Аркадий Карасик - Последняя версия Страница 37

На это раз пальчики не бегали - медленно нажимали то одну, то другую клавишу, останавливались, давая мне возможность запомнить.

Так просидели мы за компьютером минут сорок. Время шло незаметно: хозяйка депозитария с увлечением открывала мне "секреты" своей профессии, я с неменьшим старанием старался запомнить их.

- Большое спасибо, - я склонился и поцеловал резвые пальчики. - Вы доставили мне громадное наслаждение. Извините - отнял уйму рабочего времени... Поскольку каждый труд должен быть вознагражден, разрешите пригласить вас вечером в кафе "Отдых". Посидим, может быть, потанцуем, поговорим...

Растерянная, смущенная улыбка будто омолодила пожилую женщину, щеки её и уши снова загорелись.

- Что вы, Константин Сергеевич, какое вознаграждение... Мне было очень приятно... поверьте... К тому же, неизвестно, как посмотрит на это Светлана Афанасьевна...

Видимо, женщина с содроганием вспомнила дикую драку с соперницей за право обладания страстным азербайджанцем. Правда, Алферова, не в пример тогдашней противнице, интелигентна и культурна, но все же в борьбе за обладание мужиком все женщины одинаковы.

- При чем Светлана Афанасьевна? - "искренне" удивился я. - Ничего зазорного не вижу в том, что проведу вечер в обществе очаровательной и умной коллеги.. Нет, нет, никакие отказы не принимаются. Вечером, в восемь часов, ожидаю вас возле кафе. Не придете - серьезно обижусь... Что же касается Алферовой - не волнуйтесь, никакого криминала, я ей все об"ясню... Договорились? Слепцова нерешительно перебрала пальчиками бумаги на столе, но я видел - согласна.

- Сегодня я занята... Дочка просила помочь ей дошить платье. Живет она отдельно... Извините, пожалуйста...

Она явно колебалась между желанием и боязнью.

Я не отступал - перенес посещение кафе на завтра. Оказалось - и следующий вечер у Фроси занят - обещала навестить подругу. В конце концов, договорились на послезавтра. Согласившись, женщина потупилась, будто молоденькая девчонка, впервые идущая на свидание с мужчиной. Глаза повлажнели, в них появились счастливые искорки.

- А вас не пугают... некоторые слухи обо мне?

- Нисколько. Вообще, не доверяю сплетням, особенно, женским, - горячо аверил я собеседницу, посмеиваясь про себя. Не зря все-таки женщин именуют безмозглыми курицами. - Доверяю только собственным взглядам.

- Ладно... послезавтра... Только очень прошу вас, чтобы не было неприятностей... Светлана Афанасьевна может устроить скандал...

- Успокойтесь, недоразумений не будет. Итак, до послезавтрашнего.

Я чувствовал себя подлецом, посягнувшим на девичью невинность. Тем более, что в намеченном свидании теперь уже не было необходимости, главное достигнуто - в моей памяти зафиксированы имена нужных файлов, пути к их раскрытию. Намеченная посиделка в кафе - на всякий случай: вдруг не сработает память, выскользнет из неё одно или несколько манипуляций на клавиатуре. В задуманной мною операции не мешает подстраховаться - слишком многое от неё зависит.

Когда , тепло распростившись со Слепцовой, я вышел в коридор, столкнулся с Алферовой. Светка разгневанно ухватила меня за рукав, зло зашептала.

- Добился своего, развратник, да? Небось, оседлал Фросю прямо на рабочем месте? А я-то, дура, поверила в россказни про расследование... Ну, погоди, дома разберемся, устрою тебе головомойку!

- Прекрати дурачиться, Светка, - прошипел я, оглядывая пустующий коридор. - Зациклилась на сексе, только о нем и думаешь, дура! Брысь в свою нору, паршивка!

Любовница впервые услышала от меня подобный набор резкостей - её гнев мгновенно исчез, сменившись жалобным "блеяньем".

- Успокойся, милый. И пошутить теперь нельзя... Домой пойдем вместе?

Вот так бы всегда, обрадовался я, неожиданно отыскав новый способ обуздания взбаламошной сожительницы. Возьму на вооружение: чуть вз"ерепенится - осажу мутным потоком непереводимых сравнений. Авось подействует так, как только что.

- Провожу и возвращусь на работу. Ночью буду дежурить...

Обрадованная обещанием совместной прогулки, Светка бодро застучала каблучками туфель по коридору. С другой стороны ко мне приблизился... генеральный директор.

Вот это уже намного неприятней женской ревности! Неужели Пантелеймонов видел, как я выходил из депозитария?

Оказываается, видел.

- Не знал, Константин Сергеевич, что вы интересуетесь акциями.

В голосе - добрая насмешка, а в глазах - тяжелое подозрение. Интересно, в чем именно он может меня подозревать?

