Убийство в Литл-Медоу - Таисия Кольт Страница 37

Когда они поднимались по лестнице, детектива вдруг посетила неожиданная мысль. А вдруг Хелен Ховард помешалась от горя? То, что сыщик сейчас услышал об Энни, было так невероятно, что он засомневался в словах ее тетушки. Все это слишком смахивало на дешевый бульварный роман: тайная связь, беременность, нежелание жениться на девушке ниже себя по положению, убийство из-за страха нести ответственность за своего еще не родившегося ребенка. Инспектор посмотрел на мисс Ховард, на ее ссутулившуюся фигуру, дрожащие руки, и ему стало невыразимо жаль эту женщину.

Мисс Ховард вздохнула и отворила дверь в комнату своей племянницы.

– Надеюсь, вы понимаете, что у меня никого не осталось, инспектор. Энни была единственным близким мне человеком, и память о ней – это все, что у меня теперь есть. Поэтому прошу вас, найдите убийцу, пусть он поплатится за содеянное зло.

Хозяйка дома ушла, и Дин Маккензи приступил к делу.

Сержант Уилкс ранее уже осматривал помещение, и инспектор не сомневался, что его подчиненный ответственно подошел к этому заданию. Но на тот момент еще не были известны истинные мотивы преступления, что могло направить Райана Уилкса по ложному следу. Бегло осмотрев маленькую комнату, Маккензи принялся разбирать вещи покойной. Со дня смерти Энни Ховард прошло уже три дня, а ее платья и блузки лежали так, будто она только что сняла их и бросила на кровать. Одежда и белье были низкого качества, и только несколько дорогих экземпляров явно выбивались из общей массы безвкусного тряпья. Если девушка зарабатывала небольшие деньги и довольно скромно одевалась, то откуда эти явно недешевые вещички? Вряд ли мужчина, будь то Джефри Лоуренс или его отец, стал бы покупать для девушки подобные подарки. Инспектор мог представить, как выпускник юридического колледжа преподносит своей возлюбленной изысканное украшение, но никак не кружевной пеньюар. Значит, Розанна Браун не выдумала историю о деньгах, которые Генри Лоуренс давал Энни. Скорее всего, на эти средства горничная и баловала себя этими приятными мелочами, которые выдавали ее страсть к покупкам дорогих вещей.

Затем детектив быстро просмотрел все ящики комода и шкаф, но также не нашел ничего подозрительного. У стены стоял чемодан, который почему-то девушка так и не успела разобрать после возвращения из Риджес-Холла или просто не захотела, поскольку планировала скорый отъезд. На прикроватной тумбочке лежала книга, которую Энни, видимо, читала перед сном. Маккензи взял ее в руки и ухмыльнулся: так и есть – обычный бульварный роман сомнительного содержания. Вдруг из книги выпал небольшой листок бумаги. Инспектор поднял его и снова не смог сдержать кривой усмешки. Это были стихи, причем автор писал их под влиянием сильного чувства:

«Одним мгновением чудесным

Ты подарила счастье мне.

С тех пор навеки безмятежно

Я пребываю как во сне.

О полюби меня, мой ангел!

Отныне вечно буду твой.

Твоих оков несчастных пленник,

Друг, околдованный тобой».

Маккензи поморщился. Стихи были написаны слишком слащаво. Из-за этого он не любил поэзию, потому как считал, что прямолинейность и простота прозы всегда лучше, чем витиеватость и изощренность стихотворного жанра.

Пролистав книгу, детектив нашел еще одно вложенное стихотворение, но, в отличие от первого, с явным оттенком грусти:

«Словно лебедь плывешь ты по игривым волнам.

С кем покой вдруг найдешь ты? Может, с ним где-то там?

Мои мысли встречают столько разных тебя.

Не покой я теряю, я теряю себя.

Все прошло, догорело, и не вспыхнут уж вновь

Те увядшие чувства, та былая любовь».

Оба стиха были датированы этим июнем. Дин Маккензи не верил, что их автор – деревенский парень Поль Залески, а вот Джефри Лоуренс запросто мог сочинить что-нибудь подобное.

Убрав листки в карман, инспектор продолжил осмотр комнаты, и его взгляд упал на кровать. «Интересно, есть ли что-нибудь под матрасом?» – решил проверить сыщик, и его догадка оказалось верной: на деревянном основании лежал небольшой клочок бумаги. Детектив развернул его и вслух прочел: «Какая же ты дрянь! Ненавижу тебя! Убирайся отсюда, пока цела, а не то пожалеешь!» Маккензи присвистнул. Чувствуя, что удача улыбнулась ему, инспектор достал из кармана стихи и, положив рядом записку, стал сравнивать их с ней. Он не был до конца уверен, но складывалось впечатление, что все это написал один человек. Это открытие так потрясло Дина Маккензи, что его лоб даже покрылся испариной. Детектив не мог обвинить человека в убийстве, не имея точных доказательств. В связи с этим нужно обязательно провести графологическую экспертизу, которая определит, чей это почерк. Но в случае если все будет подтверждено, эти найденные улики будут неопровержимыми свидетельствами против Джефри Лоуренса. Больше ничего в комнате Энни Ховард не вызывало интереса, и, закончив осмотр, инспектор спустился в гостиную, где мисс Ховард спокойно раскладывала пасьянс.

– Вы ведь нашли то, что искали? – не поднимая головы, спросила женщина.

– Да, – подтвердил Маккензи. Когда он подошел ближе к Хелен Ховард, она оставила колоду и посмотрела ему в глаза.

– Я знала, что вы обнаружите все, что нужно. Карты все сказали мне. Это кажется невероятным, вы не верите этому, но факты есть факты, не так ли, детектив? Вы можете ничего не говорить мне, но я и так знаю, что вам придется его арестовать.

– О ком вы, мисс Ховард?

– Вы знаете о ком. Вот он – червовый валет! Теперь и я знаю, кого винить в смерти моей дорогой девочки. Пусть этот человек будет наказан!

2

Генри Лоуренс лежал в кровати, но сон не шел. Он вдруг вспомнил, как впервые увидел эту девушку. Она шла по коридору и явно собиралась спать, так как на ней были надеты сорочка и кремового цвета халат. Девушка явно не ожидала встретить кого-то в столь поздний час и была смущена, а он стоял и смотрел на нее не в состоянии вымолвить ни слова. Они были так близко друг к другу, что мужчина даже смог разглядеть цепочку с изящным кулоном на ее шее. Девушка инстинктивно запахнула халат и застенчиво проронила:

– Добрый вечер, мистер Лоуренс.

– О, добрый вечер, мисс э-э-э…

– Мисс Ховард, я ваша новая горничная, сэр. Извините, но мне нужно пойти к сэру Джефри. У него снова жар.

– Конечно-конечно, извините, что я не знал вашего имени. Вы, наверное, только что