Дом раненых сердец - Марина Серова Страница 36

Алевтина Климентьевна разволновалась не на шутку.

– Ну, Алевтина Климентьевна, не все ведь врачи такие, – попыталась я остановить соседку.

– Не все, согласна, – уже с меньшим напором продолжила женщина. – Вот наш участковый терапевт – очень знающая и внимательная. Но ей уже больше семидесяти лет. Уйдет на пенсию, и не у кого будет лечиться. Танечка, береги себя, – напутствовала она меня.

Алевтина Климентьевна ушла в свою квартиру, а я спустилась во двор, села в свою машину и поехала в парикмахерскую к Светке. Очереди у подруги сегодня, на мое счастье, не было, и Светка покрасила мои волосы, как и предполагалось, в черный цвет. Дымчатые большие очки, скрывавшие пол-лица, дополнили образ. Будем надеяться, что даже если я и попадусь на глаза заместителю главного врача центра Владиславу Печенковскому, то он меня не узнает.

– Тань, Вероника Матвеевна уже переговорила с главным врачом центра, – сообщила мне Светка, снимая с меня парикмахерскую накидку. – Так что поезжай в этот свой центр и удачи тебе.

– Спасибо тебе, Светик. – Я обняла подругу.

– И не забудь: Вероника Матвеевна Новожилова.

Из Светкиной парикмахерской я сразу поехала в центр. Я сообщила охраннику, что направляюсь к главному врачу по договоренности. Он, по всей видимости, связался с самим руководителем медицинского учреждения и пропустил меня.

Поднявшись в административный корпус, я уверенно прошла по коридору к кабинету главного врача. Постучав в дверь, я услышала мужской голос, который пригласил войти.

– Здравствуйте, Валериан Родионович, – сказала я. – Я к вам от Вероники Матвеевны Новожиловой.

– Проходите, она мне звонила и попросила вас принять, – сказал Валериан Четвертушкин.

Это был представительный мужчина лет пятидесяти с гладко зачесанными назад, начинающими седеть волосами.

Я прошла по кабинету и села на стул рядом с креслом главного врача.

– Так с чем вы к нам пожаловали, Татьяна Александровна, если не ошибаюсь? – спросил мужчина.

– Она самая. Видите ли, Валериан Родионович… – начала я.

– Вероника Матвеевна сказала, что вы сами расскажете о своих проблемах, Татьяна Александровна, – сказал Валериан Четвертушкин. – Что вас беспокоит?

– Ох, я даже и не знаю, с чего начать, – неуверенно проговорила я.

– Так начните с самого начала, – предложил Четвертушкин.

– Ну что же… Понимаете, Валериан Родионович, у меня болит то одно, то другое. Могут начаться головные боли, а потом заболит сердце. Затем оно отпустит и снова появится головная боль. Кроме того, периодически меня беспокоят боли в позвоночнике, животе и в коленях. Да, часто возникает кожный зуд, я вся чешусь, хотя принимаю душ три раза в день. В общем, я вся извелась, Валериан Родионович, и не знаю, что мне делать…

Я умоляюще посмотрела на Четвертушкина.

– Такие разные симптомы. О чем это может свидетельствовать? С утра до обеда болит одно, а во второй половине дня совсем другое, – жалобным тоном произнесла я.

– Ну, не надо так отчаиваться, – ободряюще сказал Четвертушкин, – вы ведь еще молодая, все поправимо. Обследуем вас, подлечим. В вашем возрасте не бывает неизлечимых болезней. Я думаю, вы адресуете свои жалобы вашему лечащему врачу, он хороший специалист. Вы все ему подробно расскажете.

– Ах, я уже столько прошла всяких специалистов, меня уже обследовали вдоль и поперек, а результата нет! – воскликнула я. – Понимаете, я…

В это время раздался телефонный звонок. Главврач взял смартфон, который лежал на столе.

– Да, слушаю… да… Хорошо.

– Извините, Татьяна Александровна, – сказал Четвертушкин, поднимаясь, – я должен ненадолго вас покинуть.

– Конечно, конечно, я понимаю – дела.

– Я скоро вернусь, и мы продолжим нашу беседу, – пообещал Валериан Четвертушкин.

Главврач вышел из кабинета, и я осталась в нем одна. Это была несомненная удача, и я решила воспользоваться моментом. Но я решила выждать пару минут, а уже потом приступать к действиям.

Сначала я внимательно осмотрела стол, за которым сидел Валериан Четвертушкин. На нем находилось несколько довольно объемных папок, а также контейнеры с чистыми листами бумаги. Радом стояла мусорная корзина, но она была пустая. Далее я начала обследовать ящики стола, однако все они, а их было четыре, были закрыты. Сначала я все-таки решила вскрыть их, но потом отмела эту идею как опасную. Ведь главврач мог вернуться в свой кабинет с минуты на минуту.

Я обвела взглядом кабинет Четвертушкина и увидела, что две стены заняты встроенными стеллажами. На полках тоже находились папки, и они были в свободном доступе. На первый взгляд это были папки с какими-то архивными документами. Этот вывод я сделала, посмотрев на даты, которые хорошо просматривались на корешках папок.

Посмотреть их содержимое? Вряд ли я успею, а вот застать меня за этим делом главврач может очень легко. Я решила не искушать судьбу.

В углу одной из стен я заметила дверь. Что там может быть?

Я очень медленно, стараясь производить как можно меньше шума, потянула ручку двери на себя. В открывшемся пространстве я увидела вешалку, а далее туалет. Так же осторожно закрыв дверь, я вернулась в центр кабинета. На стене, противоположной стеллажам, находилось два окна. Подойдя поближе, я увидела лужайку, поодаль росли деревья, а под ними стояли деревянные скамейки. Собственно, эту зону отдыха и прогулок я заметила еще тогда, когда первый раз приехала в центр для беседы с заместителем главного врача – Владиславом Печенковским. Сейчас на одной из скамеек сидела женщина средних лет с каким-то изможденным лицом, кажется, она дремала. Я отошла от окна и села на свое место. И сделала я это вовремя, потому что входная дверь открылась, и в кабинет вошел Валериан Четвертушкин.

– Итак, на чем мы остановились, Татьяна Александровна? – спросил мужчина, садясь в кресло.

– Я рассказывала вам, Валериан Родионович, о своих проблемах со здоровьем, – напомнила я.

– Ах да. Вы знаете, я вам вот что хочу сказать. Вот такое обилие симптомов: то там болит, то здесь колет, говорит о психосоматической природе вашей проблемы. Вы, кстати,