Елена Сазанович - Город призраков Страница 37

И я повернулся к вдове. Она молча кивнула. Раздался шум. Но скорее это был шум одобрения. Послышались выкрики, что давно пора кончать с этим делом. И надо наконец наказать убийцу. И все в таком же духе.

— Насколько я понял, вы готовы указать на убийцу? — спросил, покручивая пушистые усы, Гога Савнидзе.

— Не будем забегать вперед, шеф, — пробубнил в ответ Вано. И поднял свою огромную лапу.

— Прошу тишины! — прогудел он басом. — Надеюсь вы уже насытились? Поскольку неудобно было бы перед покойным решать такие вопросы с набитым ртом.

Все как по команде отложили вилки. В том числе и Заманский, который по-прежнему сидел, уткнувшись взглядом в пустую тарелку. Только его лицо стало бледнее обычного.

— Начинай, Никита. У тебя лучшие ораторские способности, — предложил мне Вано.

— Ну что ж, попробуем начать издалека.

— А не проще бы сразу указать на убийцу, — пропищала пампушка Галка.

— Я не являюсь представителем местной власти. Нас попросили расследовать это дело. И мы на добровольных началах взялись за это. Поэтому мы не имеем права категорично указывать на преступника. За нас это вполне может сделать ваш шеф милиции. Мы же только попробуем последовательно изложить все факты. И, как я уже говорил, начнем издалека…

Мне действительно пришлось начать издалека. Но в другом смысле. Поскольку при моих последних словах дверь гостиницы широко распахнулась. И в холл вместе с дождем и ветром ворвалась Белка. Я шумно перевел дух. Меньше всего мне хотелось, чтобы она присутствовала при этом разговоре. Мое откровение могло ей прийтись не совсем по вкусу. И неизвестно, какую бурю вызвало бы в ее взбалмошном сердечке.

Белка тем временем подскочила к столу. И ее милое личико перекосила злость. Гости взволнованно зашумели, кто-то выкрикивал, что это порядочное место и она не смеет здесь появляться. Кто-то говорил, что она порочит память покойного. Кто-то — попроще — чтобы она убиралась ко всем чертям.

Белка заткнула уши. И когда все потихоньку угомонились, опустила руки. И, гордо встряхнув рыжей шевелюрой, заявила.

— Вы не имеете права обсуждать дело без меня. Потому что оно касается моего отца. И я обязана знать всю правду.

— Расследование ведется в строгой секретности. И я имею права вышвырнуть тебя за дверь, девочка! — зарычал Гога Савнидзе.

— Секретность! — расхохоталась во весь голос Белка. И в ее смехе послышались металлические нотки. — Столько зевак — и секретность! По секрету всему свету! К тому же, насколько я знаю, Никита это дело расследует в частном порядке. И у него нет никаких полномочий выгонять меня. Поэтому я остаюсь. А если вы посмеете применить силу, я заявлю в суд! За насилие над личностью!

Сенечка Горелов неловко откашлялся и заметил.

— А Белка… Думаю, она где-то права. Почему она не имеет права знать имя убийцы, если это вскоре будут знать все?

— Вот именно! — громко выкрикнула пампушка Галка и ее румяное круглое лицо стало еще краснее. — Может, Белка и не образец нравственности, но я ее понимаю! Если бы, не дай бог… С моим дядей… Да она в первую очередь должна все знать!

— А я протестую! — прогудел Гога. — Именно потому, что она дочь подозреваемого! Если она узнает имя убийцы… Это грозит скандалом!

Белка в ярости затопала ногами. И, похоже, готова была с кулаками броситься на Гогу.

М-да, похоже, Гога где-то прав. Поминки, не превратившись в праздник, постепенно превращаются в скандал. Это было некстати. Да и времени было мало, и заварухой запросто мог воспользоваться преступник. И хотя появление Белки разрушало наш план, мне пришлось замолвить за нее слово. Из двух зол я выбрал меньшее.

Я поднял руку. И строгим тоном, не терпящим возражений, голосом заявил.

— Не трогайте девушку. Пусть остается. Это дело действительно ее касается больше, чем кого-либо.

— А у вас тут не дурно, — с вызовом сказала Белка, оглядев стол. — С каких это пор жемчужане занимаются коллективным пьянством. Может по программе потом предполагается что-нибудь более интересное и пикантное.

Я приблизился к ней, и с трудом сдерживая себя, ответил сквозь зубы.

— Запомни, девочка, если ты еще раз посмеешь произнести хоть слово без моего ведома, я лично сам вышвырну тебя отсюда. И можешь потом подавать во все суды мира вместе взятые. Усекла?

Она правильно поняла мой тон. И покорно уселась на стул. Хотя в ее черных глазках по-прежнему светилась вызывающая непокорность.

