Юрий Енцов - Охота на единорога Страница 37

— Конечно не Зайнаб Делиль? — спросил он. — Я должен был догадаться, уж очень по-французски звучит такая фамилия. Это псевдоним?

— Да, — призналась она. — Хотя я меньше всего думала про французский, когда его брала себе. Это получилось случайно.

— Как же тебя зовут на самом деле? — спросил Серж.

— Легаа, — ответила она.

— Это, по-моему, не арабское имя? — подумав, сказал Серж.

— Да, я ведь с севера, — объяснила она. — Из Кардистана.

— Удай знает? — спросил Серж.

— Да, — сказала она. — Ему все равно. Он мог себе это позволить. К тому же тогда, год назад, когда мы с ним познакомились, я была так далека от политики…

— Легаа, — повторил Серж, чтобы запомнить. Его чувства и эмоции были где-то далеко, отдельно от него. Ему было хорошо, приятно рядом с ней. Психологические переживания и личные проблемы казались чем-то невозможным. Но, подумав, он легко понял и представил себе к чему могут привести заблуждения относительно перспектив их совместной жизни и вообще реалистичности этого прожекта. Он рискует серьезно пострадать от интриг этой милой, наивной чудачки.

— Нам нужно немного переждать, — сказала она. — Бомбят не только Багдад, еще и Куркук, Мосул, Тикрит. Ты знаешь, что ранили больше двухсот человек? Так что будь осторожен. Американцы в пригороде Басры. Я слышала, что 51-я дивизия иракской армии это более 8 тысяч человек сдалась.

— Президент Буш направил письмо в конгресс с формальным уведомлением о начале военных действий в Ираке, — сказал Серж равнодушно, — я слышал по радио. Это война. Вот это уже война.

— Ты можешь спокойно ехать, — сказала она, — я останусь.

— Ну хорошо, — ответил Серж тихо, — завтра поеду. Сегодня вечером увидимся у тебя?

— Я постараюсь, — сказала она и поцеловала его.

«Что касается эксцентричности, — подумал Серж, — то это скорее всего только видимость. Разумеется, она любит, чтобы ее замечали, и одевается так, чтобы заметили. Но по-настоящему она глубоко и полностью консерватор, даже в политических взглядах, даже в ущерб себе. Не доверяет никому и полагается только на саму себя. Вместе с тем щедро раздаривает советы. Вполне определенно, что она кажется искателем приключений. Но что-то не верится. Ее распирает от абсурдных и неосуществимых проектов, которые все — несбыточные мечты. Она любит мечтать, созерцать, воображать из себя героя, но делает это в домашнем уюте и комнатных условиях. Это доморощенный философ с крайне близорукими взглядами».

Глава 5

А в сие время на не почерневшем еще до конца небе мелькнули две звезды. Они пронеслись, черкнув по небосводу короткими путями и скрылись почти что в одной точке, образовав своими сверкнувшими орбитами букву «V».

— Я хочу видеть тебя дворцовым звездочетом, это место вакантно. Дворцовый звездочет умер месяц назад, он служил еще моему отцу и скончался в спокойной старости. У меня есть еще два звездочета, но они не предсказали мне еще ничего плохого, а это настораживает. Ты мне подходишь.

— Но, я хочу узнать — продолжил король, — уж, прости меня, может, я стараюсь проникнуть в запретную область — но, все-таки: если ты не знаком с пуштунцем, не близкий друг ему, то, как ты узнал?

— Я не знаком с ним, — ответил собеседник, — и не друг ему. Иначе я не назвал бы его тебе. Мы виделись единожды.

— И ты не считаешь чудесным столь скорое проникновение в человеческую душу?

— Нет! А ты волен считать чем угодно… Что, вообще-то, называют люди чудесным? То, что им неведомо, а потому — загадочно. Поэтому, коли ты того хочешь, — называй чудом. Но так лишь для тех, кто не освоил приемов распознавания людских помыслов и деяний. Я этим знанием владею, но должен сказать, что знание это сушит жизнь и лишает ее живой прелести.

— Знание вообще или это знание? — уточнил Асман.

— Наука нераздельна, — ответил маг, и она и есть чудо для непосвященного. Для тех же, кто ее постиг, она — способ жизни, и если жизнь есть тоже чудо — одно из многих в этом мире, как утверждают поэты, то и наука — тоже.

Так они беседовали под темным небом и благосклонными к одному из них звездами в покое уснувшего города, говорили до тех пор, пока Асман не обнаружил, что стоящие тут же стражники спят крепким сном, стоя и сжимая свои алебарды.

