Наталья Андреева - Комната с видом на огни Страница 38

— Еще кто-нибудь в доме живет?

— Да, есть одна странная особа, женщина без возраста. Госпожа зовет ее тетенькой, но я уточнил на всякий случай: родственницей она Австрийским не приходится. Но тем не менее живет в доме на правах члена семьи. Еще есть наследный принц, по виду полный Гамлет, мрачный здоровый детина, о котором я уже упомянул, и вдовствующая королева-мать. Госпожа Австрийская-старшая.

— И как сын относился к тому, что родители вновь решили сойтись?

— Его бабушка утверждает, что «мальчик» тянулся к родному отцу и последнее время охотно с ним общался. Они куда-то ездили вместе, и я не думаю, что это был зоопарк.

— И все это большая дружная семья, так я понимаю, Максимыч?

— Судя по тому, что они в один голос утверждают, что вечером, когда было совершено убийство, все находились дома, то да. Здесь они очень дружны, показания сходятся до деталей. Правда, инопланетянин в конце концов и с различного рода оговорками признался, что его-то как раз и не было, но он с той же легкостью может признаться и в том, что является вторично пришедшим на Землю Иисусом Христом.

— Выходит, что все они врут? — вскинул голову Амелин.

— Я полагаю, что врут. А как вы поработали?

— Насчет черного «Мерседеса», который видели у дома Панкова. В агентстве Австрийской сказали, что уезжали хозяйка и ее бывший муж вместе, именно на «Мерседесе», и что они имели привычку ужинать в каком-нибудь ресторане, а потом Австрийская подвозила Панкова до дома. Это со слов секретарши, которая была в курсе дела. Теперь надо выяснить, какая машина у этого Дэна. Потом вновь опросить свидетелей.

— Надо работать с окружением Австрийской.

— Вот смотри, Максимыч: нас в отделе четверо. Ты осуществляешь общее руководство, я проверяю Австрийскую и ее ближайших родственников, то есть сына и мать. Женя берет на себя Дэна, поскольку эта версия самая перспективная, Гена — сумасшедшего художника и тетеньку. Разделаемся в два счета. Потом мы их зажимаем в угол, и они колются, как миленькие.

— Надо найти пистолет. Если убийца сразу не избавился от оружия, значит, оно ему еще нужно.

— Пистолет наверняка находится в доме, но попробуй его найди! Сам говоришь: целых три этажа!

— И еще огромная усадьба… А вот и Евгений Иванович! С возвращением вас! На другой конец Москвы, что ли, бегал за закуской?

Запыхавшийся лейтенант виновато сказал:

— В ближайшем магазине санитарный день. Я уж думал, что в наше время такого не бывает.

— Ладно, проехали. Кстати, тебе в ближайшее время предстоит одно интересно дело. Ты у нас молодой, красивый. Вот и попробуй выяснить, как в наше время становятся альфонсами.

Этой ночью Анна во сне кричала. Дэн сидел рядом с ней на кровати, со стаканом воды в руке, и время от времени говорил:

— Тише. Ну, тише же.

Когда Анна просыпалась, Дэн поил ее минеральной водой и уговаривал поспать еще немного:

— Анна, я же с тобой.

Она с недоумением смотрела на этого мальчика. Когда проснулась окончательно, тут же спросила:

— Да, со мной. Толку-то?

— Если бы ты меня хоть немного любила!

— Дэн, прекрати! Забыл, как я тебя нашла?

— Ну и что?

— По-моему, ты слишком серьезно относишься к нашим с тобой отношениям.

— Зато ты к ним относишься слишком уж легко.

— Общение с Шацким не пошло тебе на пользу. Ты тоже стал заниматься словоблудием. Не надо брать пример со Стаса. Постарайся быть собой.

— Тебя устроит, если я сяду в тюрьму? Или оригинальнее будет сразу к стенке? Если я умру за тебя, ты сочтешь это оригинальным?

— Дэн, прекрати! — Ее голос прозвучал не слишком уверенно.

— Хорошо. Тогда я завтра же пойду в милицию, к тому майору, и все подпишу. Уверен, что мне поверят все, без исключения. У меня же самый веский мотив!

— Посмей только!

— Я понял. Ты начинаешь ценить мужчину в тот момент, когда его навсегда теряешь. Вот когда его больше нет рядом, тогда ты начинаешь по нем убиваться. А раньше никак не получается.

Она сама не ожидала, что захочет его ударить, но ударила сильно, не так, как в свое время Малиновского. К тому же Дэн и не пытался увернуться. На его щеке отчетливо проступила красная пятерня.

— Ну вот, до синяков мы, кажется, уже дошли, — усмехнулся Дэн, — может, теперь попробуешь сломать мне руку? Уверяю: тебе после этого будет значительно легче.