— Продолжай, Никита, — хмуро кивнул мне Вано, с ненавистью покосившись на Белку. Давая тем самым понять, что чуть что — он ее сумеет приструнить должным образом.

Я поудобней уселся на место, забросив ногу за ногу. И начал.

— Поскольку сегодняшнее собрание достаточно исключительное и необычное для вас, надеюсь, никто не будет против, если я закурю.

Я демонстративно вытащил сигарету, прикурил. И глубоко вдохнул ее едкий запах. Все как по команде поморщились. Скорее всего от зависти, потому что многие из них наверняка втайне тоже баловались табаком. Но все они промолчали. А я вообще в этот вечер был на коне. И представлял себя не меньше, чем полководцем, при команде которого солдаты готовы сделать все, что угодно.

Это напоминало спектакль, в котором я играл главную роль. И, имея за своей спиной долгие годы работы в этой области искусства, мне данная обстановка была привычной. Создавая благоприятную почву для работы. Полумрак. Дрожание огня в бронзовых подсвечниках. Завывание ветра за окном. Устремленные на меня лица зрителей.

— Это случилось давно, — таинственно начал я, как добрая няня, рассказывающая малышам сказку. И «малыши» с первых же слов жадно стали прислушиваться к моему монологу.

— Это случилось давно, когда еще совсем юные Угрюмый и адвокат учились в одном классе у Модеста Демьяновча и были влюблены в одну очень красивую девушку Веру.

Лариса Андреевна попыталась сделать какой-то протестующий жест. Но я тут же пресек его. И уже тоном полководца, а не доброй няни, произнес.

— Я хочу сразу предупредить всех присутствующих. Если вы хотите выслушать историю до конца, оставьте все свои прошлые обиды и амбиции. И будьте предельно терпеливы. Даже если что-то вам придется не по вкусу. А я постараюсь быть кратким, чтобы не испытывать вашего терпения.

Так вот, они были влюблены в одну прекрасную девушку, взбалмошную и веселую. Но по своему весьма неординарному характеру она предпочитала Угрюмого, не отличающегося красотой, но обладающего всеми качествами настоящего мужчины. Адвокат казался для нее слишком мягким, нерешительным и амбициозным. Девушка всеми силами мечтала вырваться из этой гнетущей среды, где люди частенько напоминали марионеток. Где каждый вынужден был лгать, скрывая свои пороки и недостатки. Вера была прямолинейна и мечтала о жизни, где не надо ходить по струнке, с оглядкой. Где можно жить полноценной жизнью, не боясь ошибаться.

Недовольный ропот прошел по гостиной. Но я не стал обращать на него внимания, разве что слегка повысил голос.

— Я не смею судить были ли она права, мечтая о столице. Где зачастую так называемая правда оборачивается грязными сплетнями. Где открытый образ жизни зачастую перерастает в бессмысленный разгул. Где талант и искренность порождают зависть и злобу. Там, как ни в каком другом месте, годы летят молниеносно и почти всегда бессмысленно, проваливаясь в пустоту. Оставляя позади себя шлейф из неприятных воспоминаний.

На это поэтическом месте я словил на себе веселый взгляд Вано, который говорил мне, что, пожалуй, пора мне занимать место Модеста Демьяновича или читать лекции за адвоката. Но я проигнорировал его взгляд. Мне не так часто приходилось выступать в роли оратора. И из этого положения я пытался выжать все.

— Девушка увлекла за собой в столицу своего любимого парня — Угрюмого. Он был смышленый малый, увлекался биологией и без проблем поступил в медицинский.

— Неужели? — воскликнул удивленный Ступаков. — Надо же, никто и не подозревал, что Угрюмый мой несостоявшийся коллега.

Я наблюдал за профессором, который так и не поднял свой взгляд от тарелки.

— Вера никуда не поступила. Ей не хватило ни терпения, ни умения. Но она вместе с Угрюмым поселилась в общежитии. И вскоре пригодилась этому институту. У нее был прекрасный голос, она в Жемчужном закончила музыкальную школу. И стала петь в студенческой группе института. Одновременно подрабатывая репетитором по музыке. Впрочем, это не столь важно. Это детали, которые могут пригодится, а могут и нет.

В этом же институте на одном курсе с Угрюмым учился парень, подающий блестящие надежды. И по внешности выгодно отличающийся от Угрюмого. Высокий красавец и немножко ловелас, родившийся, как говорят англичане, с серебряной ложкой во рту. Ему все давалось легко в этой жизни. Учитывая ко всему прочему, что родился он в известной профессорской семье. Ради справедливости замечу, что от природы этот парень был необычайно талантлив. Впрочем, как и Угрюмый. Возможно, поэтому они и подружились. И, возможно, поэтому они естественно не могли не влюбиться в одну и ту же девушку. С обнадеживающим именем — Вера… Но, пожалуй, больше всего на тот период их объединяла работа.