Алексей Макеев - Дипломатический труп Страница 37

– А-а, я понял! – профессор кивнул. – Чтобы не возникли внутренние напряжения в стекле и изделие не взорвалось?

– Вот именно! – мастер усмехнулся. – При определенных условиях взорваться может как граната, с непредсказуемыми последствиями.

– Хорошо! – Барре полностью согласился с этими доводами. – Подсчитай, сколько причитается за работу, а деньги привезу в ближайшие дни.

Когда они ехали назад, Гуров поинтересовался:

– Скажите, сеньор Алессандро, вы хотите оплатить изготовление дубликата изваяния. Вам это потом кто-то компенсирует? Затраты-то ожидаются, я так понимаю, не такие уж и маленькие.

– Видите ли, сеньор полковник, в моих жилах немалая доля крови ацтеков, и я просто обязан сохранить то культурное наследие, что было создано моими далекими предками. Я категорически не приемлю поползновений некоторых меркантильных янки, стремящихся украсть память древнего народа и превратить ее в деньги. Так что возместится это или не возместится – для меня особого значения не имеет.

Попрощавшись со спутником у ворот посольства, Лев прошел на территорию и на крыльце жилого корпуса буквально столкнулся с Еринцовым. Тот, вопросительно глядя на Гурова, вполголоса спросил:

– Ну, что, удалось найти тайник?

– Удалось, но, вполне вероятно, там все еще прячется ядовитый паук, который укусил Горбылина. Поэтому соваться туда не стоит. Завтра должны подъехать арахнологи, которые его гарантированно поймают. С профессором Барре я уже договорился. Как открывать тайник, я сейчас расскажу…

Отвечая на вопрос своего собеседника, Лев весьма умело обошел такой скользкий момент, как находка идола в тайнике. Упоминание об ядовитом членистоногом сразу же перевело тему разговора в другое русло. Когда он закончил пояснения, как именно надо открывать тайник, комендант сообщил, что их со Стасом билеты уже обменяли и вылетают они завтра, в первой половине дня.

– …Станислав Васильевич билеты уже забрал, так что желаю вам счастливого пути, – от души сказал Еринцов.

– Да, и еще – чуть не забыл! Станислав Васильевич ходил в полицейский участок, где узнал, что ваши предположения оправдались. Задержанный признался, что и он, и его главарь, какой-то там Мигель, сотрудничали с Горбылиным. Как уж они познакомились – подручный не знает, но говорит, что там замешана младшая сестра главаря, с которой Горбылин встречался. Кстати, это вот она на «Роллс-Ройсе» по городу рассекает! Что еще? А! Этого… Ну, шпика, который был вами задержан, нанимал Мигель. Бабок за украденное он не получил, вот и прикидывал, как бы и чем бы вас зацепить, чтобы заставить отдать идола ему. Вот, это все.

…Продолжая разговор и углубившись в дела недавней поры, опера припоминали ранее упущенные или забытые детали тех или иных событий, связанных с их поездкой. Много чего рассказал и Константин. В частности, об операции по «втюхиванию» Хаару стеклянного дубликата изваяния Аттальтунтикана. Ему об этом при случайной встрече (Буряк сопровождал в университет охранника, который и в самом деле решил попытать там счастья) рассказал профессор Барре.

По словам Алессандро, сценарий, придуманный Гуровым, сработал без осечки. Месяца полтора назад по столичным телеканалам жители Мехико узнали о том, что изваяние божка найдено в результате полицейской операции на квартире некой сеньоры Эйри. Пресса тут же на все лады расписала, что бедная женщина даже подозревать не могла о соседстве с биологической «миной», якобы рискуя быть укушенной опаснейшим пауком атимтарой (смерть Мигеля-Матадора в этом плане стала для журналистов большим подспорьем).

При стечении представителей СМИ идола поместили на его законное место, а всего через неделю по Мехико разнеслась весть об очередной краже раритета. Впрочем, еще через пару недель экспонат вновь появился в том же шкафу, но рядом с ним стояла табличка следующего содержания: «Копия изваяния бога Аттальтунтикана. Подлинник похищен неизвестными злоумышленниками. Приносим извинения. Администрация».

– То есть теперь там стоит именно подлинник? – смеясь, уточнил Орлов. – Ну, Лев Иванович! Ну, голова! И, главное, никто об этом совершенно не догадывается…

– Увы, но по ряду причин эта тайна уже раскрыта… – сокрушенно сообщил Константин.

– А как же так получилось-то? – сразу же поскучнел генерал и откинулся на спинку кресла.

