Татьяна Устинова - Неразрезанные страницы Страница 37

– Есть. Это можно.

– Узнай, не было ли в последнее время в том районе убийства девушки. Никаких примет не знаю, знаю только, что молодая и светловолосая. На голове рана.

– Есть.

Маня подумала немного.

– Больше ничего не могу сообразить. Я потом еще скажу, хорошо?

Полковник кивнул.

Алекс глотнул из стакана и произнес задумчиво:

– А ведь получается, что Владимир Береговой во всей этой истории вообще человек случайный. Журналы должен был везти Столетов, а не Береговой. Столетов хотя бы был знаком с Сергеем Балашовым! Сколько раз ты брал у него интервью, Дэн?

– Ну… пару раз брал. Мы на тусовках всяких встречались. Один раз даже вместе водку пили.

– То есть ты хочешь сказать, – задумчиво проговорил полковник, – что подставляли не Берегового, а Столетова, да? А Береговой чисто так, по ходу нарисовался!

Алекс кивнул:

– И в этом случае все получается логичней. Если бы труп в своем багажнике нашел Дэн, наверняка обнаружились бы и мотивы, которых сейчас нет. Еще мне бы хотелось знать, нет ли у вас чего-нибудь на помощницу Балашова Ларису… Как ее фамилия, Маня? – спросил Алекс.

– Фадеева, – подсказала та. – Да ладно, Алекс, она много лет с ним работала и очень его любила!

– Вот именно, – Алекс улыбнулся ей, и полковнику Никоненко, видавшему все на свете, понравилось, как он улыбнулся. – Собственно, только она его и любила. По крайней мере, мне так показалось. Значит, могла и убить.

– А чего у нас на нее может быть, если она под судом-следствием не состояла? Или ты тоже сериалов насмотрелся? Ох, люблю я сериалы, – оживился полковник, – вот ужином меня не корми, дай сериал поглядеть! Бывает, приеду домой, моя полковница мне разносолов разных наставит, настоек по графинчикам разольет, а я ей – нет! Ни за что! И – сериал смотреть! А та-а-ам! – Полковник схватился рукой за щеку. – А там как только подозреваемый в сортире пукнет, сразу невесть откуда появляется сотрудник с колбой и воздух собирает, а потом его на компьютере с тем воздухом сличают, который на месте преступления был зафиксирован! И по молекулам, значит, определяют, был подозреваемый на том самом месте или же это поклеп и поношение! А еще люблю, когда там, в сериале-то, один другому говорит: «Пробей по базе»! Ну, это в каждой серии обязательный номер, когда по базе пробивают! А в этой базе чего только нету! Ну вот чего душа твоя захочет! Полное собрание сочинений! Вот пробивают по базе бабку-тузиху, которая в зоопарке вахтершей последние сорок годков состоит. И все на нее есть: и когда родилась, и когда крестилась, и на ком женилась, и как карьеру делала подкупами и посулами, и как дослужилась до вахтерши, и что сынок у нее никчемный наркоман и ветеринар! Все прописано, как в Конституции Российской Федерации!

Полковник передохнул немного и знаком велел Дэну налить еще виски. Дэн проворно налил.

– А еще про тайгу люблю смотреть! Вот про тайгу особенно мне нравится, и сильно люблю я, как там злодеи золото моют, а потом под елкой зарывают, а честный милиционер обратно отрывает! А в это время супругу его, милиционера-то, непременно в публичный дом сдают! Ее уж обязательно надо сдать, как и по базе пробить, без этого сериал – не сериал!.. Вот приходит супруга, скажем, в библиотеку на работу устраиваться. И не замечает она по простоте своей душевной и чистоте ангельской, что в библиотеке этой почему-то читатели все в отдельных кабинетах, голые, а книги им девушки разносят в корсетах и колготках в дырочку, а на стенах вместо портретов писателей картинки похабные развешаны, и еще плетки и кожаные ошейники! А по коридору беспременно кого-нибудь за волосы волокут. Но супруга этого не замечает и уверена, что в библиотеке только так все и бывает устроено! А потом оказывается, – тут Никоненко округлил глаза и понизил голос, – что это не библиотека, а бордель!..

– Прекрати, ваше высокоблагородие, – попросила Маня Поливанова. – Мне смеяться больно.

– Так вот никаких таких баз данных у нас нету, – совершенно обычным тоном продолжал полковник, – и по молекулам я тебе определить ничего не могу. Чего искать-то, ты точно знаешь?

– Деньги, – сказал Алекс. – Лариса Фадеева десять лет работала с Сергеем Балашовым. Наверняка был и черный нал, и налоговые проверки, и что-нибудь в этом роде. Может, большие суммы пропадали.

– Деньги! – фыркнул полковник. – Ну, это тебе не молекулы, это мы поищем. А если ты прав и труп должны были на этого повесить, – он кивнул на Столетова, – нужно к нему на работу ехать и там аккуратненько оглядеться, что к чему.

