Жулик моей мечты - Дарья Александровна Калинина Страница 37

– Соседка, с которой у вас был спор по поводу припаркованной не там машины. Она вас увидела и запомнила номера вашей машины.

– А-а-а!.. Вот уж настоящая злыдня! Не представляю, как можно быть такой склочной. Рад, что Василиса не такая.

– Но почему вы просили скрыть факт вашего визита?

– Ну, знаете, как это бывает. Одно-другое, начнут допрашивать, а у меня и без того дел выше крыши.

– Но все-таки почему вы поставили свою машину не у дома Василисы, а на соседней улице?

– Все очень просто. На той улице у меня живет клиент. Место там удобное. Я от него вышел и сразу направился к Василисе.

– Пешком?

– А пару шагов разве мне не пройтись? Тем более что задерживаться у Василисы на ночь я не собирался. Я люблю свою жену и ночую всегда дома, в собственной супружеской постели.

Сашу позабавило, что тон у Павла Петровича был гордый до невозможности. Кажется, он считал, что оказывает своей супруге огромное одолжение, являясь ночевать под родной кров. А что днем он в своих многочисленных поездках имел связи со столь же многочисленными дамами, конечно, это не в счет. Главное, что ночевать супруг возвращался в родной дом.

– А вас не удивило, что изгнанный к своей маме Михаил внезапно вновь оказался у Василисы? Пусть не у нее дома, а на участке, но все же?

– Что же тут удивительного? Они же супруги.

– Вовсе нет, – вмешалась в разговор Саша. – Они развелись!

– Да? – удивился Павел Петрович. – Я этого не знал. Вы в этом уверены?

– Мне известно о разводе из проверенного источника, – сказала Саша, умолчав, что источником была сама Василиса.

Однако Павел Петрович возразил:

– Но это довольно странно, потому что Михаил показывал мне свидетельство о браке. А его, насколько мне известно, при разводе изымают. Но ни он, ни его мать при мне об их разводе с Василисой ни словом не обмолвились.

– Значит, с Михаилом вы все же в тот вечер имели разговор?

– Нет, встретились и разговаривали мы с ним накануне. А тут бы я и не осмелился сунуться. Помилуйте, такая деликатная ситуация. Муж и нынешний любовник встречаются на нейтральной территории явно для того, чтобы обсудить их нынешние отношения.

– Погодите, так и любовник тоже был там?

– А вы чем слушаете? Я же сказал, сначала в палатку залез Михаил, потом туда же сунулся и рыжий.

– Но любовником Василисы был другой человек. И вовсе он не рыжий.

– Нет? – удивился Павел Петрович. – А кто? Василиса сказала, что в палатке кукует ее любовник. А кроме рыжего и Михаила, я никого там не видел.

– Потому что Спицын уже был внутри.

– Надо же, – хмыкнул Павел Петрович. – Каким успехом пользуется Василиса у мужчин. А я-то был уверен, что такая тихоня воды не замутит. Выходит, мог и ошибаться.

– Скажите, если вы так хорошо знали обоих супругов, Михаил мог из ревности совершить преступление?

– Михаил? Никогда.

– Но он же ревновал свою жену?

– Ревновал – это не совсем правильное слово. По большому счету Михаилу на нее наплевать. Есть такая порода людей, которым вообще наплевать на всех, кроме себя любимого. Вот Михаил как раз и относится к этой категории. Ему все равно, что творится вокруг него, лишь бы ему самому при этом было хорошо, сытно и комфортно. Он – эгоист до мозга костей. И я даже удивился, когда он вздумал проявить заботу об имуществе и здоровье Василисы.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, ее дом я ведь еще несколько лет назад застраховал. И в первый раз я сделал это по просьбе Михаила. В тот момент он проявил себя как заботливый муж и глава семьи. Признаться, я был поражен. Правда, полис оплатила сама Василиса со своей карты, но вы понимаете, для Михаила просто подумать о ком-то другом, кроме самого себя, – это уже подвиг. Так я могу идти?

– Я вас пока что не задерживаю, – ответил Милорадов. – Но на всякий случай будьте все время на связи. Вы еще можете понадобиться следствию.

Павел Петрович отправился страховать жизни и имущество жителей дальше, в том числе обещал он зайти и к родителям Сашеньки, а сыщики остались снова вдвоем.

– Итак, теперь мы имеем нескольких крепких подозреваемых. Первым номером у нас идет Антон – любовник Василисы.

– Но он и сам отравился паленой водкой.

– Человек он опытный в таких делах, мог отхлебнуть отравы для виду. Больничная койка – лучшее алиби в такой ситуации. Против него говорит его уголовное прошлое, ему уже доводилось убивать людей, мог и повторить. Вторым номером идет Михаил – муж Василисы. До сих пор мы его в качестве подозреваемого как-то не рассматривали, но теперь к этому человеку стоит присмотреться. И наконец, сам милейший Павел Петрович!

У Саши помимо воли широко открылись глаза, и Милорадов это заметил.

– А что ты так на меня смотришь? Его пространный рассказ ни на миг не снимает с него подозрений. Да, и чуть было не забыл, сама Василиса!

Вот этого Саша уже никак не могла понять.

– Что же, Василиса своего собственного любимого мужчину отравила? А потом еще и за Рыжиковым погналась, загнала его в лес и там до смерти забила дубиной?

– Во-первых, таких любимых мужчин у Василисы могло быть сколько угодно. Дама она любвеобильная, интересно бы узнать, что по этому поводу думает ее муж.

– Ничего не думает. Они сильно поссорились, Василиса не хочет его принимать назад, а он обижается и просится обратно. А что во-вторых?

– Во-вторых… Не будем забывать, что на кону стоит огромная сумма. То оружие, которое было украдено из коллекции Бородинского, оно до сих пор не найдено. Кортик и перстень с камеей – это лишь малая часть того, что было вынесено Рыжиковым и Спицыным. И там были далеко не одни только подделки. Да и подделки высокого качества, их без труда можно продать за хорошие деньги. А по меркам Василисы – за очень и очень хорошие, потому что женщина она совсем небогатая.

– Сами воры утверждали, что оружие из тайника украдено кем-то неизвестным.

– И почему бы этим кем-то не стать Василисе? Она последний месяц жила бок о бок со Спицыным, слышала все его разговоры, могла знать о планах и о тайнике. Водки было закуплено в достаточном количестве, даже не прибегая к отраве, она могла напоить Спицына до полной отключки, а потом смотаться на водоем и перетащить все ценности из тайника куда-нибудь к себе. А когда Спицын ей стал не нужен, попросту