– Длинные языки журналистов… – Буряк досадливо поморщился. – Какой-то знаток древней культуры, типа эксперта, пришел в музей и признал в «копии» подлинник. От большого ума сказал об этом какому-то газетчику. Ну а тот накатал статейку, дескать, как же так? Это зачем же дурят мексиканский честной народ?! Ну и пошла писать контора на каждом углу…

Выслушав Костю, генерал покачал головой.

– Вот когда понимаешь, что не всегда, оказывается, свобода слова на пользу делу… – констатировал он. – И, кстати, что там с этим Хааром?

– Вся эта история с Аттальтунтиканом была расписана в газетах, разгорелся скандал. Но его быстро погасили, – Константин развел руками. – У американцев возможности там широчайшие. Тем не менее мексиканцы выказали характер и объявили Хаара персоной нон грата. Куда он делся – я не в курсе. Видимо, опять где-нибудь свои аферы проворачивает. Кстати! Лев Иванович оказался абсолютно прав – лак, покрывающий идола, и в самом деле содержит сильнейший яд типа кураре, только намного сильнее. А на самом изваянии кое-где обнаружены специальные микрошипы, царапающие и прокалывающие кожные покровы, если взять его голой рукой. Вот Горбылин и наткнулся рукой на такую колючку. Сразу и преставился.

– Стоп! А как же Мигель-Матадор? – прищурился Крячко.

Буряк на это улыбнулся.

– Как сказал профессор Барре, секретов у Аттальтунтикана – с преизбытком. Как выяснили криминалисты, яд из лака поступать в организм человека может не только через царапины, но и через неповрежденную кожу, если руки влажные или потные. Во время похищения божка Мигель не царапался. А вот его ладони от волнения вспотели. Судьба дала ему всего лишь небольшую отсрочку.

Несколькими днями ранее. Юг США, пустынный, лесистый берег реки Тринити.

Эта полуночная «месса» «церкви Оннху Убби» обещала стать самой пышной и торжественной. Наконец-то адепты нового «вероучения» обрели свой главный символ, свое высшее божество – древнее изваяние Аттальтунтикана. На эту мессу были собраны только жрецы отделений секты. Но и их набралось около полутора сотен человек. Высшие иерархи в одеяниях древних ацтекских жрецов стояли подле каменного жертвенника. На него было водружено изваяние бога ночи, смерти и мести, а сзади и по бокам стояли католические кресты.

Среди первых лиц «церкви», чувствуя себя именинником, находился и Саймон Хаар, который наконец-то сумел сорвать «джекпот» на этих дубинноголовых сектантах. Он мастерски разыграл комбинацию с «покупкой у похитителей» этой дурацкой статуэтки, получив за нее многомиллионный куш. А сколько этому предшествовало треволнений! После своего тогдашнего, первого похищения, божок, попав в руки мексиканских уголовников, мог бесследно исчезнуть. Саймону пришлось даже сделать ставку на этих недалеких русских «пинкертонов», с их профессионально-идейными идеалистическими прибабахами. Но они, мыслил Хаар, показали себя полными пустоцветами – найти идола им оказалось не под силу. Благо сами мексиканцы подсуетились и каким-то чудом сумели разыскать раритет. Теперь Саймон имеет столь мощный козырь, что в ближайшей перспективе получает реальную возможность потеснить самого Беге Роджинга.

Сам же Беге Роджинг, Высший Жрец и Пророк, объявив о том, что час молитвы настал, возжег жертвенный огонь перед Аттальтунтиканом и на двух языках – ацтекском и латинском – патетическим тоном прочел молитвы о ниспослании божественного духа на участников мессы. Его слова подхватил хор собравшихся, которые исполнили древнее магическое песнопение.

Когда настала полночь, Беге Роджинг приказал принести «жертвенных агнцев», предназначенных к закланию. Несколько участников «мессы» принесли из ближайшей чащобы парня и девушку, похищенных этим вечером из поселка поденщиков. Они были крепко связаны веревками, хотя в этом особой надобности не имелось. Будучи насильно напоенными отваром галлюциногенных грибов, пленники пребывали в состоянии наркотического опьянения и никак не реагировали на происходящее.

Беге приказал разрезать путы и обнажить грудь «агнцев», дабы ритуальным обсидиановым ножом можно было без труда вырезать сердца, а исторгшейся из них кровью окропить кресты и божество, чтобы потом сжечь эти органы на жертвеннике. Когда распоряжение Высшего Жреца было выполнено, он подошел к девушке, бессмысленно взирающей на него пустым взглядом. Прочитав слова особой молитвы, Беге Роджинг занес свой нож, но в этот миг произошло нечто невероятное. С громким треском изваяние Аттальтунтикана словно взорвалось, разлетевшись в разные стороны на куски.