Они проговорили почти до утра и расстались в час, когда первый предрассветный луч пробился сквозь земную твердь на востоке.

Асман оставил своего нового звездочета на крыше, не договариваясь о встрече, так как теперь Маг был должен всегда находиться под рукой.

Приготовления Его Величества ко сну совершались обыкновенным порядком, но происходили на этот раз, что, впрочем, случалось — в предрассветных сумерках.

Лейла спала. Король лег к жене, она почувствовала его, но не пробудилась. Он некоторое время разглядывал ее, прикоснулся губами к теплой щеке. Она только и пролепетала что-то во сне, кажется, его имя. Стараясь не разбудить, Асман — впервые за их совместное пятилетье — сблизился с нею без ее помощи и участия и осторожно принялся проделывать некий супружеский ритуал, который на этот раз даже не разбудил Лейлу, а королю заменил ночной сон, слившийся со сладостным мгновением предутреннего блаженства…

В условленный срок — вечером перед намазом — Асман был на лужайке у городской стены. Король узнал к тому времени все о делах Филояди — пуштунского мстителя. Знал, где он остановился, сменив место ночлега на более пристойное, для чего пошли в ход деньги, которые пуштуш свято берег до этого момента.

Он остановился в караван-сарае, хозяин которого был осведомителем тайной службы. Филояди только и был занят, что поисками единомышленников, но в этом не преуспел. Правда, он завербовал еще одного человека (кроме Асмана), но тот был подосланным агентом.

Подъезжая к условленному месту, Асман придержал коня — ему не хотелось вторично молиться с Филояди, и он предпочел переждать в кустах время намаза. Он видел, как пуштун со шпионом сидят, ожидая его, и беседуют, потом, услыхав далекого муллу, расстилают коврик и молятся.

Когда они закончили, Асман выехал к ним. Соскочил с коня. Он был на этот раз один, без сопровождения — не было нужды, поскольку место встречи оцепили переодетые в рванье стражники, предварительно прочесав местность, чтобы тут не было настоящих оборванцев. Никакая опасность короля, таким образом, не подстерегала, и телохранитель остался в кустах.

— Асаляму алейкум, господин! — приветствовал короля пуштун.

— Алейкум асалям, — ответил король и, показав на шпиона, спросил, — кто это?

Он изобразил удивление довольно прилично и был собою доволен, поскольку не ожидал от себя способностей к лицедейству. Он прекрасно знал шпиона — самолично выбирал и инструктировал его. Выбирал втайне от горбуна, которого из озорства не посвятил в готовящуюся операцию.

— Это надежный человек, — объяснил Филояди.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал король и поспешно добавил, чтобы пуштун ничего не заподозрил, — раз ты так говоришь.

Затем он спросил пуштуна:

— Ты здесь и, значит, доверился мне?

— Да, мой господин, я, встретив тебя, почувствовал уверенность. После нашего знакомства дела мои улучшились. Я нашел единомышленника, правда — всего одного.

— Не надо торопиться, — успокоил его король, он прохаживался по поляне, в то время как шпион взяло под уздцы его коня. — Какие у тебя планы?

Пуштун, помолчав немного — то ли все еще колеблясь, то ли собираясь с мыслями — медленно начал:

— Пять лет назад, когда погиб мой государь — великий шах Исмаил — недруги похитили его детей. Мы думали, что их умертвят, но наследники нашего господина остались живы, я выяснил это, когда приехал сюда и стал расспрашивать. Дети живы, коварный враг держит их у себя из какой-то непонятной осторожности — он хитер!

— Бедные малютки уже пять лет как заточены в подземелье, — подал голос шпион.

Да! — подхватил пуштун, — то есть, мы не знаем, где их держат…

— Это нужно выяснить, — важно заметил король Асман.

— Пока что это не так существенно, господин, — заметил Филояди, — не так важно потому, что у нас нет ни сил, ни средств на то, чтобы выкрасть этих несчастных детей и объявить старшего наследником шахского престола!

— Но, может быть, этот королишка Асман сам хочет, когда мальчик вырастет… посадить его на троне?

— Мы должны опередить его, — заявил Филояди.

— Хорошо, — сказал Асман, — но каковы пути к этому? Как ты хочешь похитить наследников из-под носа короля, ведь дворцы охраняются. Кому, как не мне, это знать!

— Есть несколько способов, детей, конечно, не всегда будут держать в одном месте, их можно будет выкрасть, когда бдительность их главного тюремщика притупится. Их не могут все время держать взаперти, ведь, они потомки знатного рода! Если же нет, то остается подкуп и подкоп. Подкупим стражу. Если же не получится — проникнем в королевский замок, прорыв ход.