Марина Серова - След погасшей звезды Страница 37

Наталья расстегнула плащ. Ее щеки зарумянились. В комнате было душно, кондиционер не работал.

– Все будет не так, – сказала она, глядя мне в глаза холодным, немигающим взглядом убийцы. – Я застрелю тебя в этой комнате как вора, проникшего в особняк под покровом ночи, а потом знакомства и средства помогут мне доказать необходимую самооборону.

– Я безоружна, – произнесла я, шире разводя руки. – И у меня много друзей в прокуратуре, которые не поверят в то, что я пыталась напасть на домохозяйку из пригорода. К тому же я уже сообщила о том, что это вы отравили Влада золотом, в тот самый момент, как выяснила это. В больнице сейчас готовят состав, который выведет избытки золота из его организма. Мое убийство ничего уже не решит, но оно усугубит ваше положение.

Наталья смотрела на меня, оценивая перспективы. Я стояла под дулом пистолета и слушала шум дождя, стараясь освободить голову от лишних мыслей, чтобы сосредоточиться на действиях в случае, если палец Натальи начнет приводить в действие спусковой крючок. Самым простым и безопасным решением будет резко пригнуться. В этом случае пуля разобьет стекло. Звук выстрела вряд ли услышат в соседних домах сквозь шумовую завесу дождя, но охранник его услышит. Возможно, он даже увидит на мониторе, как в бассейн полетят осколки. После этого Наталья, скорее всего, станет стрелять снова. Как бы крепко она ни держала пистолет, в ближнем бою это ничего не значит. Расстояние, разделяющее нас, можно преодолеть за секунду, но шанс получить пулю в корпус в этом случае слишком велик. В качестве другого варианта можно было бы воспользоваться тактикой отвлечения и бросить в стрелка какой-нибудь предмет. Это тоже даст мне возможность приблизиться к Наталье и сделает пистолет в ее руках бесполезной вещью. Разоружить ее труда не составит. Если же я попытаюсь скрыться, мне никак не успеть уйти от выстрелов по пути к лестнице.

Руки Натальи начинали дрожать – слишком долго она целилась. Памятуя о том, что лучшее сражение – несостоявшееся сражение, я решила продолжить разговор. Если это не поможет избежать нажатия на спусковой крючок, то хотя бы позволит выиграть время до приезда полиции.

– Сегодня Влад придет в себя, – сказала я тихо. – Вас обвинят в покушении на убийство, это другая статья и другой срок. Учитывая доступные вам средства и знакомства, вполне возможно, что заключение закончится, едва начавшись. Жизнь продолжается, Наталья.

– Жизнь? – произнесла Яковлева с печальной улыбкой. – Знаешь, я познакомилась с Владом в пятнадцать лет. День, когда он поцеловал меня возле кинотеатра, стал самым счастливым из всех, и с этого момента я не представляла другого будущего, кроме того, в котором мы были вместе… Я любила его двадцать пять лет…

Голос Натальи дрожал. По ее щеке скатилась слезинка. Женщина стерла ее кончиками пальцев. Нет ничего опаснее, чем плачущая женщина с заряженным пистолетом в руках.

– Двадцать пять лет – целую жизнь, – продолжила она. – Когда он нуждался во мне, я всегда была рядом. Влад работал не покладая рук, чтобы поднять свою фирму на сегодняшний уровень, и его талант бизнесмена – признанный факт. Но у него ничего не было бы, если бы не я. Все эти годы я помогала ему… Я простила ему каждую женщину, целовавшую его губы, каждую ложь, когда он ночевал в отелях, в объятиях любовниц, прикрывая романы деловыми поездками. Мне так хотелось верить, что он говорит правду, и я – единственная женщина в его жизни, но я слишком умна, чтобы позволить себе такие заблуждения. И после всех этих лет, всех испытаний, пройденных рука об руку, он решил развестись, предварительно ограбив меня. Как будто я не заслуживала половины того, что мы нажили вместе. Как будто я – чужой человек. Как будто двадцать пять лет любви, поддержки, заботы ничего не стоят!

– С чего вы взяли, что Влад собрался разводиться?

Лицо Натальи исказила злость.

– Не оскорбляй меня очередным враньем, – предупредила она голосом, от которого кровь стыла в жилах. – Вся собственность, нажитая после регистрации брака, продана! Я хорошо знаю своего мужа. Знаю, что он влюбился. Двадцать пять лет знакомства позволяют узнать человека со всех сторон.

Наталья утерла слезы, порывисто вздохнула и крепче сжала пистолет обеими руками.

– Ты говоришь, что жизнь продолжается, – сказала она окрепшим голосом, – преданной женщине с разбитым сердцем и оружием в руках. После всего, что сделали со мной, эти слова утратили свой смысл, Татьяна. Жизнь серьезно переоценивают.

