Валерий Еремеев - Опасная охота Страница 37

Когда я открываю глаза, то понимаю, что живой. Боли нигде не чувствую, если не считать пронзительного свиста в ушах, словно я присутствую при испытании реактивного двигателя. Я лежу на животе, заваленный обломками мебели и обвалившейся штукатуркой. В насыщенном пороховой гарью воздухе летают обрывки бумаг и тряпок. Отталкиваю в сторону раскуроченную мебель и осматриваюсь. Комната имеет такой вид, в который ее бы не смог привести даже самый продвинутый дизайнер — авангардист. Но не это ввергает меня в уныние и даже не то, что от Харина теперь мало что осталось. Это я бы как-нибудь перенес. Плохо мне оттого, что на пороге комнаты стоят два незваных гостя и с мерзкими выражением на лицах поедают меня глазами. Что мне с ними делать?

— Надо же, не сдох, — восклицает одни из них с таким искренним удивлением, как будто он не гранату взорвал, а проводил опыт по естествознанию.

Стараясь, чтобы мои движения не слишком бросались в глаза, оглядываюсь в поисках пистолета, пока не понимаю, что лежу на нем. Второй из «гостей» — стройный мужчина средних лет в длинном расстегнутом пальто, сером костюме, белой рубашке и галстуке радужных оттенков, предупреждает мои движения. По его самоуверенному виду догадываюсь, что среди них главный именно он. Второй же просто шестерка, рядовой исполнитель.

— Даже не думай, — подает он голос. — Лежи, как лежишь, и не дергайся.

Голос у него низкий, ровный и в другой ситуации мог бы быть назван приятным, но только не теперь. Мне кажется, что именно этот человек звонил мне, после похищения Маргариты.

Его спутник подходит ближе, надо думать, чтобы лучше меня рассмотреть и снова открывает рот:

— Ты кто такой есть, мужик, чего тебе здесь надо? Ты что ментенок?

Между нами говоря, теперь я понимаю, что чувствовал сам Харин пять минут назад.

— Я не мент.

— Не мент, ну ты даешь, дядя! А раз так, что ж ты тогда тут делаешь? — смеясь говорит все тот же бандит, упиваясь своим превосходством и моей беззащитностью. Его смех чем-то напоминает овечье блеянье.

Стройный тип велит ему попридержать пасть закрытой и тоже спрашивает, кто я такой и какого хрена здесь делаю.

— Я сотрудник частного детективного агентства. Меня зовут Сергей Лысков. И я только выполняю ваше поручение, — решив, что это все-таки именно он звонил мне вчера вечером, выдаю первое, что пришло мне в голову. — Я должен был найти то, что вам нужно. Вот поиски и привели меня в этот домишко.

Я осторожно, чтобы не спровоцировать их на стрельбу, достаю визитную карточку, протягиваю ему. Он тоже осторожно наклоняется за ней, тогда как второй держит меня на прицеле. Читает, а после кидает карточку в мою сторону, поворачивает глаза в сторону закрытого шторами-жалюзями окна и застывает в позе роденовского мыслителя.

Я напряженно слежу за ним. Догадываюсь о чем он думает. Он решает, что делать со мной дальше. Вопрос жизни и смерти. Моей жизни! И, что самое грустное, моей смерти!

Еще раньше я знал, что существует категория людей, для которых мыслительный процесс представляет целую проблему. Похоже, что передо мной один из ярких представителей именно этой самой категории, и если бы я не был так взволнован, и, что уж тут скрывать, напуган (а кто бы на моем месте не испугался?), то я бы даже услышал, как скрипят от перенапряжения его мозговые извилины. Думает он долго, вернее пытается думать, но по всей видимости, у него это получается слабовато. За не имением ничего лучшего, он принимает соломоновское решение сообщить о случившемся, надо полагать, кому-то стоящему выше него по принятой у них иерархической лестнице.

Несмотря на всю сложность ситуации, я пытаюсь рассмотреть набираемый им на мобильнике номер, но мне это не удается.

— Алло, Димон, это я, — начинает говорить он, приставив трубку к уху. — Короче, тут такая лажа вышла. Этот твой Шерлок Холмс… Ну этот, чья телка у нас… Ага… Так он решил на Харина наехать. Мы как раз к нему домой подкатили… Да не к нему, а к Харину, начет той темы. Помнишь? Ну и застали обоих… Нет с Хариным все закончено. Эта цветная скотина собиралась всех нас сдать, ну мы и не выдержали. Ржавый гранату в комнату кинул. Чтобы обоих сразу. Мы ведь думали, что второй, который с ним, тоже цветной. А он, представляешь, живучим оказался. Даже не ранен, вроде. Оказалось, что это тот самый лох — Сергей Лысков… Ага… Секи, что он лепит. Будто бы случайно на Харина вышел, а искал то, что нам нужно. Харин сдох, а с ним, что теперь делать не знаю. А?.. Ага… Все понял. Я тоже так сразу хотел, но потом думаю, мало ли что. Дай, думаю, тебе брякну на всякий случай. Хорошо, с этим все ясно. А что с бабой делать? Тоже?.. Ладно. Здесь приберем и сразу туда. Пока. Я после сообщу.

