Наталья Солнцева - Она читала на ночь Страница 37

– Не-а… – покачал головой Вадим. – Костя в автокатастрофе погиб. Ночью ехал на скорости, врезался в грузовик. И кранты…

– Ясно. – Шахров сердито вздохнул. – Только зачем ты мне это рассказываешь? Кто там у нас вместо Андрона? Примакин? Вот ему и доложи.

– Примакин знает. Только…

– Ну что? Что? Не мямли!

– Рыба… то есть Рыбаченко не просто так разбился! – выпалил Вадим. – Он… стрелял в этого, Чигоренко. Гнался за ним. Убить хотел. Менты у него «ствол» нашли.

– Что-о? – опешил Шах. – Убить Чигоренко? Ты ничего не путаешь?

– Нет. У меня свои соображения на этот счет имеются. Рыбаченко хотел убить Ксению Миленко. Я думаю, она была в машине Чигоренко, а потом смылась. Мужик ее закладывать не стал. Ему и самому неинтересно лишнее трепать. Он женатый. Понимаете? Какой ему резон признаваться, что с ним баба ехала?

– Подожди… давай по порядку, – остановил его Шахров. – Значит, ты предполагаешь, что Чигоренко был в машине не один, а с Ксенией. И Рыбаченко стрелял именно в нее?

– Ага.

– Но почему?

– Психанул, наверное… Он при всех орал, что прикончит эту сучку. Из-за Андрона. Будто это она Якимовича довела до смерти. Вот и…

– Неубедительно.

Охранник согласно кивнул.

– Да. Я тоже полагаю, что была еще какая-то причина, более веская.

Когда Вадим ушел, Егор Иванович налил себе коньяка и выпил не закусывая. Он сел на диван, устроился поудобнее, закрыл глаза и начал думать.

Глава 20

«Слатар» тихо плыл в безбрежном космосе. И Осиан-айо, и Ансон неплохо освоили технику, чувствовали себя на корабле как дома. Фарий заметил их взаимную симпатию. Это было приятно. Жизнь становилась волнующей и разнообразной, что и составляло ее особую привлекательность. Все гости, недавно прибывшие на Цоуфис, уже успели ознакомиться с физическими законами. Теперь им предстояло обрести практический опыт.

«Пусть сегодняшний полет станет уроком для них, – мысленно решил Фарий. – В будущем им предстоит справляться не только со стихией, но и с тем, что выходит из-под контроля организующего разума Космоса».

– Этот механизм очень далек от совершенства, и его еще множество раз придется корректировать, – любил повторять Соллей. – Иначе…

Фарию ни разу не удалось услышать эту глубокомысленную фразу до конца.

Осиан-айо тоже думала о Соллее: ее удивило, что с момента встречи с кортиосцами он ни разу не объявился.

– Фарий, где Соллей? – спросила Осиан-айо.

Обернувшись, он внимательно посмотрел на нее и улыбнулся:

– Соскучилась?

Фарий немного помолчал, раздумывая, как ей объяснить отсутствие своего друга.

– Для великого множества обитателей этой Вселенной Соллея как будто нет, – наконец сказал он. – Кроме нас, никто его не видел и ничего о нем не знает. Соллей – одна из тайн, которые мы обязаны хранить.

– Соллей не такой, как все! – кивнула Осиан-айо. – И, согласно правилам игры, его здесь не должно быть?

Фарий рассмеялся. Чего-то такого он и ожидал от нее. Он знал, что Оси не любит все слишком запутанное. А его самого твердый мир привлекал именно множеством загадок. Фарию нравились сложные, головоломные игры. Чем труднее задача, тем больше удовольствия он получал, решая ее.

Внезапно он указал на самый крупный монитор «Слатара»:

– Смотрите!

Впереди в черном пространстве на пути корабля одна за другой плыли две грубые темные глыбы.

Осиан-айо, поразившись их размерам, зажмурилась от ужаса.

– И что с этим делать? – растерянно спросила она. – По отношению к этим махинам мы вместе со своим кораблем даже не песчинка! Мы просто ничто!

– Нет, милая, это они ничто по сравнению с нами, – серьезно возразил Фарий. – Не равняй эти куски материи с размерами своего тела. Они имеют границы, а дух безграничен.

Фарий подозвал обеих женщин поближе к монитору.

– Усаживайтесь, – распорядился он. – Вас ждет интересное зрелище. Сейчас я выведу корабль за пределы досягаемости тонких волн, действие которых вы сможете наблюдать.

Оси и Ансон, в ожидании чего-то особенного, во все глаза смотрели на экран, расположенный прямо перед ними. Обе замерли. Фарий оставался спокойным, управляя приборами «Слатара». Внезапно огромные неповоротливые гиганты начали оплывать, таять, испуская в пространство волны излучений. Через пару мгновений от них не осталось даже пыли. И только нестерпимо яркий золотой вихрь кружился на том месте, где только что находились массивные глыбы.