– Мне очень жаль, – я сказала это совершенно искренне, и, кажется, Наталья почувствовала это.

– Да, мне тоже, – произнесла она. – Мне тоже очень жаль.

– Вы молоды, красивы и умны, – заговорила я мягким голосом. – Не ставьте на себе крест. Прошлого не изменить, но еще не поздно создать другое будущее.

Яковлева смотрела на меня холодным изучающим взглядом, и было невозможно понять, о чем думает эта женщина. Внезапно она опустила пистолет, продолжая держать палец на спусковом крючке.

– Когда приедет полиция? – спросила она тихо, почти шепотом.

– С минуты на минуту, – ответила я.

Наталья медленно села на постель и положила пистолет на покрывало рядом. Бледная, подавленная, красивая, совершенно сломленная, она напоминала сейчас электронную куклу, отключенную от сети.

– Я так устала, – произнесла Наталья сдавленным голосом. – Наконец-то все закончится.

Теперь можно было опустить руки. Мы ждали полицию вместе, она – сидя на постели, в мокром плаще, я – стоя у окна, в полиэтиленовых бахилах поверх армейских шнурованных ботинок. Ливень стихал. Весенние дожди не бывают долгими, зато щедры на громы и молнии. Я извлекла из кармана куртки телефон и обнаружила, что Папазян все еще на линии.

– …налево здесь, да, – говорил он кому-то, а на заднем фоне работал двигатель автомобиля. – Газ в пол, говорю…

– Гарик? – позвала я осторожно. Наталья не шевельнулась.

– Таня! Таня, ты в порядке?! – заорал Папазян.

– Все хорошо, товарищ капитан, – ответила я подчеркнуто спокойным голосом.

– Мы подъезжаем к воротам, Таня. Где Яковлева?

– Рядом.

– У нее пистолет?

– Находится поблизости.

– Ты в опасности? – Голос Гарика звенел от волнения.

– Нет.

Я не была уверена в том, что более красноречивые ответы не спровоцируют Наталью снова взять в руки оружие. Оставалось быть лаконичной. В трубке послышался визг тормозов, хлопнула автомобильная дверца, раздался сигнал домофона на воротах особняка и настойчивые требования немедленно впустить полицейских.

Наталья не сделала ни единого движения до того самого момента, как ей надели наручники и заставили подняться на ноги. Ее ярко-голубые глаза, прежде такие чарующие, были теперь абсолютно пусты. Она не отвечала полицейским, не фокусировала взгляд, как будто весь мир утратил свое значение и смысл.

Жестокость рождает жестокость. Сегодня я раскрыла преступление, но эйфории, сопутствующей победе, не было и в помине. Женщина долго и методично травила своего супруга золотом, наблюдала за тем, как ухудшалось его самочувствие. Страх и страдание Влада не заставили ее раскаяться и остановиться, пощадить свою жертву. Она покушалась на жизнь человека – и понесет за это наказание согласно действующему законодательству нашей страны.

Сегодня преступница будет передана следственным органам, но это не означало победу добра над злом. Никто не заплатит за изувеченную душу Натальи, ее разрушенную жизнь. Не полгода – двадцать лет ее отравляли предательством и ложью, отказывая в простом и естественном праве на верность. Влад не понесет наказания за то, что убивал чувство собственного достоинства, гордость, покой своей жены.

Игра окончена, но никто не выиграл. Влад потерял самого верного союзника, которым наделила его жизнь. Даже если ему повезет выжить, отравление не пройдет бесследно для его здоровья. Наталья потеряла себя.

Подозреваемую вывели из комнаты, и я наконец отключила исходящий вызов. Гарик вернулся в комнату. Несколько секунд он внимательно осматривал меня, будто боялся, что я получила какие-то повреждения, затем порывисто обнял.

– Как же ты меня напугала, Таня, – выдохнул Папазян мне в волосы.

Я позволила себе расслабиться, уткнувшись носом в холодную влажную куртку Папазяна. На секунду оставив в стороне принципы независимой женщины, обладательницы черного пояса по карате, я повела себя как женщина слабая. Когда же объятия Гарика стали чуть теснее, а дыхание – чаще, наступила пора возвращаться в реальность.

Глава 9

На смену долгим неделям нестерпимой августовской жары пришло нежно-золотистое, солнечное, чудесное бабье лето. В воздухе парили паутинки, дивно свежие парковые аллеи ранним утром обволакивал туман, рыжели листья каштанов, выдавая скорый приход осени. Вместе с любимым городом встречая сентябрь, я наслаждалась естественным ходом времени и всем, что оно приносило с собой.