Закончив говорить, он поворачивает ко мне свои серые глаза, спокойные и холодные, как у анаконды, и выдает вердикт:

— Ты выбрал не самое удачное направление для поисков. Это убеждает, что ты говорил правду, когда клялся, что ничего не знаешь. Кончай его, Ржавый!

Его компаньон поднимает руку со стволом. Я закрываю глаза одновременно со звуком выстрела. Когда же в следующее мгновение я снова открываю их, то вижу, как вместо того, чтобы меня прикончить, этот тип сам, не успев и хрюкнуть, падает лицом вперед на испачканный известкой ковер. Его кореш, отпрыгивает в сторону от двери, выхватывает свой компостер и, прячась за косяком, открывает бешеную стрельбу в сторону коридора. Надеюсь, что мой спаситель, кем бы он ни был, не пострадал.

Два ответных выстрела убеждают меня в этом. Дом Харина все больше и больше напоминает панораму «Оборона Севастополя». Я тоже не собираюсь просто прохлаждаться и наблюдать чем все это закончиться. Как только прогремели первые выстрелы, я схватил пистолет, некогда принадлежащий Харину, и теперь стреляю в оставшегося на ногах мерзавца. Пожалуй, в первый раз в жизни я попадаю не туда, куда хотел. Проще говоря, промахиваюсь. Не знаю, что послужило этому причиной: излишнее волнение, вызванное балансированием на грани жизни и смерти, или что другое, но целился я в руку, а попал совсем в другое место.

Он странно дергается, прислоняется к стене и, пытаясь таким образом удержаться на ногах, сползает вниз, добавляя к остальному беспорядку в помещении (язык не поворачивается назвать это гостиной) еще и широкую красную полосу на французских обоях.

Вскакиваю на ноги и, держа волыну наготове, подхожу к двери.

— Не стреляй, Лысков! — слышу я очень знакомый голос, вслед за которым появляется и сам его обладатель — оперуполномоченный Игорь Сорока, собственной персоной.

Когда он оказывается рядом, вижу, что левая сторона шеи и воротник куртки запачканы кровью. Одна из пуль зацепила его за мочку уха, с которого теперь свисают брусничные капельки.

— Если решил носить серьгу, то способ прокалывать уши ты выбрал довольно оригинальный, — говорю я, приводя в порядок одежду. — Тебе бы лучше в салон красоты обратится. Больше нигде не зацепило?

— Нет, — бурчит он в ответ. — Судя по твоим плоским шуткам, ты тоже в своем нормальном состоянии. Но теперь тебе придется заткнуться, а то я пожалею, что не позволил им тебя пристрелить.

— Ты как здесь оказался? — спрашиваю я, меняя тему разговора.

— Я думаю, что это не самое удачное место для объяснений.

Обменявшись, таким образом, репликами, мы склоняемся над телами поверженных врагов и мне, к своему большому сожалению, приходиться констатировать, что оба мертвы. Короче говоря, полная жопа. Второй раз за последние пять минут мне хочется заплакать: ведь несмотря на то, что я и узнал кое-какие интересные факты, относительно того, куда они дели мою сексапильную подружку, я продолжаю пребывать в полном неведении. Кто мне теперь это скажет?

— Ты их знаешь? Нет? Надо их обыскать, — торопливо говорит мой спаситель. — Я займусь этим, а ты давай второго. Быстрее, а то скоро сюда съедется вся городская милиция.

Очень странно слышать такие слова от человека, который, согласно занимаемому положению в обществе, и сам подпадает под определение «милиция». К тому же для меня не остается незамеченным, что он вооружен револьвером с укороченным стволом, если не ошибаюсь «Смит и Вессон», а там, где он служит, в числе табельного оружия такой системы нет, это я точно знаю.

Мое удивление, непонимание ситуации и причин его здесь появления, не мешает осознать его правоту, поэтому принимаюсь за дело.

Мои поиски практически ничего не дают. Запасная обойма, немного денег и никаких бумаг, указывающих на личность усопшего. А вот улов Сороки (он обыскивал главного) оказался несравненно богаче. Ему удалось обнаружить водительские права, кучу визиток, техпаспорт на BMW. Кроме этого Сорока выуживает из наружного кармана его пальто еще одну ручную гранату-лимонку. Обладателем вышеуказанного джентльменского набора оказывается некто Владислав Гливанский, личность мне доселе неизвестная.