— У меня такое впечатление, что я со Стасом разговариваю.

— С кем поведешься, от того и наберешься. Он меня научил, что ирония — лучшее средство защиты, а вовсе не нападения.

— Да? Но тебе это не идет.

— Пусть. Кстати, у тебя нервы сдают, не хочешь пойти ко врачу? А если ты каждую ночь будешь так кричать?

— Я тебе мешаю?

— Мне страшно. Я не знаю, что делать, вдруг ть начнешь себе вены резать?

— Кто тебе рассказал? — встрепенулась Анна. Потом схватила его за руку и тряхнула изо всех сил. — Кто?! Шацкий? Сашка? Мама? Кто?!

— Да какая тебе разница?! Я живу в этом доме уже больше года! О чем-то же мы разговариваем в твое отсутствие!

— Извини.— Анна попыталась взять себя в руки. — Я тебя ударила — извини.

Дэн ничего на это не сказал, просто лег и отвернулся к стене. Тут только Анна подумала, что мальчику так и не удалось этой ночью уснуть. Она все время будила его своими криками…

…Со всем этим надо было что-то делать. По рекомендации хороших знакомых Анна обратилась к модному психотерапевту. Молодой симпатичный мужчина слушал ее с таким неприкрытым интересом, что Анна начала подозревать, что он собирает материал для докторской диссертации, а ее случай — как раз то, чего ему не хватает для полной ясности. Анна никак не могла расслабиться и заставить себя ему доверять.

— У меня была попытка суицида десять лет назад. С тех самых пор меня мучает мысль, что я чего-то не закончила. Какое-то очень важное дело. Крайне для себя важное. Я даже не праздновала в этом году свое тридцатипятилетие. У меня было ощущение, что этот год мне ни за что не пережить. Что он последний. И я испугалась.

— Может быть, это ваши фантазии? Вы человек творческий, впечатлительный. Люди нервной организации отличаются излишней восприимчивостью. В вашем роду были душевнобольные?

— Нет.

— Вы в этом уверены? Может быть, от вас это скрывали?

— Мой отец умер от алкоголизма.

— Кто он был по профессии?

— Художник. Неудачливый художник.

— У вас были травмы головы в детстве? Сотрясение мозга?

— Нет, не помню.

— Как вы спите?

— Последнее время плохо.

— Головокружения?

— Да. Последнее время и это есть. — Анна механически отвечала на вопросы, а голову застилал какой-то туман.

— После той попытки суицида вам назначили какое-то лечение?

— Да. Успокоительные препараты.

— Вы до сих пор их употребляете?

— Нет, что вы. Как только почувствовала, что наступает зависимость, сразу же перестала их принимать.

— И тогда вернулись эти страхи? Вам опять хочется наглотаться таблеток?

— Нет. Это все те огни.

— Какие огни? — Он внимательно посмотрел на Анну.

— Комната. Моя комната в старой квартире. На пятнадцатом этаже. Там такой замечательный вид!

— Деревья? Дома? Канал?

— Нет, просто огни. Много огней. Ведь за каждым из них люди. Почему же я так одинока? Меня все время мучает та история. — Она наконец решилась.

— Какая?

— Ну когда меня все предали. Все близкие мне люди. Хотя Ленский говорил, что это все пустяки.

— Ленский? Кто это?

— Мой муж. Покойный. Когда он был жив, я не видела этих огней. Только один раз, когда решила оставить карьеру певицы. И тогда я купила пистолет.

— Зачем?

— Чтобы кого-нибудь убить. Когда мне плохо, помогают только радикальные меры. Кто-то должен перестать жить. В конце концов, это буду я. Самое страшное, что мне никто не верит. Даже Ленский не верил. Дэн не верит. Все считают, что я притворяюсь. У меня есть только один способ доказать, что все, что я говорю, — это правда.

— Какой?

— Та комната. Я должна покончить с собой.

— Разве вам сейчас плохо? Вы материально обеспечены, независимы, у вас хорошая, крепкая семья. Вы заблуждаетесь насчет своего одиночества. Подумайте, сколько людей рядом с вами!

— Меня не покидает ощущение, что все они меня используют. Пожалуй, за исключением Стаса. Это мой друг, художник. Нет-нет, он «голубой»… В мою жизнь спустя десять лет вошло что-то ужасное. Я чувствую, что это конец. Мне не надо было тогда этого делать.

— Что делать?

— Ставить свечи. Впрочем, вы этого не поймете.

— Знаете, я бы действительно порекомендовал вам лечь в клинику. — Доктор тревожно посмотрел на нее.— Вам надо пройти обследование и хорошенько отдохнуть.

— Я сейчас не могу, мне надо спасти Дэна.