови, Катка пропустила вперед Антонину Андреевну.

– Всем добрый вечер, – крикнула Агеева своим звонким голосом.

Рука Марты Анатольевны дрогнула, чашка выпала и раскололась на мелкие кусочки.

– Ты не поранилась? – засуетилась Розалия. – Марта, ну что ты как маленькая.

– Все в порядке, – проговорила Смирнова, косясь на Агееву.

– Натали, у нас ЧП. Убери осколки.

– Нет-нет, не зови Наташку, я сама все уберу! – воскликнула Марта.

– Ты гостья, сиди, Натка все сделает.

– Натка тоже человек, – последовал ответ. – А я не развалюсь на части, если замету осколки.

Марта Анатольевна опустилась на колени и стала подбирать останки чашки.

– Марта, что ты делаешь, это негламурно. Ката, скажи ей.

Смирнова выбежала из гостиной.

Пожав плечами, Розалия подошла к Агеевой:

– Я вас помню, вы сестра Зины.

– Верно. Меня зовут Тоня. Катарина пригласила меня в гости, надеюсь, вы не против?

– Как вам сказать…

– Розалия Станиславовна!

– Шучу! Детка, это была шутка. Конечно же, я не против. Проходите, Танечка,располагайтесь, чувствуйте себя как в самой лучшей гостинице.

– Спасибо, – расплылась в улыбке Агеева. – Только я не Татьяна, а Антонина.

– Я запомню.

Катарина с гневом смотрела на свекровь, а та, игнорируя негодующий взгляд невестки, продолжала вещать:

– Сейчас ко мне придет еще одна подруга, может, перекинемся в картишки, пара на пару?

– О! С большим удовольствием. Вы знаете, я жуткая картежница, часами могу резаться в дурака. Не проверите, но однажды, когда мы с моим последним мужем в серединедевяностых отдыхали в Греции, в отеле с нами соседствовал граф. Он был аристократом до мозга костей. И как оказалось позже, заядлым картежником, что никак не вязалось с его титулом. Так вот, однажды мы сели с ним играть и, представьте себе, проиграли целыхчетыре часа. Боже, я думала, что с ума сойду. Я, конечно же, обыграла графа, было такприятно, мне это льстило.

– Я хочу переговорить с невесткой. – Розалия знаком показала Катарине, чтобы та прошла в столовую.

Как только Катка закрыла за собой дверь, свекровь прогрохотала:

– Зачем ты приволокла к нам эту балаболку? У нее рот не закрывается.

– А разве нельзя без повода пригласить человека в гости?

– Чтобы мы весь вечер слушали ее маразматичную болтовню? Теперь сиди с нами и развлекай свою турецкую графиню.

В гостиную Розалия впорхнула с милой улыбкой на устах:

– Тонечка, не желаете кофейку?

– Нет, от кофе у меня повышается давление, да и кожа от него здорово портится, а я недавно закончила курс омолаживающих процедур…

Услышав слово «омолаживающих», Розалия моментально изменилась в лице. С этой минуту Антонина Агеева стала своим человеком.

– А где вы их делали? В каком салоне? Что вы говорите! Я тоже бывала там неоднократно. Тонечка, я думаю, мы подружимся.

Они увлеченно болтали о достижениях косметологии, пластической хирургии и модных диетах, когда на огонек пришла Нинель Викторовна.

Ката хотела представить Кротовой Агееву, но Нинель Викторовна, улыбнувшись,произнесла:

– Догадываюсь, вы сестра Зины, так?

– Антонина Андреевна, можно просто Тоня.

– Поразительное сходство, но вы, вероятно, на несколько лет моложе.

– Не угадали, я старше Зины на три года.

– Это все маски, – вставила Розалия. – Слушайте, а где Марта, она что, еще на кухне?

Катарина напряглась.

– Марта, – крикнула Розалия. – Ты жива? Нинель пришла, начинаем игру.

Смирнова появилась в гостиной и, ни на кого не глядя, опустилась в кресло.

– У меня голова раскалывается, наверное, я лучше домой пойду.

– Я дам вам таблетку, – засуетилась Агеева.

– Не стоит, я не принимаю химию.

– Марта, не хандри, садись за стол, я буду играть в паре с Нинель, а ты с Антониной.

Смирнова нехотя повиновалась.

Во время игры Агеева забросала Марту многочисленными вопросами, чем доставилапоследней массу неудобств.

– У вас такое красивое и редкое имя, в честь кого вас назвали?

– Понятия не имею, – буркнула Смирнова, – в моем имени нет ничего редкого. На мой взгляд, Катарины и Нинели встречаются намного реже.

– Марта, а вы замужем?

– Почему вас это интересует? – Она с вызовом посмотрела на Антонину Андреевну.

– Женское любопытство, не более того.

– Марта у нас холостячка, но, судя по всему, в скором времени может покончить с холостяцким образом жизни, – ответила за нее Розалия.

– Роза, прекрати! Артур только похоронил жену, к тому же мой возраст…

– А здесь вы не правы, – перебила Марту Антонина Андреевна. – Возраст решительно ни при чем, у моей знакомой подруга вышла замуж в семьдесят три года, представляете?

– Любви все возрасты покорны, – философски заметила Нинель Викторовна. – Кстати, вы снова проиграли, у меня три туза.

– А у меня четвертый, – засмеялась Розалия.

– Кошмар! – У Агеевой вытянулось лицо. – Не понимаю, как такое могло произойти? Марта, мы с вами обязаны отыграться.

И в следующую секунду Антонина Андреевна резко сменила тему:

– Катарина, какие у вас красивые чашки. Это ведь фарфор?