Ричард Касл - Непобедимая жара Страница 37

— По-видимому, с тех пор судьба была к вам благосклонна, — заметила Хит. — Дорогая одежда, ювелирные украшения… Мне нравится ваш браслет.

Мартинес отодвинул правый манжет, на котором поблескивала запонка с монограммой, и протянул руку Никки, чтобы она смогла полюбоваться чеканным серебряным браслетом, усыпанным драгоценными камнями.

— Симпатичный, — одобрила она. — Что это, изумруды?

— Да. Нравится? Купил в Колумбии. Ездил туда по делу, увидел его и не смог устоять.

— Недавно купили? — Хит интересовали не украшения наркодилера, а его передвижения.

— Нет; вы наверняка знаете, что условием досрочного освобождения является запрет на выезд за границу.

— Однако вы, разумеется, можете позволить себе визиты в ювелирный магазин. Вижу, мистер Мартинес, что с финансами у вас все в порядке.

— Сидя в Синг-Синге, я много думал о деньгах и о том, как их следует тратить. Тюрьма научила меня бережливости. И сейчас я пытаюсь экономить и использовать то, что у меня еще осталось, на благородные цели.

— Включая деньги, полученные от продажи наркотиков? Я имею в виду те несколько сотен тысяч, которые вы заработали в две тысячи третьем году в Атлантик-Сити.

— К сожалению, я не понимаю, о чем идет речь, — с совершенно невозмутимым видом ответил Мартинес.

Никки пододвинула к себе стоявший рядом стул и переставила на стол открытые жестянки с деньгами.

— Может, это освежит вашу память?

Впервые с того момента, как Хит вошла в комнату, она заметила, что его броня дала трещину. Небольшую — глазки его заметались из стороны в сторону.

— Нет? Позвольте вам помочь. Мы отследили эти деньги, и оказалось, что они были получены вами в обмен на партию наркотиков в вашем номере отеля над неким казино. Покупателем был агент Управления по борьбе с наркотиками. Он вошел в номер с микрофоном и деньгами; предполагалось, что он выйдет оттуда с сумкой кокаина. Но вместо этого три недели спустя его тело обнаружили на свалке в Пенсильвании.

Старомодный шарм куда-то испарился; взгляд Мартинеса стал жестким. Но он молчал.

— Тогда я покажу еще кое-что. — И Никки протянула ему фото отца Графа.

— Этого человека я тоже не знаю. — Мартинес лгал. Внешне он держался спокойно, но Хит видела классические признаки напряжения: он моргал, облизывал пересохшие губы.

— Посмотрите еще раз; мне кажется, что вы его все-таки знаете.

Он едва взглянул на фотографию и отодвинул ее.

— Боюсь, что нет.

— Есть какие-нибудь мысли насчет того, как эти деньги могли попасть к нему?

— Я только что сказал вам. Я никогда не видел этого человека.

Никки рассказала бывшему торговцу наркотиками об убийстве священника и спросила, где он был в тот вечер. Мартинес подумал, глядя в потолок и облизывая ламинированные зубы языком, покрытым белым налетом.

— Насколько помню, я обедал в ресторане. Да, в «Ла Гренуй»; а потом вернулся к себе в квартиру и провел вечер там. Купил «Квант милосердия» на диске Blu-ray. Вы могли бы сняться в роли девушки Бонда, детектив.

Хит проигнорировала это замечание, но записала данные о его алиби. Затем она собрала жестянки с деньгами и хотела было уйти, но неожиданно снова поставила их на стол и открыла блокнот.

— А где вы были вчера между одиннадцатью утра и двумя часами дня?

— Собираетесь повесить на меня все убийства, совершенные в Нью-Йорке?

— Нет, мистер Мартинес. С вас будет довольно и двух.

Сдав деньги в отдел хранения вещественных доказательств, Никки вернулась на рабочее место, чтобы проверить сообщения; потом ей предстояло отправиться на устный экзамен. Она вошла и замерла, не веря своим глазам: люди из отдела внутренних расследований вынесли все из кабинета капитана Монтроза, комната была совершенно пуста.

Услышав свое имя, Хит отложила журнал, который безуспешно пыталась читать, поднялась и направилась в помещение, где проходил экзамен.

Все было так, как и представляла себе Никки, готовясь к собеседованию. Из рассказов других полицейских она знала, чего следует ожидать, и теперь увидела эту картину своими глазами. Перед ней была комната без окон, освещенная флуоресцентными лампами, за длинным столом сидели пятеро экзаменаторов: администраторы и капитаны, работающие в участках, — а перед столом стоял один стул. Для нее. Когда Никки поздоровалась и села, ей вспомнилась сцена экзамена по балетному искусству из фильма «Танец-вспышка». Если бы только можно было пройти через это, исполнив всего несколько па!