– Ну как? – Фарий обернулся. На его лице сияла довольная улыбка. – Понравилось?

Ансон застыла, потрясенная увиденным. Оси бессильно откинулась кресле, ее глаза были закрыты.

– Что случилось? – Фарий не сразу осознал происходящее.

Осиан-айо сильно порозовела, от нее шел жар. Ансон вскочила со своего кресла, переводя тревожный взгляд с Фария на свою подругу.

– Оси, открой глаза, – напряженным голосом приказал Фарий.

Она пыталась сделать это, но веки будто склеились. Несколько отчаянных минут она боролась с неведомой силой, сковавшей ее тело. Внезапно Осиан-айо ощутила спасительное дуновение прохлады и наконец смогла открыть глаза.

– Оси, нельзя так делать! В твоем теле могут наступить необратимые изменения!

«Как нельзя делать?» – хотела спросить Осиан-айо, но смогла только подумать это. Фарий уловил ее мысль и ответил:

– Нельзя мысленно воспроизводить процессы, происходящие во Вселенной. В момент взрыва выделяется столько энергии, что даже воображаемая картина наполняется ею и может убить. В лучшем случае тебя вынесет за пределы нашего мира, и ты можешь оказаться в самой отдаленной галактике, где я никогда тебя не найду!

Перспектива снова потерять Фария напугала Осиан-айо. Вся глобальность и необратимость процессов, которые с легкостью совершались благодаря высочайшей технологии управления электромагнитными полями и потоками информационных частиц, впервые так отчетливо встала перед ней. Ошибка при такой мощи и глубине воздействия могла обернуться вселенской катастрофой. Но для Оси страшнее всего была разлука с Фарием…

– Все читаешь? – ехидно поинтересовался Эд, заглядывая в комнату Ксении.

– Что тебе надо? – равнодушно спросила она.

Брат вошел и уселся на край кровати. На его лице было написано любопытство и даже некоторое уважение.

– Да вот, хочу рассмотреть тебя получше, – заявил он. – А то живу рядом и не знаю.

– Чего не знаешь?

Эд сложил руки на груди и уставился на сестру.

– Ничего о тебе не знаю! Ты кто вообще? Раньше я думал, что ты обыкновенная дура. А теперь… сомневаюсь. Дурой ты только прикидываешься. Очень умело, надо сказать. Пускаешь пыль в глаза, а сама…

– Послушай, – перебила его Ксения. – Уже поздно. Я хочу спать. Все, что ты обо мне думаешь, расскажешь завтра.

– Ну не-е-ет. Сегодня! – завопил Эд. – Сейчас же! Вдруг я лягу спать и не проснусь? А? Как ты проделываешь все эти штуки? Давай, признавайся!

Ксения отложила книгу и внимательно посмотрела на брата. Вид у него был отчаянно-решительный.

– Какие штуки? Что ты несешь? Ты пьян? Иди проспись, завтра поговорим.

– Да, я немного выпил, ну и что? Это не преступление. По крайней мере вокруг меня люди не мрут как мухи.

– Ты в своем уме? – возмутилась Ксения. – Убирайся отсюда. Я спать хочу.

– Убираться? Куда? На тот свет? Со мной у тебя этот номер не пройдет. Я… – Он запнулся. – Я в милицию заявлю! Я… тебе покажу, где раки зимуют. Пусть менты тобой займутся. Пора разобраться, что ты за птица!

Ксения вздохнула. Эд становится просто невыносимым. Он, кажется, уже допился до белой горячки.

– Тебе пора записаться в клуб анонимных алкоголиков, – сказала она. – Там будешь рассказывать свои басни.

– Басни? А то, что Рыба умер, – это, по-твоему, басни? Не успел я тебе сдуру ляпнуть про него… что он… хочет отомстить за Андрона, как уже…

– Что уже?

– Покойник, – пробормотал Эд и неловко, суетливо перекрестился. – Рыба – покойник! Слышишь, ты? Сначала Андрон, потом Рыба… Кто следующий? Я тебя спрашиваю!

– Я даже не знаю никакой… никакого Рыбы, – возразила Ксения. – Что с ним случилось?

– Разбился! – Эд зябко повел плечами. – Ехал ночью и врезался в грузовик.

Ксении стало дурно. Перед ее глазами возникла картина ночной погони, стрельбы и аварии. Она вдруг поняла, что Эд имеет в виду водителя серой «ауди».

– Какая у него была машина? – упавшим голосом спросила она.

– Серая… – буркнул брат. – Только не ври, что слышишь об этом в первый раз.