– Это понятно, – помедлив, согласился Алекс. – Еще мне надо знать, был ли Балашов женат на своей нынешней подруге. Зовут ее Даша, фамилию я не знаю. И откуда она взялась. Если бы какие-нибудь фотографии найти, и давние и недавние.

– Я найду, – пообещал Дэн. – Это просто.

– Зачем тебе ее фотографии? – спросила Маня. – Любоваться на них станешь?

– Я хочу знать, брюнетка она или блондинка. Ну, скажем так, от природы.

В кухонную дверь опять постучали и просунулась голова:

– Игорь Владимирович!

– Иду-иду, Мишаня! И ты со мной давай, жаль моя! Я там лекаря вызвал, чтоб тебе в больницу не ехать. Он сейчас твое копытце забинтует, гипс наложит, укольчик вкатит! Хотя, по мне, лучше бы тебя к кровати привязать и не отвязывать! – Он вдруг хлопнул Алекса по плечу. – Слушай, парень! Ты или привяжи ее к кровати, или охранника найми толкового! В следующий раз костей не соберем!..

Открыв глаза, Маня Поливанова уставилась в потолок, очень высокий и очень белый. В центре лепной розетки красовалась белая люстра на цепях, и Мане показалось, что она качается.

Поливанова поморгала.

Люстра перестала качаться.

…Что со мной? Сон? Игра воображения?.. Странные видения?..

Она опять посмотрела на люстру – вроде нет, не качается. Ну, и слава богу.

…Что это было?.. Какие-то бандиты, бриллианты, удар по голове, рассыпанные под ногами тюльпаны, водка залпом, а потом Алекс – почему-то с Дэном Столетовым!.. А потом еще Никоненко и врач, перевязавший ей пальцы.

Точно! Пальцы! Как же она теперь станет писать?!

Маня подняла левую руку и посмотрела на белые, твердые, замотанные бинтом растопыренные палки. Такими культяпками по клавиатуре уж точно не постучишь!..

Так значит, все это было на самом деле! Никаких видений и игры воображения!..

Она села в постели, и в голове у нее словно заново разбилась вчерашняя прадедушкина лампа. Маня застонала тихонько.

Больно. Очень больно.

Она посидела немного и осторожно скосила глаза. Никого. В постели она одна. Но, кажется, засыпая, она прижималась к Алексу, и он пел ей песенку про лису, которая бежала лесочком.

…Бежала лесочком лиса с кузовочком. А что в кузовочке? Лесные грибочки. Грибочки-груздочки для сына, для дочки.

Маня улыбнулась. Совершенно точно, он ей пел.

Придерживая голову рукой, чтоб не отвалилась, Маня подвинулась к краю кровати и осторожно слезла. Очень хочется пить, просто ужасно.

И еще хочется… не пить, а наоборот.

Она сунула ноги в шлепанцы и зашаркала в сторону ванной. У нее на пути на полу валялись джинсы, и она долго не могла понять, как их обойти.

– Зачем ты встала?

Маня, не отпуская голову, подбородком показала на дверь. В голове что-то брякнуло и покатилось.

Алекс подошел, обнял ее и довел до места.

– Сама справишься?

– С ума сошел?

Потом она некоторое время рассматривала себя в зеркале. Ничего особенно страшного там не отражалось. Конечно, на виске заметны ссадина и синяк, уже налившийся чернотой. В середине синяка было больно и как будто мягко, она понажимала. Всякий раз, когда она нажимала, голову, словно обручем, опоясывало болью. Странно. Ничего не должно быть мягкого, там же одни кости! Под глазами круги, да и черт с ними. Просто ей понадобятся очки с темными стеклами, у нее таких полно.

Еще… Она повернулась и, сосредоточенно сопя, попыталась рассмотреть себя сзади. В голове опять стало больно и захотелось закрыть глаза. На спине мелкие порезы, довольно много. Придется какое-то время спать на животе.

…Матерь Божья, о чем я думаю?! Это все не имеет никакого значения! Меня сюда, в ванную, только что привел Алекс! Мне ничего не приснилось и не привиделось! Он меня спас, остался со мной и ночью пел про лису! Он все-таки вернулся ко мне из Парижа и пел колыбельную!

– Маня? Как ты там?

– Прекрасно, – отозвалась Поливанова хрипло, но бодро.

Это он! В самом деле он!

Она вывалилась из ванной, чуть не стукнув его по носу. Все это время он торчал под дверью, что ли?..

Она с разгону обняла его, пристроила подбородок на плечо и замерла.

– Ну что?

– Вот так бы стоять всю оставшуюся жизнь, – призналась Маня. – И хорошо. А то, – она подняла голову, – очень болит. А если потрясти…

– Не надо трясти! И приготовься, дальше будет еще хуже.

– Откуда ты знаешь?

Он взял ее за затылок и уложил обратно на плечо.