— Добрый день, детектив, — начал чиновник из отдела личного состава, который вел экзамен. Сердце у Никки сжалось от волнения. — Каждый из членов комиссии задаст вам вопрос относительно обязанностей лейтенанта полиции Нью-Йорка. Вы можете отвечать в свободной форме. Мы оценим ответы, затем сравним наши оценки и определим, насколько вы достойны этого звания. Процедура понятна?

— Да, сэр, вполне.

И экзамен начался.

— Что вы считаете своими слабостями? — спросила женщина из отдела связей с общественностью. Один из самых сложных вопросов. Ответишь, что слабостей у тебя нет, — минус несколько баллов за самонадеянность. Назовешь недостаток, мешающий тебе эффективно выполнять свою работу, — можешь сразу вставать и идти.

— Моя слабость, — начала Никки, — состоит в том, что я слишком много сил и времени отдаю работе и жертвую ради нее личной жизнью. Причина в том, что я смотрю на свою работу как на дело всей жизни, как на призвание. Быть сотрудником Департамента — это и есть моя жизнь. Бороться за то, чтобы преступники получили заслуженное наказание, работать вместе с другими офицерами и детективами… — Процесс погружения в себя, высказывания своих сокровенных мыслей отвлек Никки от страха перед экзаменом. Довольные взгляды экзаменаторов сказали ей, что она взяла верный тон, и это ее подбодрило.

Она расслабилась и в то же время сосредоточилась, и следующие полчаса прошли для нее уже не как решающий экзамен, а скорее как дружеская беседа. Никки уверенно отвечала на все вопросы: о методах оценки работы подчиненных, об отношении к культурным и личностным различиям сотрудников, о способах борьбы с сексуальными домогательствами, об умении распределять ресурсы, например, был задан вопрос о случаях, когда стоит организовывать автомобильную погоню.

В конце беседы один из экзаменаторов, начальник полицейского участка на Стейтен-Айленде, которого, судя по его выражению лица, не слишком впечатлили ответы Никки, заявил:

— Я слышал, что вчера вы убили человека.

— Я считаю, что убила двоих подозреваемых, сэр. Подтверждение есть только насчет одного из них.

— И как вы к этому относитесь?

Никки помолчала, прежде чем ответить: она понимала, что это очередная ловушка.

— Я сожалею об этом. Я ценю жизнь, и это было… и всегда останется для меня… крайним средством. Но если меня пытаются убить, я обязана защищаться.

— На ваш взгляд, это был честный бой?

— При всем моем уважении, капитан, — если кто-то хочет честного боя, со мной ему лучше не связываться.

Члены комиссии обменялись кивками и удовлетворенными взглядами, затем сдали председателю листки с баллами. Просмотрев результаты, тот сказал:

— Разумеется, мы проведем подсчет, но я с уверенностью могу заявить, что вы отвечали превосходно, детектив Хит. Учитывая необычно высокое количество баллов, полученное вами на письменном экзамене, могу сказать, что скоро вы получите звание лейтенанта.

— Благодарю вас.

Администратор добавил:

— Возможно, говорить об этом преждевременно, однако вы не задумывались о том, чтобы принять командование своим участком?

— Вообще-то, нет.

— А я бы на вашем месте об этом подумал, — ухмыльнулся он.

На следующее утро, ровно в девять часов, детектив Хит подошла к стойке администратора Центра имени кардинала Теренса Кука, расположенного в Саттон-Плейс. У Никки мелькнула мысль о том, что резиденция архиепископа — не совсем подходящее место, чтобы испытывать легкое похмелье и приятную слабость во всем теле после бурной ночи, проведенной с мужчиной. Но Рук настоял на том, чтобы отметить ее сдачу устного экзамена как следует, и они закатили грандиозную вечеринку. В груди у Хит разлилось приятное тепло при мысли о том, как ей повезло: в ее жизни есть такой мужчина, как он, всегда ищущий пути к свету, даже в кромешной тьме. Ее лицо расплылось в глупой улыбке, когда она вспомнила свой пронзительный крик «катрен!» в самый пикантный момент в постели и смех Рука.

Ассистент в коричневом костюме-тройке, представившийся Роландом Джексоном, ждал ее у выхода из лифта на девятнадцатом этаже, где располагалась канцелярия архиепископа.

— Монсеньор ждет вас. — В одной руке он держал стопку толстых желтых папок с бумагами, второй сделал жест в сторону ближайшей двери. — Пришла детектив Хит, — объявил он, когда они вошли.