- Скорей, не акциями, а их хозяйкой, - рассмеялся я. - Ефросинья Никитишна - на редкость интересная женщина...

- Привлекают древности?... Ну,ну, у каждого мужчины - свои вкусы. Только, сдается, после сдобной Алферовой депозитарша покажется... зачерствевшей черняшкой...

И этот - о сексе? Да что в Росбетоне все помешались, что ли? Разговоры сходятся либо к сексу, либо к пьянке, других интересов попросту не существует. Но не станешь же отнекиваться или возражать - пришлось виновато посмеяться, изобразить нечто вроде мужской стыдливости...

Из лифта, будто птица из гнезда, выпорхнула секретарша. Выбивая каблучками тревожную дробь, подбежала ко мне.

- Не знаете, Ефросинья Никитишна у себя? - задыхаясь и обдавая собеседника ароматом только-что выкуренной сигареты, спросила она.

- А почему я должен знать? - недоуменно ответил я. - Следить за Слепцовой не входит в мои служебные обязанности.

Девица обиженно вздернула выщипанные бровки, выпятила нижнюю губу.

- До чего же вы грубы, Константин Сергеевич, - я спросила потому, что вы только что вышли из её комнаты.

Пришлось повторно пожать плечами и кивнуть на дверь, оббитую нержавейкой. Дескать, можете сами проверить, а не отнимать дорогое время у занятых людей.

На лестничной площадке увлеченно глотали ядовитый сигаретный дым девчонки из бухгалтерии, одновременно, с чисто женским интересом слушали наш с секретаршей разговор. Из приемной с любопытством выглянул главный энергетик. В противоположной конце коридора, опершись на подоконник, стоял и следил за мной с таким же любопытством неизвестный посетитель

Кажется, добрая половина сотрудников Росбетона к обеду будет знать о моем посещении депозитария. Ради Бога, не возражаю, пусть знают - ничего предосудительного не просматривается. Женщины, конечно, усмотрят в этом чисто любовный интерес, мужчины позевают и забудут.

Как же я ошибался!

Секретарша скрылась в приемной, увлекая за собой любопытного энергетика. Мужик, стоящий возле коридорного окна, скучающе позевал и повернулся ко мне спиной. Бухгалтерши затрещали сороками, осуждая какую-то Клавдию и превознося до небес её "рогатого" муженька. Генеральный, посмеиваясь над моей наивностью и тупостью, зашел в соседний кабинет, откуда тут же послышались громовые раскаты его разгневанного до предела голоса.

Я спустился в вестибюль.

В пять вечера Слепцова сдала дежурному сторожу ключи от служебного помещения, покраснев, отвела взгляд в сторону.

- Вы не забудете о нашей встрече? - фиксируя опасливым взглядом стоящего в стороне парнишку, спросил я. - Послезатра в восемь вечера.

- Нет, не забуду...

Послерабочая обстановка в вестибюле не располагает к длительной беседе - всего несколько фраз, обмен понимающими взглядами. Рядом со мной заступивший на ночное дежурство Молчун, которому не заткнешь любопытные уши, не заклеишь острые глаза. Возле выхода на лестничную площадку о чем-то переговариваются дед Ефим и Семеновна... Странное содружество двух воротных стражей, обычно несущих службу в ночное время. Из производственных цехов выходят работяги дневной смены, к стендам устремляются их сменщики.

Лифт работает с полной нагрузкой, доставляя к выходу из корпуса разнокалиберных чиновников, так называемый, инженерно-технический состав и обслуживающий его персонал. Прихрамывая, опираясь на резную трость торопится домой главный бухгалтер. Резво пробегают мимо конторки дежурного молодые ребята из компьютерного отдела. Из полуподвального этажа в распахнутых плащах спешат девочки-медсестрички.

Короче, обычная неразбериха, в которой можно и затеряться и выпятиться. В зависимости от степени подготовки "наблюдателей" типа того же деда Ефима.

В половине шестого призывно застучали каблучки светкиных туфелек. Неизвестно по какой причине я узнаю их издали, ещё до появления изящной обладательницы обуви тридцать пятого размера. Сердце начинает биться с перебоями, с длительными паузами, переходя по мере приближения любовницы на повышенную частоту.

- Проводишь?

Удивительная способность совмещать вопрос и приказание. Лично я начисто лишен подобного таланта, а у Светки он, талант, выплескивается струей из пульверизатора - легко и свободно.

- Обязательно, - вышел я из-за остекленной перегородки - Прямо сейчас?

Вместо ответа Светка взяла меня под руку, прижалась бедром и грудью. Я не считаю себя таким уж сексуально-возбудимым, скорее, наоборот, зациклен на определенных условностях, мешающих быстрому сближению. Но прикосновения светкиных рук, губ, груди, пусть даже мимолетные, мигом доводят меня до точки кипения.