Живее всех живых - Марина Серова Страница 36

В следующее мгновение в моей голове что-то перещелкнуло, и я тут же убедилась в правильности своих нехитрых умозаключений.

Перед моим внутренним взором, возникнув из глубин фотографической памяти, предстала открытка с изображением волка – зубастая пасть снова смотрела на меня. Деревянная шкатулка с человечком внутри, с поломанной ногой и красными разводами около выколотых глаз…

«Орудие мести готово…»

Получается, что за что-то мстили Алексею и его отцу. А если учесть, что Виталий его брат, то…

– Виталий, ты в последнее время не получал никаких странных писем? – спросила я.

– Письма? – удивленно спросил он. – Нет, я уже сто лет не получал никаких писем. А что за письма, почему ты спрашиваешь?..

Я не спешила с ответом, раздумывая, как правильно ответить. Однако в этот момент дверь комнаты открылась, вернулся Алексей.

– Избавься от этого! – кивнул он на изодранную рубашку. – А лучше сожги.

– Мы тут с Женей очень хорошо пообщались… – начал было Виталий, но Алексей его перебил:

– Молодцы. Теперь мы с Женей пообщаемся, только у себя в комнате. Мне до сих пор непонятно, зачем ты решил мне это показать, – он брезгливо кивнул на рубашку, лежащую на кровати.

– Да я просто хотел…

В этот момент в комнату бесцеремонно влетела Вика.

– Вот вы где! По голосам вас нашла. Пойдемте уже ужинать. Стол накрыт…

– Вот к чему все это?

Алексей широкими шагами расхаживал по большой комнате. Выражение его лица выдавало явное негодование, он постоянно ломал пальцы на руках, подходил к окну, открывал форточку, а через пару минут закрывал.

– То жарко, то холодно… – ворчал он, словно старый дед.

– Угомонись, – спокойно велела я. – Иди прими душ и ложись спать. А потом я схожу.

– Женя, он не просто так показал мне эту рубашку в крови. И… знаешь, такое ощущение, словно он ее еще специально красной краской намазал, чтобы выглядела отвратительней и зловещей.

– Но зачем он это сделал?

– Как зачем? Чтобы лишний раз поддеть меня. Он всегда такой был. С самого детства. Помню, отец петуха зарубил. Так этот мелкий гаденыш несет этого обезглавленного петуха в тазике, где полно крови, и орет: «Леха, смотри, петуху голову отрубили, сейчас разделывать будем, присоединяйся!» Хотя прекрасно знал, что я не люблю подобные вещи.

– Возможно, он таким способом самоутверждался. Скорее всего, ты во многом был лучше его, и в глубине души он это понимал, поэтому давил на твое слабое место.

– Женя, не нравится мне все это!

– Что именно?

– Все! Да я уже тебе говорил об этом. Чертовщина какая-то!

– Когда ты уходил, мы немного пообщались с Виталием. Он утверждает, что в ваших краях волки никогда не нападали на людей, тем более поодиночке.

– Если честно, то да. Я вообще не припомню, чтобы подобное тут у нас случалось. И вот тебе на! – Алексей снова подошел к окну, потянулся к форточке, затем передумал и снова сел на край кровати. – Именно на моего отца, именно в мой день рождения напал какой-то сумасшедший волк и загрыз его насмерть. Да так хорошо его загрыз, что даже гроб не открывали… Жесть! Может, сейчас реально что-то происходит в мире, все посходили с ума, и даже волки какие-то дурные стали, нападают на человека поодиночке и загрызают насмерть. Скоро, наверно, появятся какие-нибудь гигантские комары, которые одним укусом будут лишать человека половины его крови, или… или мутированные жабы на болотах, утаскивающие людей в трясину.

– Не думала, что у тебя такая бурная фантазия. Но!.. – Я выдержала значимую паузу. – Давай отсечем эмоции и попробуем мыслить рационально. Как ты думаешь, твой отец погиб случайно?

Алексей словно остепенился и на минуту задумался.

– Не знаю, – протянул он, – я же говорю, все это очень странно. Но, Женя, как ты подгадаешь нападение дикого зверя?

– А с чего ты взял, что это вообще дикий зверь? И почему все зациклились на волке? Это может быть обычная большая собака, например, любая из серии бойцовских. Поверь, таким псам это по зубам.

– Тоже мне собака Баскервилей, – с кривой усмешкой ответил Алексей.

– Знаешь, кроме Конан Дойла, я еще читала и мемуары Людмилы Гурченко, в которых она описывала, как ее с матерью во время войны немцы держали в плену и загоняли в «душегубку» овчарок, которые загрызали сопротивляющихся.

– Какой ужас! Не знал, что Гурченко пришлось пережить такое… Ну, это ты, Женя, загнула. Хотя я помню, отец мне книги в юности давал читать, очень много было рассказов про охоту. Так вот, там охотника то волк загрызет, то медведь.

– Странные у тебя были книжки в детстве, ну ладно…

– Это было интересней читать, чем про Мальчиша-Кибальчиша, да и других не было. А ты что в детстве читала? Про Буратино?

– Нет, мне очень нравились сказки про Снегурочку и Снежную королеву. А потом ко мне в двенадцать лет случайно попала книга «А зори здесь тихие…», и тогда я поняла, что жизнь – это совсем не сказка, и потом я лично убедилась в этом на своей собственной шкуре… Ладно, мы немного отвлеклись. В общем, я, как твой телохранитель, считаю, что смерть твоего отца не случайна. И похоже, так же думает твой братец Виталя. И поэтому мы поступили очень мудро, совместно решив, чтобы я сопровождала тебя сюда. Потому что опасность тебя, возможно, подстерегает и здесь.

От услышанного Алексей вытаращил на меня глаза и слегка приоткрыл рот, отчего его губы стали казаться еще более пухлыми. Почему-то именно в этот момент мне хотелось подойти к нему и жадно его поцеловать, но я, конечно же, сдержалась.

– Женя, но как так? Тарасов и Халантай находятся друг от друга в тысяче километров. Не мог же наш враг раздвоиться…

– Возможно, у нашего врага есть сообщник и он действует не один, – высказала я предположение. – Либо у него есть исполнитель, которого он просто нанял.

– Господи… Так это значит, что корень зла именно здесь. В этом богом забытом северном